| Изъятие церковных ценностей |
Автор: Козлов Федор Николаевич Голод 1921-1922 годов и изъятие церковных ценностейЛетом 1921 г. после ужасов Гражданской войны нашу страну постигло еще одно страшное бедствие — голод. «Если мы будем изучать голод в России, — говорил М.И. Калинин, имея в виду двадцатилетие конца XIX и начала ХХ вв., — то встретим почти каждые три года более или менее средний голод, каждые пять лет — большой, каждые 10 лет голод бывает исключительным по своей разрушительности »1. Именно таким был голод 1921-1922 гг. Жестокая засуха выжгла посевы в Поволжье и Предуралье, на юге Украины и на Кавказе. К концу 1921 г. число голодающих достигло 20 миллионов человек. Корреспондент газеты «Беднота», побывавший в Чувашии, сообщал: «Хлебных продуктов нет. Иногда попадаются две-три меры картофеля», «обычная еда — мука из размолотой соломы. Но все это у богатых. А беднота? У нее можно найти кусок желудевого хлеба, а то 14 фунтов молотой соломы с лебедой»2.В ряде губерний доходило до каннибализма. Конкретные примеры приводятся в обзорно-статистической работе С. Ингулова «Голод в цифрах»3; подобные факты попали и на страницы романа «Циники» писателя-имажиниста А. Мариенгофа4. Зафиксированы были случаи каннибализма и в Чувашии. Пресса тех лет писала о попытках и случаях людоедства в уездах Чувашской ав тономной области: в Убеевской волости Ядринского уезда «отец хотел зарезать и съесть своего ребенка»5, «в деревне Шихирданах у гражданки Софии Ялальдиковой померла дочь, труп которой мать попыталась скрыть, чтобы потом употребить в пищу, но соседи, узнав об этом, принудили труп предать земле»6, «в селе Катергино Чебоксарского уезда крестьянин Иванов Игнатий в состоянии голода зарезал свою десятилетнюю дочь и съел. В селе Чуратчиках Цивильского уезда муж с женой убили трехлетнюю дочь с тем же намерением»7. Патриарх Тихон обратился к российской пастве, к Восточным Патриархам, к Папе Римскому и архиепископу Кентерберийскому с посланиями, в которых во имя христианской любви призывал провести сбор продовольствия и денежных средств для вымирающего Поволжья. «Помогите стране, помогавшей всегда другим! Помогите стране, кормившей многих и ныне умирающей от голода. Не до слуха вашего только, но до глубины сердца вашего пусть донесет голос Мой стон обреченных на голодную смерть миллионов людей и возложит его и на вашу совесть, на совесть всего человечества», — призывал Патриарх8. Под председательством самого Патриарха был образован «Всероссийский комитет помощи голодающим» (Помгол), в который вошли известные общественные деятели, большей частью бывшие кадеты — Прокопович, Кускова, Кишкин. Однако уже 27 августа 1921 г. ВЦИК распустил Помгол, образовав «Центральную комиссию помощи голодающим». Суровую оценку дает этому факту протоиерей Владислав Цыпин, считающий, что «большевистское правительство в действительности заинтересовано было не в средствах для помощи голодающим, а в использовании голода для разгрома Церкви»9. По мнению А.И. Солженицына, «гениальность политика в том, чтоб извлечь успех и из народной беды. Это озарением приходит — ведь три шара ложатся в лузы одним ударом: пусть попы и накормят теперь Поволжье! ведь они — христиане, они — добренькие! Откажут — и весь голод переложим на них, и церковь разгромим; согласятся — выметем храмы; и во всех случаях пополним валютный запас»10. Обостряющуюся ситуацию партийное и советское руковод ство использовало для решения политических задач: ЦК выразил уверенность, что каждая местная партийная организация «проявит максимум инициативы, максимум организованности, что она сумеет создать не только сильный и глубокий порыв, пробудить волю к помощи голодающему населению, но что и в процессе этой работы она сумеет создать могучую организацию, сблизиться на этой работе с широкими рабоче-крестьянскими массами и еще сильнее укрепить сознание трудящихся, что только Советская власть может вывести трудящихся из тяжелого положения при самых трудных условиях»11. То есть вместо традиционного для российского крестьянства «Господи, помоги» предлагалось «Советская власть, помоги!» Одновременно началась подготовка властных органов к активным мероприятиям по насильственному изъятию у Церкви ценных предметов культа. 