| Церковно-певческая практика |
Автор: Духовская Т.Д.Придворный обиход и его влияние на современную церковно-певческую практикуОбиход Придворной Певческой капеллы окончательно сфор¬мировался к 1869 г. и получил известность как «Обиход ЛьвоваБахметева». Эта публикация, отражавшая Петербургскую традицию церковного пения, с одной стороны, явилась некоторым результатом предшествующего развития церковной музыки, с другой, оказала весьма заметное влияние на последующую практику богослужебного пения в России. Именно это заставило нас подробнее обратиться к названной теме. Заметим, что в отечественной науке существует более чем вековая традиция обращения к этому вопросу. Он освещался в трудах прот. Д. Разумовского, прот. В. Металлова, А. В. Преображенского, И. А. Гарднера. Из современных исследователей он затрагивался в диссертации Н. Ю. Плотниковой. Эти труды достаточно подробно описывают историю создания и условия возникновения Придворного Обихода и в целом создают прочный фундамент в изучении темы, хотя при этом формируют несколько одностороннюю оценку изданий ПридворноПевческой капеллы. На наш взгляд, необходим дифференцированный подход к тому, что издавала капеллы. Работа с публикациями Обихода ПридворноПевческой капеллы позволяет сделать некоторые собственные выводы.Напомним, что формирование Придворного Обихода происходило в несколько этапов, и это зафиксировано в различных по времени публикациях. Из них мы рассмотрим наиболее важные для формирования заключительной редакции Обихода. Самое первое издание 1815 г. — это собственно еще не Обиход, а отдельное чинопоследование «Литургия простого придворного напева». В 1830 г. был издан уже «Круг простого церковного пения, издавна употребляемый при Высочайшем дворе». «Круг» был составлен Ф. П. Львовым и, частично, П. Турчаниновым. Это издание стало отправной точкой и послужило первоисточником для последующей редакции «Круга». Так в 1848 г. в директорство А. Ф. Львова был издан «Обиход нотного церковного пения в 2х частях». Заключительной точкой в серии публикаций стало издание Обихода 1869 г. в директорство Н. И. Бахметева. Стоит напомнить, что значительную роль в серии публикаций Придворного Обихода сыграл Указ 1816 г. На основании этого Указа, который запрещал пользоваться рукописными нотами, капелле в лице её директора Д. С. Бортнянского было предоставлено право цензуры и печати свободносочиненных церковных песнопений. В последующие после Указа десятилетия усиливалась законодательная власть Придворной капеллы. Теперь она по существу взяла на себя миссию по упорядочению церковного пения в России. Это мероприятие фактически понималось сотрудниками капеллы как унификация, т. е. уравнение всего круга богослужебных песнопений, в том числе и гласовых, по образцу Придворного хора. С самого начала издание Придворного Обихода вызвало неоднозначную оценку современников. Особенно содержательными и значимыми для нас являются широко известные отзывы митрополита Московского Филарета (Дроздова). Когда мы читаем критические высказывания святителя Филарета, нужно помнить, что их большая часть относится вообще к переложениям капеллы того материала, который был издан в одну строку. Среди них было и издание Обихода 1848 г. Заметим, что эта публикация, в отличие от других переложений капеллы, отражала уже сложившуюся практику Придворного хора. Непосредственно отзывов свт. Филарета об этом Обиходе мы не находим, но для нас важны общие критерии его оценки. Критика Московского митрополита выражала общецерковный принцип — сохранение в неповрежденном виде древнего напева, ставшего частью церковного предания. Свидетельствуя от лица всей Русской Церкви, а также выступая как носитель определенной древней традиции, свт. Филарет говорил о невозможности делать переложения капеллы повсеместными. Замечательным для нас является почти неизвестное мнение видного исследователя церковного пения князя В. Одоевского, которое появилось по времени раньше критических высказываний свт. Филарета и непосредственно относится к изданию Обихода 1830 г. В его личном экземпляре, который находится в отделе редкой книги Московской консерватории, помещены рукописные пометы и замечания к этому изданию «Круга простого церковного пения, издавна употребляемого при Высочайшем Дворе». Между листами Обихода вклеены нотные листы, на которых Одоевский фиксировал сходства и различия данного издания с Синодальным изданием, всего десять листов с рукописными пометами. Перед титульным листом помещена рукописная надпись: «В этом странном издании три обмолвки: 1. Это не церковное пение, ибо напевы Обихода постоянно искажены. 