К вопросу о социально-антропологическом подходе к исследованиям прав человека

В последнее время в отечественной юридической науке все чаще возникают проблемы, которая являются в определенном смысле „антропными”. Потребность в их решении требует применения новых методологических подходов, к которым можем отнести антропологические исследовательские подходы – основанные на выводах разных видов антропологии мировоззренческие идеи о природе и сущности человека и/или человеческих общностей, которые [идеи] определяют особенности отбора исследователем фактов, путей их систематизации, интерпретации и оценки.

В зависимости от вида антропологии, достижения которой используются при проведении исследования, можно выделить такие виды антропологических исследовательских подходов: социально-антропологический (мировоззренческая идея о природе и сущности человека как отображения свойств соответствующей человеческой общности), философско-антропологический (мировоззренческая идея относительно природы и сущности человека как автономного, единичного индивида, наделенного особыми свойствами, общими для всех представителей человеческого рода) и религиозно-антропологический (мировоззренческая идея относительно природы и сущности человека, основанная на священных книгах и/или религиозных доктринах (идеологических проявлениях религии) или на исследованиях социальных групп и социумов, в которых определенная религия обеспечивает упорядочение общественных отношений (социальных проявлениях религии)).

Попробуем продемонстрировать некоторые эвристические возможности социально-антропологического методологического подхода в исследованиях прав человека.

Обращаясь к проблематике прав человека, Ф.Фукуяма отмечает, что мировая политика в значительной мере замыкается на вопросе о человеческом достоинстве и о желании признания. Человек постоянно требует от других признания своего достоинства или как личности, или как члена религиозной, этнической, расовой или другой группы, и борьба за такое признание имеет неэкономическую основу. „В минувшие времена правители требовали от других признания своей высшей ценности как царя, императора или господина. Сегодня люди стремятся утвердить свой равный статус как члены раньше недостаточно уважаемых или униженных групп – женщин, геев, украинцев, инвалидов, американских индийцев и т.д.” [1, с.212]. И „равное признание” – это минимальное уважение к качеству человека, которое остается после „стирания” случайных и несущественных черт личности (цвета кожи, внешнего вида, социального класса, возраста, пола, культурного багажа, естественных талантов и т.п.), – это уважение к антропному достоинству или, по терминологии Ф.Фукуямы, к „фактору икс”, что составляет сущность человека.

В наше время людьми считаются все люди. Тем не менее, понятия человеческого одновременно предусматривает наличие понятия нечеловеческого. Как утверждает Ж.Бодрияр, „прогресс Человечества и Культуры составляет собою не что другое, как цепь последовательных дискриминаций, которые рассматривают „других” как не-людей” [2, с.207] (такая „логика расизма” проявила себя уже тогда, когда человеческий индивид пожертвовал божественным статусом животных, которым они обладали в минувшем, отмежевав этих существ от себя „низшим миром” – так называемым царством животных [3, c.191-193]). Ж.Маритен писал, что человек „владеет неотчуждаемыми правами, но лишен возможности по справедливости требовать реализации некоторых из этих прав вследствие определенного элемента бесчеловечности, который присутствует в социальной структуре в любой период. …в определенные периоды развития истории полезно отказаться от реализации конкретных прав, которыми мы тем не менее продолжаем владеть” [4, с.98, 99]. Такой же позиции придерживается и Р.А.Познер, отмечая, что „содержание прав изменяется вместе с социальной средой, однако чувство владения правами остается неизменным” [5, с.324]. Поэтому объективным является вывод С.Добрянского относительно того, что права человека возникают и развиваются на основе природно-биологической и социальной сущности человека (синкретично связанных и взаимообусловленных) с учетом постоянно изменяемых условий жизни социума, опосредуемых общественными отношениями [6, с.55].

Как известно, четких критериев размежевания человеческого от нечеловеческого никогда не существовало. Тем не менее, следует отметить, что человечество всегда прибегало к рациональному поиску отличий между представителями разных социумов (за цветом кожи, этническим происхождением, полом, социальным статусом, верованиями, сексуальной ориентацией и т.п.), а на этой основе – к делению людей (на людей и нелюдей, нормальных и ненормальных, полноценных и неполноценных), которое часто вызывало и вызывает между ними смертельную вражду. Учитывая это, историю развития человека можно считать историей развития дискриминации им его самого, а также историей борьбы с такой дискриминацией, одним из действенных средств преодоления которой в современном мире является концепция прав человека. Однако последнюю нельзя назвать универсальным средством, поскольку нередко она используется в качестве нового критерия деления людей, их сообществ, в частности на тех, которые ее поддерживают, и тех, которые имеют свое видение человеческих возможностей (первые выступают в роли дискриминаторов, вторые – в роли дискриминированных). Кроме этого, как утверждает Ж.Мере, „ограничение насилия – ограничение, которое осуществляется только с помощью самого насилия, – выступает одним-единственным условием существования состояния справедливости” [7, с.157]. Поэтому можно предположить, что права человека, выступая одним из средств борьбы с насилием, являются одновременно одним из средств насилия над самым человеком хотя бы потому, что подъем „правочеловече-ской” идеологии в истории человечества чрезвычайно часто связывался с силовыми методами осуществления власти, вследствие применения которых человек страдал. Вдобавок, любое право, любая возможность предусматривает наличие огарничений. И формальное закрепление ограничений прав человека, формальное определение их объема, кроме того, что разрешает обеспечить беспрепятственную реализацию этих прав, одновременно совершает в определенном понимании насилие над человеческим индивидом, ограничивая сферу проявления его индивидуальности. Таким, в частности, способом государство старается установить справедливость в обществе, обезопасив его от внутреннего насилия, от нарушений человеческих прав. С другой стороны, современная тенденция к все большему объективированию, положительному закреплению прав в нормативных актах государства или международных документах как нормативного, так и ненормативного характера, – не что иное, как настойчивое старание человека создать для себя новый или обновить устаревший набор социальных условий с целью осуществления определенной деятельности.

Литература

1. Фукуяма Ф. Великий крах. Людська природа і відновлення соціального порядку / Пер. з англ. В. Дмитрика. – Львів: Кальварія, 2005. – 380 с.
2.    Бодршр Ж. Симвсшчний обмш i смерть / Пер. з фр. Л. Кононовича. -Льв1в: Кальварш, 2004. - 376 с.
3.    Бодршр Ж. Симулякри i симулящя / Пер. з фр. В. Ховхун. - К.: Вид-во Соломп Павличко „Основи”, 2004. - 230 с.
4.    Маритен Ж. Человек и государство / Пер. с англ. Т. Лифинцевой. - М: Идея-Пресс, 2000. - 196 с.
5.    Познер Р.А. Проблеми юриспруденцп / Пер. з англ. С. Савченка. - X.: Наукове видавництво „Акта”, 2004. - 488 с.
6.    Добрянсышй СП. Актуальш проблеми загально! теорп прав людини / Пращ Льв1всько1 лабораторп прав людини i громадянина Науково-дослцщого шституту державного буд1вництва та мюцевого самоврядування Академп правових наук Укра1ни / Редкол.: П.М. Рабшович (голов. ред.) та ш. - Сер1я I. Дослвдкення та реферата. Випуск 10. - Льв1в: Астрон, 2006. - 120 с.
7.    Мере Ж. Принцип суверенггету. 1стор1я та основи новггньо1 влади / Пер. з фр. Л. Кононовича. - Льв1в: Кальварш, 2003. - 216 с.