| Литургика в Петрограде |
Автор: Бовкало А. А.Литургика в Петрограде после 1918 г.Весной 1919 г. в Петрограде возник и был разработан план создания нового высшего богословского учебного заведения — Петроградского Богословского института. Осенью была образована Комиссия духовноучебных заведений, которая избрала профессоров и преподавателей института. Среди шести профессоров был Б. А. Тураев, которому была предложена кафедра литургики. 2 января 1920 г. члены корпорации были утверждены в своих званиях митрополитом Петроградским и Гдовским Вениамином и вошли в Совет института. Официальное открытие института состоялось в Светлую пятницу 16 апреля 1920 г., а 20 апреля начались лекции. которые продолжались 3 триместра до 1 апреля 1921 г. Однако Б. А. Тураеву пришлось вести занятия недолго: 23 июля 1920 г. он неожиданно скончался. 26 июля при отпевании Б. А. Тураева ректор института протоиерей Николай Чуков произнес следующее слово: «Подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох. Прочее убо соблюдается мне венец правды, егоже воздаст ми Господь в день он, Праведный Судия, не токмо же мне, но и всем возлюбльшим явление Его» (2 Тим 4:7–8). Эти необыкновенно смелые слова сказал апостол Павел при конце своей жизни о себе и о всех христианах; и, может быть, не столько о себе, сколько обо всех, «возлюбивших явление Господне», в подвиге и с любовию готовящихся к нему. Поэтому не будет дерзновением применить эти слова и к почившему собрату нашему… Почивший Борис Александрович действительно подвизался «подвигом добрым». Он избрал себе тесный и трудный путь подвижника науки и неуклонно шел по этому пути до гроба… Профессораскет, он, подобно тем двум древним великим афинским ученикам, и здесь — дома, и заграницей — всегда знал обыкновенно только две дороги — в храм науки и в Храм Божий… Так — верою — он прошел всю свою жизнь, и в конце ее запечатлел эту веру свою смиренным служением св. Церкви, облеченный в священный стихарь, в котором лежит и во гробе… Самый исход его из жизни запечатлен знамениями веры — св. таинствами Причащения и Елеосвящения…» .24 августа на кафедру литургики Совет избрал профессора И. А. Карабинова. В течение первого учебного года при 73 лекциях было рассмотрено общественное богослужение, последование служб суточного круга, особенности по Октоиху, Триодям и Минее. В течение второго учебного года (1921–1922) литургика читалась только на первом курсе. При 64 лекциях был прочитан весь курс об общественном и частном богослужениях. 25 апреля 1922 г. Совет принял решение «ввиду просьбы И. М. Гревса о перенесении христианского обществоведения на осенний триместр, поставить вместо сего семинарии по литургике и практические занятия по сектоведению (через неделю)» . 15 августа Совет «ввиду того, что некоторые наставники, долженствующие читать в осеннем триместре, могут начать чтение лекций только с некоторым опозданием», продлил на некоторое время семинарии по литургике. 20 декабря Совет рассматривал проект расписания на III зимний триместр, при этом семинарий по литургике решено было закрыть. Летом 1922 г. по «делу митрополита Вениамина» был арестован И. А. Карабинов. Однако он оказался одним из немногих, кто по суду был оправдан. В конце 1922 г. студенты выбирали темы для своих сочинений. Темы по литургике выбрали Н. Г. Архипов — «Богослужение Праздника Рождества Христова в Иерусалиме» и М. В. Васильева — «Личность Богоматери в церковных песнопениях» . 23 января 1921 г. открылись Богословские курсы во втором благочинническом округе при русскоэстонской церкви. С марта 1924 г. они уже охватывали весь центральный городской район. Еще осенью 1923 г. на эти курсы был приглашен читать лекции по литургике Алексей Афанасьевич Дмитриевский . Именно тогда его в первый раз увидел бывший студент Петроградского Богословского института Николай Дмитриевич Успенский, приехавший посоветоваться с профессорами о написании сочинения на степень кандидата богословия. «В тот день, когда я пришел вечером на Богословские курсы, — вспоминал он, — здесь были уроки по Церковному пению, которое я тоже любил, а затем состоялась лекция по Литургике. Я остался на урок пения, а когда после урока задержался в аудитории разговором со знакомыми мне слушателями из бывших студентов Института, то в это время в аудиторию вошел преподаватель Литургики. Последовало обычное перед уроком чтение дежурным слушателем молитвы