Смысл права и метафизика

Безусловно, сам факт непрекращающихся попыток подведения юридической науки под имманентные, вечные и абсолютные основания ясно свидетельствует о том, что метафизическая основа нашего общества находится в кризисе. Такой вывод очевиден: когда кризис метафизических оснований отсутствует, о них и не пытаются рассуждать, во всяком случае, в поле научной рефлексии. Тому можно найти массу примеров в истории: архаическое общество Древней Греции с его мифологией, европейское Средневековье и т.д.

Одним словом, когда сама реальность пронизана символами, когда жизнь символична, нет никакой нужды в семантическом анализе; и лишь кризис, нехватка, хаос могут индуцировать чрезвычайно сильный интерес науки к вненаучному и донаучному по природе своей предмету, которым является смысл права.

Юриспруденция, если ее не понимать технологически, есть наука о свободе и справедливости, но это – свидетельство в пользу отказа от метафизической основы правовой философии. Право – к чему бы мы не сводили его существенные признаки – заключает в себе противоречивое диалектическое единство свободы и справедливости как идеальных начал. Конкретность права дана изначально субъекту, коль скоро он манифестирует себя как субъекта правоотношения. Уже в диалоге (взаимодействии смыслового порядка) субъектов высвечивается предельная конкретность, наивысшая определенность права (в том числе определенность его как чистой формы; по словам В.С. Нерсесянца «в праве нет ничего кроме формы»).
Конкретность юриспруденции должна проявляться в том, чтобы во-первых, трактовать это идеальное как продукт совокупной общественной практики; во-вторых, используя опыт конкретных государств и их систем законодательства, проследить формы и способы воплощения и преодоления (насколько это возможно) непримиримой бинарной оппозиции свободы и справедливости. Сама суть истории правовой науки – отыскание имевших место способов сглаживания остроты вышеназванных противоположностей, прагматическая функция правовой науки – предложить средство замены борьбы единством.

Правовая наука должна стремиться не сколько приблизиться к объективной реальности, сколько не отойти от последней. Ради этой высокой цели следует отказаться от ввода в государственно-правовое знание метафизических понятий, т.е. категорий. В противном случае мы рискнем пойти по априорно неверному пути подбора конкретно-научного материала под те или иные категории с тем, чтобы показать, как эти категории «реализуются» в сфере права. В выборе категорий легко ошибиться, если стоять на философских позициях, кроме того, категория должна быть не исходным пунктом в науке, а финальным, что обосновано Г.В. Гегелем.

К выводу об отказе от метафизики в познании права ведут два пути. Первый – через т.н. «доказательство от противного». Предположим, что познание сущности права имеет в своей основе, а также целью нечто метафизическое (трансцендентное в данном случае). Тогда становится проблематичным познание «сущности права», т.к. истину можно понимать и онтологически (превосходно показал это М. Хайдеггер), т.е. её можно находить, но с ней можно и встретиться. Встреча с истиной означает диалог с бытием, а диалог превращает процесс познания в понимание (это убедительно показал М.М. Бахтин). Понимание невозможно по отношению к изолированной сущности (да еще и с Абсолютом в основании). Таким образом сущность права как цель философии права следует заменить смыслом права. Но смысл возможен только при взаимодействии двух онтологически равнопорядковых субъектов, следовательно, наше первоначальное предположение неверно, и в основании права не лежит метафизическое начало.

С другой стороны, возможен положительный путь обоснования вышеуказанного тезиса – через утверждение конкретных способов понимания права, имманентных самому праву. Эти способы представляют собой и перспективы развития юриспруденции в XXI веке. Перечислим их тезисно:

1) из той реальности, которая не есть право (а это прежде всего культура и экономика – две интерсубъективные сферы деятельности человека) необходимо вывести нечто юридически имманентное (найти смысл права как Абсолют в повседневности человеческого бытия);

2)    в самой правовой науке нужно обнаружить некое рефлексивное начало (кстати сказать, за рубежом довольно распространены теории обратного влияния права на экономику - как логическое продолжение марксистского подхода к общественным явлениям, а отечественные ученые пока не преуспели в этой области). Рефлексивное понимание права снимает потребность в подведении государственно-правовых явлений под более широкие категориальные схемы объективного либо трансцендентального идеализма.

3)    самое важное - изобразить онтогенез правовой нормы направлением от фидуциарно-договорной до государственной охраняемой формы и ввести некие опосредствующие формы, могущие заполнить пропасть между развитым понятием права с одной стороны, и экстраправовыми факторами – с другой.

Суммируя сказанное выше, отметим, что правовая наука может постичь смысл права, только если приступит к поиску «неправового» имманентного праву истока, который не может быть метафизическим. Именно поэтому сегодня наиболее плодотворными являются прочтения правового взаимодействия как коммуникации или же как речевых актов. Здесь возможны и иные трактовки государства, возможны и некие синтетические проекты. Но сфера названного нами поиска не должна, конечно, замыкаться на строго лингвистических аспектах проблематики, от смысловой сущности права «первого порядка» мысль ученого-юриста должна двигаться к сущности права «второго порядка» и т.д. Во всяком случае, от субстанционального понимания права следует отказаться.