2. Это не пение, а какойто солфеж с итальянскими каденциями, при наблюдении гласов не имеющие смысла. 3. Это не простое пение, ибо безпрестанные диезы и бемоли [,] превращающие диатоническую гамму [,] принятую в нашей церкви [,] в хроматическую театральную [,] чрезвычайно затруднит простаго певца. Кто мог совершить такую неблагочестивую нелепость? — и каким образом она доныне может быть терпима?» Знаменательно, что отзывы, сделанные в разное время (1830 и 1848 гг.), имеют общую точку соприкосновения и уже первое издание «Круга» Придворного Обихода вызвало критическую оценку у такого глубокого знатока церковного пения (и при этом человека светского). Так же, как и для свт. Филарета, критерием церковности для В. Одоевского является сохранение напева, данного традицией. Будучи высокообразованным музыкантом, В. Одоевский говорит и о следовании традиции на уровне ладовой организации напевов. В них он отмечает вторжение чужеродных элементов «с итальянскими каденциями» и введением хроматизмов в диатонические по своей природе напевы. Глас вторый. Догматик. Заключительная строка. Песнь Богородицы, окончание припева Глас пятый. «Тропари по непорочной», окончание тропаря Глас седьмой. 1ая воскресная стихира на «Господи возвах», заключительная строка Подытоживая свои замечания, В. Одоевский пишет, что такое пение не может называться «простым». Можно предположить, что «простое пение», по мнению В. Одоевского, — это общепринятое в Церкви уставное пение, а придворное — сильно отличалось от традиционного пения. Заметим, что В. Одоевский так же, как и свт. Филарет, был укоренен в Московской традиции церковного пения. Специфика Придворного Обихода наиболее ярко высвечивается при его сравнении с синодальным изданием, которое долгое время служило единственным ориентиром и критерием уставного порядка в церковном пении. Считаем возможным провести такое сравнение, так как издание Придворного Обихода также имело целью дать некий образец в церковном пении. Сравнительная характеристика показывает, что самые глубокие нарушения в Придворном пении связаны с уставными нормами. (Здесь мы сталкиваемся с нарушением канонических основ богослужения). Некоторые уставные недостатки Придворного Обихода отмечает И. А. Гарднер. Нам бы хотелось напомнить о них. Главным образом, это проявилось в системе осмогласия Придворного Обихода. Здесь мы видим упразднение гласового различия в кратких песнопениях Литургии и Всенощного бдения. В результате чего происходит частая замена гласового напева типичной гармонической формулой (I–IV–V–I). В некоторых случаях применяется произвольно выбранный глас к песнопениям, поющимся не по гласу, или один глас употребляется вместо другого, положенного по уставу («О Тебе радуется» исполняется 6 гласом вместо указанного 8го). Все это лишает возможности признавать соответствие богослужебнопевческой практики Придворного хора сложившимся уставным нормам церковного пения. В практике Придворного хора были упразднены и традиционные способы исполнения певческого материала: пение стихир на «подобен», также пение с канонархом. Вообще респонсорный способ исполнения сохранялся только в прокимнах. Запевы к стихирам полностью пелись хором, стихи в песнопении «С нами Бог» также положены были в гармонию для хорового исполнения. Распределение материала в Придворном Обиходе принципиально отлично от Синодального издания. Его основу составляют гласовые песнопения сокращенного киевского роспева. Значительная часть неизменяемых песнопений не встречается в Синодальном издании и представлена собственными песнопениями капеллы. Большинство из этих