и началась лекция. Мне уже неудобно было покинуть аудиторию. Преподаватель, весьма пожилой мужчина, брюнет, с седеющей бородой, одетый в черное от времени полинявшее пальто (в аудитории было довольно прохладно, и некоторые слушатели тоже были одеты в пальто), своим внешним видом напоминал мне скорее провинциального учителя, чем петроградского профессора. Но лекцию читал он, что называлось на языке студентов, «с огоньком» и этим «огоньком» зажигал интерес у своих слушателей. Это был Алексей Афанасьевич. Он излагал историю вечерни Великой Пятницы с ее обрядом выноса Плащаницы… После этого дня я посетил еще несколько лекций Алексея Афанасьевича, на которых он продолжал обзор истории служб Страстной Седмицы — службы утрени и литургии Великой Субботы. В этих лекциях Алексей Афанасьевич излагал историю богослужебных чинопоследований и ярко раскрывал смысл и красоту песнопений и обрядов Страстной Седмицы. Для меня эти лекции имели решающее значение в смысле выбора предмета для моего кандидатского сочинения. Выбор был сделан» . 31 мая 1925 г. заведующий этими курсами протоиерей Н. К. Чуков представил Совету курсов доклад, в котором обосновывалась необходимость преобразование их в высшее богословское учебное заведение. Была образована Комиссия, задачей которой являлась разработка «Положения о Высших Богословских курсах» . Проект «Положения» был одобрен Советом, 11 сентября зарегистрирован административным отделом Ленинградского Губисполкома, а 14 сентября — исполкомом Центрального городского района. На своем последнем собрании 7 сентября Комиссия наметила учебный план на 1925–26 учебный год. На первом курсе предполагалось чтение лекций по литургике и «семинариумы» для практических занятий по ней. Все это было поручено профессору А. А. Дмитриевскому. 22 октября 1925 г. «Положение» о курсах, состав должностных лиц и преподавателей был утвержден Патриаршим Местоблюстителем, митрополитом Крутицким Петром. Учебный год начался 29 сентября и продолжался до 1 июня 1926 г. (147 учебных дней). На лекциях по литургике, после вводных сведений о науке, ее назначении, методе, трудах по истории богослужения, был дан обзор истории Типикона Святогробского и Великой Церкви, завещание преп. Феодора Студита, Церковного устава в России до XV в., история печатного Типикона и богослужебных книг: Октоиха, Минеи, Псалтири следованной и обычной, Служебника, Требника, Часослова, Постной Триоди. Из церковных служб была рассмотрена служба Страстей и Литургии: чин Проскомидии в его историческом развитии, Литургия оглашенных, Евхаристический канон. Практические работы по литургике состояли в изучении по богослужебным книгам состава Всенощного бдения, повседневных служб; служб постовых, литургии Преждеосвященных Даров. Наставники курсов, как и ранее наставники Петроградского Богословского института, вели научную работу, хотя возможностей теперь уже было гораздо меньше: это были доклады в кругу сослуживцев. А. А. Дмитриевский сделал доклад на тему «Богослужебные книги Православной Церкви как источник разума Церкви». Выпускник Петроградского Богословского института А. А. Базунов представил сочинение на степень кандидата богословия «Чин Богоявленского водоосвящения (Великая агиасма)» . Сочинение «Происхождение чина агрипнии, или всенощного бдения, и его составные части» подал и сдавший все экзамены за курс Богословского института секретарь курсов Н. Д. Успенский. На сочинение Н. Д. Успенского отзывы представили И. А. Карабинов и А. А. Дмитриевский . Н. Д. Успенский сдал назначенные Советом экзамены по Св. Писанию Ветхого Завета, догматическому богословию и истории Церкви и был удостоен Советом звания кандидата богословия, в каковом и утвержден митрополитом Сергием 10 марта 1926 г. А. А. Дмитриевский и И. А. Карабинов по просьбе Совета дали отзыв и на представленное на соискание степени магистра богословия сочинение протоиерея В. А. Рыбакова «Св. Иосиф Песнописец и его песнотворческая деятельность». Второй учебный год продолжался с 6 сентября 1926 г. по 17 июня 1927 г. (156 учебных дней). Литургика читалась на первом и втором курсах. Были пройдены история чинов общественного богослужения, литургия Преждеосвященных Даров, таинства крещения, миропомазания, покаяния, брака и святой агиасмы или богоявленского водоосвящения. В течение этого учебного года проректор профессор протоиерей А. В. Петровский и профессор А. А. Дмитриевский представили рецензии на сочинение А. А. Базунова, который и был удостоен степени кандидата богословия. 