Старое и новое в топонимическом ландшафте Йошкар-Олы 

Когда речь заходит об особенностях живого естественного языка и, прежде всего, лексики, обычно говорят о процессах непрекращающегося развития в языковом составе. Это, разумеется, справедливо, тем более что активная динамика характерна и для искусственной части лексикона — терминов и топонимов. История появления таких слов и занимательна, и поучительна. 

ХХ век в нашей стране стал временем коренных, в том числе языковых, преобразований. Возможно, это была самая богатая на разнообразные переименования эпоха. Языковые метаморфозы затронули тогда топонимику всех уровней — от названия государства до названий улиц и переулков.

Ровно 90 лет назад, весной 1918 года, руководитель молодого государства В.И. Ленин выдвинул план развития монументальной пропаганды. Ленину было известно: чтобы победить многочисленных и отнюдь не слабых противников, необходимо совершить еще одну революцию — революцию в сознании народа. Если краеугольным камнем царизма была идеологическая формула графа С.С. Уварова «самодержавие, православие, народность», значит, одной из основных задач большевистской политики являлось не только физическое уничтожение всех трех указанных компонентов, но и выхолащивание памяти людей, решительное вытравление из народного сознания всего того, что напоминает о монархизме и религии. Так с карты страны один за другим исчезли Царицын, Елизаветград, Екатеринослав, Екатеринодар, Екатеринбург, Николаевск, Новониколаевск…
 
С 1918 года по всей стране стала изменяться микротопонимика, то есть наименования районов, площадей, улиц. Не менее половины дореволюционных топонимов имело христианские названия, связанные со сложившейся традицией наименования улиц в честь действующих на них церквей. Именно поэтому, наверное, в каждом российском городе существовали Покровские, Троицкие, Рождественские, Вознесенские, Успенские, Воскресенские и др. улицы. После революции все эти названия в довольно короткий срок ушли в прошлое.
Нельзя сказать, что традиция христианского именования улиц и площадей имеет многовековую историю, но такие названия хорошо прививались и были убедительно мотивированы. В Марийском крае к подобной традиции пришли сравнительно поздно. Еще в XVIII веке в микротопонимике Царевококшайска не было церковных названий. В статистических сводах того времени значатся Большая, Кирпичная, Набережная и другие вполне «светские» улицы. Ко второй половине XIX века местную топонимику, вероятно, стали приводить в соответствие с общепринятым стандартом. Так появились Вознесенская и Троицкая улицы, названные в честь известных городских храмов, Воздвиженская слободка. В 1876 году улица Новая была переименована в Ново-Покровскую (и еще позднее — в Покровскую). Кроме того, к концу XIX века в Царевококшайске появились Рождественская улица, Рождественский переулок, Тихвинская улица.

Отношение царевококшайцев к названиям улиц города вообще было, судя по всему, весьма вольным. Как таковой официальной топонимики в городе практически не было, поэтому даже в исторических документах наблюдается некоторый разнобой: одна и та же улица могла параллельно иметь несколько конкурирующих названий. Наименования улиц и площадей не столько утверждались, сколько приживались в речевой практике горожан. Этот обычай был характерен и для больших городов. Главными условиями устойчивого бытования в речи того или иного микротопонима являлись его мотивированность и удобство использования.
 
По словам исследователей, «официальное наименование, облеченное в форму постановления, закона, начинается в основном с ХVIII века»1. В Санкт-Петербурге, к примеру, в первые 25 лет его существования вообще не было ни одного устойчивого микротопонима. Примером осознанного проведения языковой политики в Царевококшайске стал тот примечательный факт, что в 1911 году власти города присвоили двум новым улицам имена великих русских писателей — Н. Гоголя и А. Чехова. В современной Йошкар-Оле это, пожалуй, самые старые названия улиц, в неизменном виде сохранившиеся до наших дней.

В большинстве же случаев именно народная речевая практика определяла существование и бытование городских топонимов. Когда в 1918 году председатель военно-революционного совета Царевококшайска Я. Пуринь распорядился составить строгий реестр домов и улиц, выяснилось, что в городе нет ни одной указывающей на топонимы таблички. Тогда это сильно озадачило заезжих большевиков.