27 декабря 1921 г. появился декрет ВЦИК «О ценностях, находящихся в церквах и монастырях». Декрет касался судьбы «колоссальных ценностей, находящихся в церквах и монастырях, как историко-художественного, так и чисто материального значения». Все указанное имущество было распределено по трем категориям: «имущество, имеющее историко-художественное значение» (подлежало исключительному ведению Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Народного комиссариата просвещения), «имущество материальной ценности» (должно было выделяться в Государственное хранилище ценностей РСФСР) и «имущество обиходного характера» («где оно еще сохранилось», то оставалось в церквах и монастырях)12. Тем самым была создана предварительная законодательная база для изъятия ценностей. Надо отметить, что апробированы эти действия были еще в 1919 г. (по свидетельству М.В. Шкаровского, «только в Петрограде за вторую половину 1919 г. вывезли в государственные хранилища церковных ценностей на 1915 тыс. руб.»13). 14 января 1922 г. Л.Д. Троцкий, заместитель наркома внутренних дел А.Г. Белобородов и зампред ВЧК И.С. Уншлихт разослали по губерниям телеграмму о создании в каждой из них «троек» для изъятия ценностей. Особая работа велась по линии ВЧК, органы которой на местах начали проводить мероприятия по выяв лению и вербовке «лояльного духовенства». Для прикрытия этих мероприятий в этот период Помгол вел переговоры с Патриархом Тихоном об оказании церковной помощи голодающим14. Эта комиссия обратилась к Патриарху с настоятельным призывом к пожертвованиям, и 19 февраля Патриарх Тихон издал воззвание, в котором призывал приходские советы жертвовать драгоценные церковные украшения, если они не имеют богослужебного употребления («учитывая тяжесть жизни для каждой отдельной христианской семьи вследствие истощания средств их, мы допускаем возможность духовенству и приходским советам, с согласия общин верующих, на попечении которых находится храмовое имущество, использовать находящиеся во многих храмах драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления, на помощь голодающим»)15. В последовавшем чуть позже Указе Патриарха конкретизировалось, что «мы разрешаем отдавать только лом и подвески с образов»16. Между тем в отправленном на места под грифом «Секретно. Срочно» циркуляре ГПУ отмечалось, что «низшее духовенство под влиянием потрясающих размеров голода и давлением более сознательной массы верующих проявляет готовность помочь голодающим путем выдачи церковного золота и серебра государству. Высшее духовенство идет за патриархом Тихоном»17. В воспоминаниях ряда ответственных советских и партийных деятелей некоторые священнослужители показаны как своего рода дезертиры — «в одной избе встречаемся с попом», «поп русский, но хорошо говорит по-чувашски — должно быть, давно живет в этих краях. Едет в «благополучную » губернию. Где-то у него нашлась «рука» — обещают дать «хороший приход». Хочет сбежать из здешних «гиблых», как он говорит, мест, где и в благополучные годы мало «прибытка». А в нынешний голодный год поп ожидает различных «кар небесных»: кроме «глада», еще «моров» — чумы, холеры. Поэтому он и спешит удрать, как крыса с корабля, терпящего бедствие»18. Местная пресса помещает одну за другой пропагандистские публикации. Так, газета «Чувашский край» в феврале-марте 1922 г. сообщает, что «религиозные общины Чувашобласти до сих пор мало сделали для помощи голодающим. Эта ошибка долж на быть исправлена. Служители культа и религиозные общины должны немедленно поднять вопрос о передаче церковных драгоценностей на покупку хлеба для голодающих»19; «православные христиане так же, как и прежде, молятся на позолоченные и серебряные иконы в тот момент, когда население умирает от голода. Необходимо, с согласия самих общин, церковные драгоценности реализовать на хлеб, оставляя в церквах образа и предметы богослужения без драгоценностей: золота и серебра. В этой плоскости у нас в Чувашобласти почти ничего еще не сделано »20, «мы надеемся, что верующие отнесутся к указанному средству — изъятию ценностей из храмов — с должным вниманием и серьезностью»21, «в уездах уже наблюдаются случаи людоедства. А святые отцы молчат!»22 23 февраля 1922 г. ВЦИК издал декрет об изъятии церковных ценностей на нужды голодающих. По мнению исследователей, этот декрет имел «явно антицерковную направленность»23. Патриарх отреагировал на декрет новым посланием, в котором заявил о недопустимости изъятия священных предметов, «употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается ею как святотатство»24. Оценки советской историографией отношения Церкви к мероприятиям по изъятию ценностей довольно однобоки. Е. Ярославский вывел формулу «страшное бедствие Поволжья и некоторых мест Сибири не вызвало со стороны сибирского духовенства ни малейших попыток помочь голодным»25. По мнению И.