27 ноября 1926 г. к А. А. Дмитриевскому обратился из Киева М. Н. Скабалланович : «Беру на себя смелость рекомендовать в Ваши Богословские курсы в качестве очень талантливой и не менее благочестивой слушательницы с высшим образованием и солидной подготовкой (языки) Ольгу Александровну Луговую ». Она была зачислена вольнослушательницей. В сентябре 1927 г. начался третий учебный год, длившийся до 15 июня 1928 г. На первом курсе студенты писали семестровое сочинение по литургике. Студенты же третьего курса писали курсовые сочинения, каждый на тему по собственному выбору из предложенных преподавателями и утвержденных Советом. Среди них А. А. Дмитриевскому писали: протоиерей К. В. Семенов «История чина погребения мирских человек» и И. П. Астанин «Чин о панагии. Историкоархеологический очерк». Кроме того, на основании заявления проф. А. А. Дмитриевского Совет постановил оставить при Курсах кандидата богословия Н. Д. Успенского для научной специализации при кафедре литургики. 30 декабря 1927 г. Высшие Богословские курсы отмечали сорокапятилетие научной деятельности А. А. Дмитриевского. «В этот день вечером в актовом зале курсов в присутствии всей корпорации, студентов и приглашенных гостей ректором курсов был отслужен благодарственный молебен, после чего следовали приветствия юбиляру. Были прочитаны многочисленные поздравительные телеграммы, в том числе от старых сослуживцев и учеников А. А. Дмитриевского по Киевской Духовной Академии. Сам Алексей Афанасьевич по своей глубокой скромности не желал, чтобы его чествовали. Он не признавал сорокапятилетие юбилейной датой вообще; кроме того, он считал, что для юбилейной даты, каковой он признавал пятидесятилетие, он должен внести в науку новый капитальный труд. Таким трудом он считал критическое исследование Евхологиона Гоара, над которым он интенсивно работал в последние годы. (Часть этой работы в черновых записях сохранилась: ГПБ. Ф. 253. картон 2Б.) Чтобы избежать чествования, Алексей Афанасьевич готов был уехать на это время из Ленинграда, воспользовавшись таким благоприятным обстоятельством, как рождественские каникулы. Но, чтобы предпринять такую поездку, нужны были деньги, а их у юбиляра не было. Он должен был подчиниться желанию администрации, профессуры и студенчества и только просил, чтобы все чествование ограничилось общей молитвой» . Сохранилось поздравление (5 января 1928 г.) студента курсов протоиерея К. Семенова (из Павловска) . В архиве А. А. Дмитриевского сохранилась также работы Е. Динариевой «Служебник и его значение для священника и для христианина» (Ленинград, 1928, с дарственной надписью А. А. Дмитриевскому) , В. Кудрявцева «Требник как книга регулирующая жизнь и быт христианина» и Морозовой «Книга «Служебник». Ее история и значение в ряду церковных богослужебных книг» . 24 мая 1928 г. состоялась успешная защита магистерской диссертации протоиереем В. А. Рыбаковым. На магистерском коллоквиуме А. А. Дмитриевский выступил первым оппонентом. А. А. Дмитриевский рецензировал также магистерскую диссертацию протоиерея А. Голосова «Церковная жизнь на Руси в половине XVII в. и изображение ее в записках Павла Алеппского» . Часть лекций, прочитанных студентам Высших Богословских курсов, была записана и под редакцией А. А. Дмитриевского выпущена в машинописи («Наука о православном богослужении»). Это: 1) Всенощное бдение, 2) Утреня, 3) Службы суточного круга богослужения (часы, повечерие и полунощница), 4) Службы Великой Пятницы и Великой Субботы, 5) Крещение, 6) Миропомазание, 7) Обручение и венчание, 8) Покаяние . Представление о том, как приходилось заниматься студентам курсов, дают два письма А. Х. Пален . 28 февраля 1926 г. она пишет: «У меня есть желание немедленно приступить к изучению всенощного бдения по типикону Скабаллановича. Не можете ли Вы оказать мне в этом содействия доставлением мне этой книги, т. к. мои личные усилия достать нужную книгу не увенчались успехом» , а 2 сентября 1926 г. сообщает: «Я прочитала данную Вами мне литургику Попеля. Не откажитесь открыткой сообщить мне, в какой день и час и где Вы можете принять от меня этот зачет» . А студент Н. Евгеньев писал 1 июля (1928 г.): «Считаю своим долгом сообщить Вам, что по данной мне Вами книге выразила желание готовиться студентка наших В.Б.