В сентябре 1918 года, 90 лет назад, в Царевококшайске был впервые официально поставлен вопрос о необходимости кардинального переименования местных топонимов. В январе 1919 года постановлением исполнительного комитета Царевококшайского уездного Совета крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов были официально изменены: Покровская — на Советскую, Вознесенская — на Карла Маркса, Игнатьева — на Волкова, Ярмарочная — на Зарубинскую, Троицкая — на Анисимовскую, Садовая — на Красноармейскую, Кирпичная — на Коммунистическую, Тихвинская — на Республиканскую, Рождественская — на Чернышевского, Вознесенская слободка — на Красноармейскую слободку, Троицкая площадь — на площадь Троцкого2. В том же году Царевококшайск, как известно, был переименован в Краснококшайск. Можно только предполагать, насколько непривычными и странными все эти новообразования казались обывателям того времени. Однако расчет красных идеологов оказался верным: новые названия прижились настолько, что уже целые поколения не представляют себе других вариантов, более того — и не хотят других вариантов.

За 90 последних лет город, получивший в 1928 году название Йошкар-Ола, значительно вырос, количество улиц увеличилось в десятки раз. При этом топонимический ландшафт города так и не обрел своего неповторимого лица. Ленинский план монументальной пропаганды продолжал исправно воплощаться в жизнь на протяжении всего советского периода истории. Типичные для любого советского города названия Советская, Коммунистическая, Пролетарская, Красноармейская, Комсомольская, Первомайская и т.п., с одной стороны, указывали на ценностные приоритеты государства, с другой стороны, — обезличивали районы, города, поселки, улицы. Имена классиков коммунизма и советских государственных деятелей первого ряда — Маркса, Энгельса, Ленина, Ворошилова, Калинина, Жданова, Луначарского, Володарского и др. — стали тиражироваться в первую очередь.

Однажды был проведен эксперимент, в ходе которого сличались названия улиц Москвы, Минска, Нижнего Новгорода и Донецка. Оказалось, что 70 процентов всех названий в этих городах одинаковы. Это улицы Карла Маркса, Ленина, Калинина, Куйбышева, Орджоникидзе, К. Либкнехта, Р. Люксембург, Мира и т.д. В этом смысле советский человек в любом городе, куда бы он ни приехал, чувствовал себя как дома. Но с культурно-исторической и даже эстетической точки зрения как все-таки важна индивидуальность, как хорошо осознавать, что Арбат — это Москва, Невский проспект — это Петербург, Крещатик — это Киев и т.д. В то время, когда в конце 1980-хначале 1990-х годов во многих регионах страны прокатилась волна возвращения городам и улицам исконных названий, в Йошкар-Оле даже новым топонимическим объектам продолжали присваивать советские имена. Так в городе появилась улица Кирова и улица 70-летия Вооруженных Сил СССР.

В данном случае стоит говорить не просто об исторической тенденции, не о сложившейся административной практике выбора наименований, а об устойчивой идеологической системе со своими четко определенными закономерностями в формировании официального новояза и общественного сознания. В сущности, формулировка «Время было такое» определяет те идейно-аксиологические условия, которые можно охарактеризовать как «советский дискурс». Идеологический дискурс того времени предписывал унификацию существующих реалий. Языковая палитра заметно обеднела. Это наблюдалось даже на бытовом уровне: сухой оборот населенный пункт вместо город, городок, деревня, починок, местечко; только словом жилье можно было называть типовые дома-коробки, словом продукты — тот ассортимент, который оставался на прилавках. Преимущества литературного стандартного языка над другими социолектами тоже понимались гипертрофированно.

Власти Ленинграда еще в первой половине ХХ века осознали последствия бездумного топонимического радикализма. В январе 1944 года, сразу после прорыва блокады, город будто возродился (пока еще не физически, но духовно) и вновь обрел Невский проспект (вместо проспекта 25 Октября), Дворцовую площадь (вместо площади Урицкого), Исаакиевскую площадь (вместо площади Воровского), Литейный проспект (вместо проспекта Володарского), Марсово поле (вместо площади памяти Жертв Революции) и т.д.

В других крупных центрах страны, в частности, в Москве, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде и др., обновление языкового сознания произошло намного позже — со сменой идеологического дискурса в конце 1980-х — начале 1990-х годов. И политическая, и общественная воля вернули в то время прежние названия очень многим улицам и площадям. На наш взгляд, следует только приветствовать возвращение топонимов Мариуполь, Самара, Тверь, Нижний Новгород, Владикавказ, Набережные Челны, микротопонимов Тверская улица (вместо улицы Горького), Новый Арбат (вместо проспекта Калинина), Манежная площадь (вместо площади 50-летия Октября) и многие другие. Но, как говорится, «во глубине России там вековая тишина».