песнопений прочно укоренилось в современной практике церковного пения. Для них характерны предельная скупость мелодии, очень простой гармонический язык, нередко само песнопение превращается в гармоническую формулу (например, «Славословие», построенное на гармонической формуле V–I). В тех песнопениях, где важно развертывание текста, эта особенность стиля Придворного пения воспринимается органично. Но потеря мелодического начала в тех песнопениях, для которых церковной традицией созданы особые мелодически развитые напевы, на наш взгляд, является недостатком. В Придворном Обиходе они исполняются просто на глас сокращенного киевского роспева («Да молчит…», «О Тебе радуется» — 6й глас) или характерным Придворным напевом (Херувимская песнь, «Вечери Твоея Тайныя»). В Синодальном издании гласовые песнопения — тропари, стихиры, ирмосы представлены в большинстве случаев тремя вариантами роспевов: знаменным, киевским (сокр. киевским), греческим. При этом основу Синодального издания составил именно знаменный роспев. В Придворном Обиходе его роль оказалась существенно пересмотрена, можно сказать, умалена, и если он используется, то в сильно сокращенном и упрощенном виде. В системе гласовых песнопений Придворного Обихода расставлены новые акценты в выборе роспевов для каждого вида песнопений. В пении стихир используется киевский и сокр. киевский роспев. В пении тропарей и ирмосов отсутствует ясная системная организация: одновременно с сокр. киевским роспевом здесь используется знаменный, греческий, болгарский. Сами гласовые роспевы в представленной гармонизации претерпели сильные изменения. Хотя напев гласа остается узнаваемым, но, оказавшись в подчинении хоральногармоническому складу, он утратил мелодическое соответствие первоисточнику. Все гласы имеют строчнопериодическую структуру, характерную для сокр. киевского роспева. Композиция строк, членение текста в стихирных напевах полностью совпадает с Синодальным изданием. Типизация и обеднение мелодического материала характерно и для кратких хоровых ответов, в которых можно выделить несколько типовых гармонических формул. (Пример 6) Этим их значение не исчерпывается: они свободно используются в гласовых напевах и в неизменяемых песнопениях. Так, формула № 2, представленная как каденционный оборот, встречается в стихирном напеве второго гласа (в заключительной строке), в окончании праздничных антифонов, в песни Богородицы (в окончании припева). Формула № 3 составляет гармоническую основу второго гласа придворного напева (см. догматик «Прейде сень законная» по изданию 1830 г.). Сравнительный анализ названных ранее публикаций позволяет увидеть динамику формирования Придворного Обихода. Основная работа велась в двух направлениях — это заполнение существующих репертуарных пробелов и работа над многоголосной записью, т. е. фактурой изложения певческого материала. Репертуарные недостатки были весьма серьезными (например, в издании 1830 г. вместо тропарей на «Бог Господь» была приведена только гармоническая формула для пения «Бог Господь»). В целом хочется отметить, что поэтапная работа над Обиходом приблизила его к уставным литургическим нормам. Помните критику В. Одоевского по поводу «итальянских каденций»? В последующих изданиях эти каденции были упразднены и гласовые окончания мелодически соответствуют своему первоисточнику. И. А. Гарднер подробно пишет о том мощном итальянском влиянии, которое, безусловно, испытывала Придворная Певческая капелла. Исторический фон, условия, в которых возникал Придворный Обиход, заставляют подругому посмотреть на то, что же собственно составило его основу. И. А. Гарднер отмечает, что изменение стиля в Придворном пении связано с приходом А. Ф. Львова (1837 г.), и говорит об этом, как о переходе от одного подражания к другому (от итальянского к немецкому). На наш взгляд, тенденция в смене стиля наметилась гораздо раньше и никак не была связана с немецким влиянием (о чем свидетельствует Литургия простого Придворного напева 1815 г., а также «Круг простого пения» 1830 г.). Можно сказать, что, начиная с первой четверти XIX в., Придворное пение встало на