А. Чемерисского, «большинство трудящихся, включая верующих, одобрило этот декрет», но «реакционная часть духовенства отказалась подчиниться советскому правительству и попыталась поднять верующих против Советской власти»26. По логике Ю.А. Полякова, «поскольку закупка продовольствия за границей была связана с затратами большого количества золота, в среде народных масс возникла идея использовать на эти цели церковные ценности», но «антисоветски настроенная верхушка Церкви отрицательно отнеслась к этому предложению»27. С точки зрения Г.Е. Кудряшова, «религиозные организации не тревожило, что люди умирали с голода. Священнослужители встретили в штыки декрет Советского правительства об изъятии церковных ценностей и обмене их на хлеб для голодающих»28. И.Я. Трифонов говорит, что «изъятие церковных ценностей на нужды голодающих по решению ВЦИК от 16 февраля 1922 г. вызвало у «князей Церкви» очередной взрыв ненависти к Советской власти»29. Более справедлив в оценках В.Д. Димитриев, отмечая, что в фонд помощи голодающим поступили «некоторые церковные ценности, изъятые по инициативе населения и разрешению Советского правительства, а также с согласия церковных властей»30. Между тем духовенство противилось не факту передачи части церковного имущества в фонд помощи голодающим (напомним, что под председательством Патриарха Тихона был образован «Всероссийский комитет помощи голодающим» и был начат сбор средств для оказания посильной помощи), а методам, какими производилось изъятие церковных ценностей: по сути, из храмов и церквей изымалось все самое ценное. Проведение в Чувашии кампании по изъятию церковных ценностей может служить наглядным свидетельством политики органов Советской власти. Декретом ВЦИК от 23 февраля 1922 г. местным советам предложено было «в месячный срок изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий», «драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа»31. При этом инструкцией о порядке изъятия церковных ценностей определялось, что «комиссии приступают к работе в наиболее богатых храмах» и «рекомендуется золотые и с бриллиантами предметы культа по возможности заменять аналогичными из серебра»32. Для претворения в жизнь этого декрета в Чувашской автономной области была образована специальная комиссия под председательством С.А. Коричева, появились аналогичные комиссии при уездных и волостных исполкомах. Перед ними стояла задача в сжатые сроки провести изъятие церковных ценностей и передачу их в фонд помощи голодающим. На предварительном этапе шел сбор информации о церковном имуществе (например, Комиссии по изъятию церковных ценностей при Чебоксарском33 и Ядринском34 уездных исполкомах начали свою деятельность с изучения описей имущества церквей уезда). Решением Комиссии по изъятию церковных ценностей при облисполкоме ЧАО от 13 апреля 1922 г. изъятию из храмов подлежали практически все предметы богослужения — оставлялось только по одному предмету, а изъятые частью шли в спецфонд Гохрана, а частью ими заменялись ценные предметы других церквей35. В газетных публикациях констатировалось, что «церковных ценностей по Чувашобласти, видимо, наберется порядочное количество. Так, в одной только Вознесенской церкви (г. Чебоксары — Ф.