В отличие от имени нарицательного, имя собственное уникально по своей природе, оно характеризует не класс предметов, а единственный в своем роде предмет. От ума и вкуса имядателя зависит характер имени: будет оно красивым, благозвучным, уместным, оригинальным или безликим, типичным, царапающим слух. Йошкар-Ола, к сожалению, похвастаться самобытностью названий улиц и площадей не может. Тому виной и наша обывательская инертность, и косность чиновников, и финансовая сторона дела, и изъяны языковой политики, которая должна быть профессиональной на всех уровнях: начиная от вопросов, связанных с выбором государственных языков, и заканчивая вопросами выбора названий не только для улиц, но и для магазинов и кафе.

В любом случае важно отметить, что не только на республиканском, но и на городском уровне должна работать специальная комиссия, в составе которой, кроме чиновников, обязательно должны быть историки и филологи. Такова практика во многих российских городах (не только в обеих столицах, но и в Саратове, Иркутске, Тюмени и др. городах). Наряду с архитектурным, строительным планом развития города должен быть разработан и утвержден план топонимического развития Йошкар-Олы. То, что мы наблюдаем в этой области сейчас, не всегда отличается благоразумием и последовательностью.

Среди наиболее актуальных вопросов на обсуждение можно было поставить следующие.
1) Необходимо рассмотреть возможность переименования некоторых улиц. Малодушно, хотя и очень выгодно с экономической точки зрения оставить на карте города безликие, унылые, вторичные, по сути, не отражающие местного исторического колорита названия. Тем более понятия, ими обозначаемые, в немалой степени дискредитировали себя.

Правда, в отличие от богатой на историческое и культурное прошлое Москвы, в Йошкар-Оле не было своих Пречистенок, Лубянок, Волхонок, Варварок и иных подобных им ярких, самобытных исторических названий. На карте Царевококшайска особенно выразительных микротопонимов не замечено. Названия улиц Новая, Большая, Набережная, Кладбищенская, Базарная
 
площадь просты и незамысловаты. Однако в отдельных случаях можно было бы вернуть исторические названия: Вознесенская вместо Карла Маркса (тем более, что на этой улице стоит несколько храмов), Ново-Покровская вместо Советской, Кирпичная вместо Коммунистической, Ярмарочная вместо Комсомольской, Большая Садовая вместо Красноармейской, Вознесенская слобода вместо Красноармейской слободы… Кроме того, нельзя забывать о таком примечательном местном объекте, как пригородная деревня Данилово. Ее исконное, красивейшее название Княжна, впервые в письменных источниках упомянутое еще в 1723 году, до сих пор хранится в памяти многих жителей ЙошкарОлы. Решение большевиков о переименовании деревни в честь одного из беспощадных экспро-приаторов, наводивших ужас на ту самую деревню, иначе как иезуитским назвать нельзя.

Противники переименований утверждают, что топонимысоветизмы имеют свою историческую мотивацию: они мотивированы дискурсивно. На этот аргумент можно ответить словами К.С. Горбачевича: «Да, каждое географическое имя мотивировано, но сам повод для наименования мог быть существенным, закономерным, исторически важным или, наоборот, несущественным, случайным с точки зрения топографии или истории данного края»3. Так, отношение личности Карла Маркса к улице Вознесенской и Марийскому краю в целом даже косвенным назвать нельзя. И напротив, следует только приветствовать свершившееся недавно переименование бульвара Свердлова в бульвар Победы. Это административное решение имеет под собой убедительную мотивационную основу.

В ходе своего расширения Йошкар-Ола поглотила около 20 окрестных деревень. Было бы замечательно сохранить в современной топонимике города их старинные русские названия: Жуково, Марково, Гомзово, Коряково, Лопшино, Вараксино и др. Необходимо, чтобы вопросы подобной лингвистической экологии находили решение не случайно, а закономерно. По словам известного топонимиста Э.М. Мурзаева, «восстановление старых, исторически обусловленных названий должно стать делом всенародным»4.
 
Совершенно справедливо ждут своей очереди имена тех выдающихся людей, которые стяжали славу нашей республике: уроженец Царевококшайска, видный ученый-лингвист В.А. Богородицкий, знаменитый марийский художник А.В. Григорьев, Герой России гвардии подполковник Марк Евтюхин и др.