К. В. Д. Андреянова, ибо она тоже желает осенью экзаменоваться у Вас по литургике, а пособий к сему не имеет никаких. Так что с Вашего любезного разрешения (в котором, iaaa?nu, Au cai?ii ia ioea?aoa) y iicaie? naaa i?aainoaaeou e Aia?ayiiaie yoo aicii?iinou» . Вероятно, Высшие Богословские курсы постепенно становились известными в стране. Сохранился документ, датированный 21 марта 1928 г., в котором на основании Указа Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Священного Синода от 26 января 1928 г. рассматриваются вопросы, связанные с созывом Второго Поместного Собора Русской Православной Церкви. В нем говорится, что «представительство от Духовных Академий могло бы быть заменено представительством от Ленинградских Высших Богословских курсов и других Высших духовных школ, если последние имеются» . Однако в августе 1928 г. Высшие Богословские курсы были закрыты по постановлению гражданской власти в связи с тем, что некоторые члены корпорации и студенты оказались активными участниками возникшего «иосифлянского раскола». Еще раньше, весной 1928 г., по тем же причинам было закрыто БогословскоПастырское училище. Отметим, что еще в 1926 г. А. А. Дмитриевский выступал против участия Богословских школ в какой бы то ни было «церковной политике». Об этом свидетельствует следующий документ : «Особое мнение профессора А. А. Дмитриевского. Ценя усердную работу на пастырских курсах первого времени почтеннейшего о. архимандрита Гурия и его доблестное служение Православной Церкви. Я охотно согласился, по желанию владыки Иннокентия, присоединить его к числу работников на ПастырскоБогословских курсах. Не отказал я в своем согласии и в назначении его помощником заведующего курсами, хотя мысль шла почемуто из среды студенчества. Но когда о. Гурий неожиданно очутился в роли единственного начальника курсов, и в Совете курсов и на самих курсах, вместо полного братского единения и дружной совместной работы, чем жили эти курсы дотоле под незабвенным отеческим крылом И. П. Щербова и его достойного преемника о. Александра Пакляр. Работа приняла характер нервноформальный. На курсах повеял дух не только тревожный, но прямо дезорганизующий, делающий спокойную работу весьма трудной. В среде учащейся молодежи царит также неспокойный дух и стремление обособиться и мыслить себя самостоятельной единицей под кровом гостеприимно приютившего здания — дела, чуждого по духу и целям учебного заведения. Печально, что это неспокойное настроение курсов проникло и далеко за пределы стен здания курсов, в среду духовенства города, дающего средства на их содержание. Печальными последствиями этой тяжелой атмосферы я считаю прискорбный отказ о. Александра от заведывания и прекращения чтения лекций на этот год, дай Бог, чтобы это было так, по Св. Писанию Ветхого Завета о. А. В. Петровского. По всем этим данным, а мною указано и еще нечто нежелательное, проникающее на курсы, я нахожу поручить курсы о. Гурию в данное время, по моему мнению, преждевременно и, пожалуй, рискованно. Профессор Алексей Дмитриевский. 1926 г. 24 сентября» . Все эти годы А. А. Дмитриевский продолжал и научную работу. Он состоял действительным членом Славянской комиссии Академии Наук и участвовал в работе Руссковизантийской комиссии . В это же время им была опубликована статья «Anaeaineee Iao?ea?o Eiinoaioei ia Aoiia e cia?aiea yoiai niauoey aey Цa?eae П?aaineaaiie» . Немалую помощь в переписке его трудов ему оказывали бывшие студентки Петроградского Богословского института и Высших Богословских курсов. 27 декабря 1927 г. В. С. Зарудная писала ему о переписке его работы , а 13 ноября 1928 г. С. Лазарева сообщала: «Работу я почти исправила, не поняла 1 греческий текст. Хотела бы сама Вас видеть сегодня вечером, чтобы спросить и возвратить Вам исправленную работу». Связь со студентами продолжалась и после закрытия курсов. 13 октября 1928 г. В. А. Дегтярева писала А. А. Дмитриевскому: «Приезжайте к нам в воскресенье 14 октября к 3 часам пообедать у нас и разъясните нам коечто из всенощного бдения и повечерия» . Сохранилось письмо студентки Петроградского Богословского института А. Мушниковой — поздравление с днем ангела 17 марта 1926 г. Переписывался с А. А. Дмитриевским и студент БогословскоПастырского училища А. Тольский , который, в частности, сообщил о кончине в Казани 2 апреля 1928 г. профессора Н. П. Виноградова. Объявление: |
|||||||
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|