К.) набралось серебра 1 пуд 32 фунта 79 зол., в Христорождественской церкви — 8 фунтов 66 зол. Есть церкви, где количество ценностей дойдет до 5 п.»36 Особую роль в проведении кампании по изъятию церковных ценностей сыграл комсомол: при непосредственном участии комсомольцев «из церквей было изъято более 38 пудов золотых и серебряных изделий»37. Трудно установить, какое количество церковной утвари было изъято из всех церквей Чувашии, поскольку архивный материал разбросан, некоторые церкви были настолько бедны, что изымать там было нечего (например, изъятие не проводилось в Троицко-Инвалидной церкви г. Алатыря, где «серебряных вещей имеется слишком малое количество, и они необходимы для богослужения»38). Тем не менее, собранный материал (прежде всего, описи изъятых предметов с указанием их веса39, акты об изъятии40, квитанции о принятии областным казначейством церковных ценностей в Фонд помощи голодающим41) позволяет дать примерную оценку: всего к лету 1922 г. из 223 церквей и 5 монастырей было изъято изделий из золота и серебра и драгоценностей общим весом 82 пуда 3 фунта 48 золотников 32 доли, за них Чувашия получила 16159 пудов хлеба, 2002 пуда муки, 4432 пуда овощей42. Однако, как показывают рассекреченные в последние годы документы, основной целью всей кампании по изъятию ценностей была не столько помощь голодающему населению, сколько глубоко прагматичная цель разгрома Церкви. В целом по Чувашии изъятие церковных ценностей по приходам прошло спокойно, за исключением отказа ряда общин верующих (например, религиозной общины Михаило-Архангельской церкви г. Ядрина) сдавать церковные ценности (мотивировано необходимостью всех «имеющихся в храме по описи ценностей» для «богослужения и культа веры»43) и небольших инцидентов, имевших место в ряде приходов Мариинско-Посадской волости, где женщины преклонного возраста подняли шум на собрании, за что были арестованы (и, впрочем, тут же отпущены). Однако в целом по стране «имели место серьезные столкновения с реакционной частью духовенства, поддержанной другими контрреволюционными силами», в Петрограде, Москве, Смоленске, Шуе, Калуге, Киеве, Нежине, Вологде, Симбирске и некоторых других городах дело дошло до «нападений со стороны фанатиков и антисоветских элементов на представителей местных властей, осуществлявших декрет»44. Наиболее показательными стали события в Шуе. Когда, приводя в исполнение декрет, начали изымать церковные святыни из собора, к паперти собрались местные жители, и милиция безуспешно пыталась разогнать их. Тогда появились красноармейцы, открывшие стрельбу: ранены были десятки человек, пятеро погибли. 19 марта 1922 г. появилось секретное письмо В.И. Ленина, в котором давалась оценка событий в Шуе и предлагался план дальнейших действий. По мнению вождя, «один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществить их самым энергичным способом и в самый кратчайший срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут». Ленин характеризовал ситуацию как «единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету»45. Это письмо, опубликованное только в 1990 г., является наглядным примером и лучшей демонстрацией главной цели кампании по изъятию церковных ценностей. На наш взгляд, Ленина волновала не столько проблема помощи голодающим, сколько возможность «обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе — в особенности, совершенно немыслимы»46. Другими словами, изъятие церковных ценностей может быть трактовано не иначе, как политика первоначального накопления капитала советским правительством и основание для начала репрессий против священнослужителей и активных прихожан. 30 марта заседало Политбюро, на котором по рекомендации Ленина был принят план разгрома церковной организации, начиная с «ареста Синода и Патриарха». Начались судебные процессы по обвинению в сопротивлении исполнению декрета об изъятии ценностей47. Были такие процессы и в Чувашии. Однако в связи с относительно спокойным характером изъятия церковных ценностей в Чувашии не было ни «громких» процессов, ни их массового количества. Так, за агитацию против изъятия церковных ценностей был осужден «крестьянин д. Кошкиной Чебоксарского уезда и волости» Тимофей Иванович Старостин48. Но такие случаи были единичными. Таким образом, за официальной причиной изъятия ценностей в пользу голодающих Поволжья скрывалась глубоко прагматичная цель — практические мероприятия были использованы для определенной консолидации местных партийных организаций, средства шли на насыщение государственной казны золотовалютным резервом, а в целом кампания была направлена на ослабление и дезорганизацию Русской Православной Церкви. Примечания № 37 (138). С. 1. 7 Голод и борьба с ним // «Чувашский край». 1922. 22 марта. № 40 (141). С. 2. 8 Послание Святейшего Патриарха Тихона «К народам мира и к право славному человеку» по поводу голода в России // Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 / Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 177. 