Теперь, когда Медведево стало почти составной частью Йошкар- Олы, у нас, как и в крупных городах, возникают дублеты: в частности, две улицы Чехова. Название одной из них с целью оптимизации можно было бы подкорректировать.

Постыдно отдавать возможность именовать улицы чиновникам, порой не учитывающим ни исторические реалии, ни общественное мнение. Как только необходимость наименования заставала чиновников врасплох, мы в немалом количестве получали такие тривиальные, убогие названия, как «центральные», «юбилейные», «школьные», «спортивные», «фестивальные» и т.д., окончательно нивелировавшие облик города. Новые микрорайоны нередко и вовсе получали свое наименование по номерам: Первый, Второй, Девятый и т.п. Между тем в Йошкар-Оле ничтожно мало число, с одной стороны, нейтральных, с другой стороны, простых и чистых названий улиц, таких как Садовая, Зеленая, Вишневая… Создается такое ощущение, что эти микротопонимы появились случайно, по чьему-то чудовищному недогляду. Хотя именно таких «человеческих» названий улиц нам не хватает (ср. в Москве — микрорайон Черемушки, Осенний бульвар, улица Вешних вод и т.д.). Удачным вариантом в этом смысле стало наименование относительно нового йошкар-олинского микрорайона «Звездный». Символично и то, что одна из улиц этого микрорайона недавно с учетом общественной инициативы названа в честь воина-земляка — погибшего на атомной подводной лодке «Курск» мичмана В. Шаблатова.
Надо отметить, что довольно неплохо смотрятся и названия йошкар-олинских мостов, набравшие в свое время голоса большинства горожан: Парковый, Центральный, Театральный, Вознесенский, Вараксинский. Каждое из этих наименований имеет определенную мотивировку, связанную с городскими реалиями.
 
Вопросы, связанные с реноминацией топонимики, разумеется, очень сложны и противоречивы. Хочется подчеркнуть, что тезисы о возможном обратном переименовании не выдвигаются безапелляционно, а напротив, предлагаются для широкого всестороннего обсуждения. Призыв вглядеться, вдуматься в уже существующие топонимические названия позволяет, как минимум, расширить свой кругозор, почувствовать свою сопричастность к родной культуре. Известно, что знание исторических корней помогает человеку лучше осознать свое место в системе ценностных координат зрелого общества.

2) Необходимо сохранить в названиях Йошкар-Олы местный, неповторимый культурно-исторический и этнический колорит. Превосходной и последовательно реализуемой идеей 1970-х годов был проект включения в микротопонимику города венгерских названий, связанных с районами-побратимами Йошкар-Олы. Так появилась уникальная Вашская улица (по названию венгерской провинции Ваш), микрорайон Сомбатхей (по названию венгерского города), магазин «Савария» (по древнеримскому варианту названия того же города), предполагалось дать новому кинотеатру название «Балатон» (по названию крупного венгерского озера), но в последний момент от него отказались в пользу наименования «Россия». Хочется поблагодарить нынешних владельцев супермаркета «Савария» за их мудрое решение оставить прежнее, поистине неповторимое название магазина, выгодно отличающее его от сети тех супермаркетов, которые свои одинаковые, нередко пришлые и неблагозвучные названия несут по всей стране.
В то же время невероятным попустительством является исчезновение с топонимического лица города таких культуроспецифичных, изящных и неповторимых названий, как «Салика» и «Айвика» (особенно важно сказать об этом именно сейчас, в год столетия со дня рождения автора этих пьес, марийского драматурга Сергея Николаева, между прочим, почетного гражданина Йошкар-Олы).

Умение ценить землю предков, понимать ее своеобразие, взращивать свои собственные, а не занесенные чужим ветром ростки, не должно быть периферийным качеством современного человека. Истинное гуманитарное знание позволяет укрепить дух народа, поддержать его, вернуть к истокам. Топонимическая работа должна быть последовательной, продуманной, более того — концептуальной. Облик Йошкар-Олы определяют не только новые дома и клумбы, но и то, в какой культурный контекст они впишутся.

1 Горбачевич К.С. Русские географические названия. М.-Л., 1965. С. 54.

2 Куклин А.Н. Названия улиц и площадей Царевококшайска (1584-1918) «Марий Эл: вчера, сегодня, завтра». 1994. № 2. С. 36-42.

3 Горбачевич К.С. Указ. соч. С. 5.

4 Мурзаев Э.М. Слово на карте. М., 2001. С. 8.