пути стилистической альтернативы предшествующей эпохе итальянского влияния. Теперь это пение противопоставило мелодической изысканности общую гармоничность и строгость в выборе музыкальных средств, не случайно, оно получило название «простое пение» (и это действительно так, оценивая его с музыкальной точки зрения). Вследствие увлечения итальянским концертным стилем, к началу XIX в. возникла резкая грань между свободносочиненными песнопениями, которые мало соответствовали духу православного богослужения, и уставным гласовым пением. В Придворном Обиходе это стилистическое противоречие преодолевается введением единого гармонического стиля, в котором изложены как гласовые напевы, так и собственные песнопения капеллы. Изучение вопросов, связанных с темой Придворного Обихода, значительно расширяет наше понимание современной певческой практики и объясняет происхождение некоторых ее особенностей. Современная Петербургская традиция выросла из этого Обихода (что видно на примере общности их гласовых напевов). Московская традиция уже накопила большой опыт в церковном пении и всячески сопротивлялась в следовании Обиходу А. Ф. Львова, о чем свидетельствуют высказывания свт. Филарета. Тем не менее, сейчас и в современной московской практике можно наблюдать следы этого Обихода. На примере современной Московской традиции постараемся сделать некоторые общие выводы. У нас нет доступных материалов по обиходной традиции прошлого века, однако, некоторые косвенные данные свидетельствуют об устойчивой Московской традиции. Существенную часть Московского обихода до середины прошлого века составлял именно древний слой — песнопения знаменного роспева. Об этом мы узнаем из воспоминаний свт. Филарета: «Нам теперь кажется непонятным. Однако, в моей юности, перед 1ой мировой войной в Москве дьячкипсаломщики в некоторых приходских церквах на левом клиросе пели догматик большим знаменным роспевом не в унисон, а Синодальный хор в пяток на первой седмице Великого Поста, на вечерне перед Литургией Преждеосвященных св. Даров пел догматик большим знаменным роспевом унисоном». Публикация Придворного Обихода резко усилила те тенденции, которые обнаружились в церковном пении в начале прошлого столетия, когда на первый план вышли роспевы позднего происхождения, постепенно вытесняя из богослужебной практики песнопения знаменного роспева. Помните, мы говорили об упразднении гласового различия в кратких песнопениях Придворного Обихода? В современной практике также можно наблюдать подобные случаи: в практике пения аллилуария (на первый глас, как общий для всех), также в воскресном эксапостиларии «Свят Господь Бог» (который, как в Придворном Обиходе, часто исполняется по типичной гармонической формуле: I–IV–V–I). Такой подход, безусловно, требует корректировки с точки зрения богослужебного устава. Значительная часть собственных песнопений капеллы прочно вошли и составили традиционный слой современного обихода, среди них: «Единородный Сыне», Херувимская «Придворная», «Блажен муж», «Свете Тихий», «От юности моея» (гармонизация сокращенного греческого роспева), «Славословие», «Архангельский глас» и «Дева днесь» Д. С. Бортнянского, «Вечери Твоея Тайныя» (Придворного напева), также последование панихиды, молебна, венчания. Стилевые особенности Придворного Обихода проявились в проникновении свойственных ему типовых гармонических оборотов, которые стали характерны для кратких хоровых ответов типа: «Аминь», «Тебе Господи», «И всех и вся», также в ектениях, в опевах кафизм. Придворный Обиход оказал весьма значительное влияние на последующее развитие стиля богослужебного пения. В целом можно отметить усечение и упрощение церковнопевческой традиции. Однако, многое, что вызывало критику со стороны современников, всетаки, оказалось Церковью принято, в частности, сам Придворный напев. Вопрос влияния Придворного Обихода на современную церковнопевческую практику, безусловно, имеет неоднозначный характер и требует детального исследования на уровне местных традиций, тяготеющих к Москве и Петербургу. Объявление: |
|||||||
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|