9 Цыпин В., прот. Русская Православная Церковь в новейший период. 19171999 // Православная энциклопедия. Русская Православная церковь / под общ. ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. М., 2000. С. 138. 10 Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования. Т.1. М., 1990. С. 248. 11 Справочник партийного работника. Вып. 2. М., 1922. С. 159. 12 Декрет ВЦИК от 27 декабря 1921 г. «О ценностях, находящихся в церквях и монастырях» // Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства за 1922 г. М., 1922. № 19. Ст. 215. 13 Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах). 3-е изд., доп. М., 2005. С. 77. 14 Говорова И.В. Изъятие церковных ценностей в 1922 г. в контексте государственно- церковных отношений. Автореф. дисс. канд. ист. наук. М., 2006. С. 19-20. 15 Цит. по: Игумен Дамаскин (Орловский). Гонения на Русскую Православную Церковь в советский период // Интернет-версия http://www.fond.ru/ calendar/about/gonenija.htm 16 Указ («Секретная инструкция») Святейшего Патриарха Тихона по вопросу об отношении к изъятию церковных ценностей // Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 / Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 191. 17 Государственный исторический архив Чувашской Республики (ГИА ЧР). Ф.Р. 123. Оп. 1. Д. 476. Л. 40. 18 Александров В.Н. В борьбе с последствиями неурожая 1921 года в Чувашии. (Воспоминания). Чебоксары, 1960. С. 13. 19 Церковное золото — для голодающих! // «Чувашский край». 1922. 19 февраля. № 27 (128). С. 1. 20 Религиозные общины, спешите на помощь! // «Чувашский край». 1922. 28 февраля. № 31 (132). С. 1. 21 К вопросу об использовании церковных ценностей на помощь голодаю щим // «Чувашский край». 1922. 14 марта. № 37 (138). С. 1. 22 Голод и верующие // «Чувашский край». 1922. 18 марта. № 39 (140). С. 1. 23 Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 82. 24 Послание Святейшего Патриарха Тихона о помощи голодающим и изъятии церковных ценностей от 15(28).02.1922 // Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 / Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 188-190. 25 Ярославский Ем. По Сибири // Ярославский Ем. Против религии и церкви. Т. 1. Октябрьская революция, религия и церковь. М., 1932. С. 45. 26 Чемерисский И.А. Советская страна в борьбе с трудностями, вызванными неурожаем 1921 года. Автореф. дисс. … канд. ист. наук. М., 1966. С. 11-12. 27 Поляков Ю.А. 1921-й: победа над голодом. М., 1975. С. 74. 28 Кудряшов Г.Е. Пережитки религиозных верований чуваш и их преодоле ние. Чебоксары, 1961. С. 118. 29 Трифонов И.Я. Раскол в русской православной церкви (1922-1925 гг.) // «Вопросы истории». 1972. № 5. С. 67. 30 Димитриев В.Д. Помощь советского государства и русского народа трудящимся Чувашии по борьбе с голодом 1921-1922 гг. // Записки НИИЯЛиИ при Совете Министров Чувашской АССР. Вып. IV. Чебоксары, 1950. С. 24, 28, 31. 31 ГИА ЧР. Ф.Р. 7. Оп. 1. Д. 155. Л. 2. 32 Там же. Л. 3, 32. 33 Там же. Д. 128, 129, 130, 131. 34 Там же. Ф.Р. 238. Оп. 1. Д. 450. Л. 1-2. 35 Там же. Ф.Р. 7. Оп. 1. Д. 155. Л. 18; Ф.Р. 300. Оп. 1. Д. 19. Л. 3-6. 36 Церковные ценности и верующие // «Чувашский край». 1922. 15 апреля. № 47 (148). С. 1. 37 Очерки истории Чувашской областной организации ВЛКСМ. Чебоксары, 1978. С. 79. 38 ГИА ЧР. Ф.Р. 300. Оп. 1. Д. 39. Л. 32. 39 Например: ГИА ЧР. Ф.Р. 145. Оп. 1. Д. 30. Л. 4, 6, 8, 11, 19, 20-26, 34, 36, 38, 41, 45, 48-51, 58; Ф.Р. 300. Оп. 1. Д. 18. Л. 10; Д. 19. Л. 8. 40 Там же. Ф.Р. 145. Оп. 1. Д. 30. Л. 5, 7, 9, 11-11 об., 19 об., 20-21 об., 23 об., 24, 26, 35, 37, 39, 41-41 об., 42 об. 41 Там же. Л. 12-18, 27-33, 40, 43-44, 52-57. 42 История Чувашии новейшего времени. Книга 1. 1917-1945. Чебоксары, 2001. С. 117. 43 ГИА ЧР. Ф.Р. 145. Оп. 1. Д. 49. Л. 25. 44 Чемерисский И.А. Указ. соч. С. 11-12. 45 Письмо В.И. Ленина Л.Д. Троцкому для членов Политбюро ЦК РКП (б) от 19 марта 1922 г. / Публ. подготовлена Ю. Ахапкиным, И. Китаевым, В. Сте пановым // Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 190-195. 46 Там же. 47 Цыпин В., прот. История Русской Православной церкви. Синодальный период. Новейший период. М., 2004. С. 385-387. 48 ГИА ЧР. Ф.Р. 22. Оп. 1. Д. 235. Л. 45. Объявление: |
|||||||
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|