| Миссионерская деятельность |
Автор: Заславский В. Б.Миссионерская деятельность в Туркестанском краеОсвещение миссионерской деятельности в Туркестанском крае, очевидно, необходимо предварить краткой исторической справкой. Для защиты населенных пунктов и охраны караванов еще при Петре I и позднее был заложен ряд крепостей. Таким образом, в середине XVIII в. на севере Средней Азии и Казахстана образовалось полукольцо из военных линий, сформировавшее широкий плацдарм для русской политики в этом регионе. С развитием в первой половине XIX в. русской хлопчатобумажной промышленности увеличилось значение Средней Азии, как рынка сбыта. Торговля России со среднеазиатскими ханствами росла быстрыми темпами, и к середине XIX в. Коканд, Хива и Бухара стали главными торговыми партнерами России в Азии, а, следовательно, и главными потребителями русских промышленных изделий. Однако, в 50–60 гг. активизировалась деятельность британских агентов, которые склоняли правителей местных государств к сотрудничеству с Англией. Ост-Индийская компания предлагала Бухаре и Хиве союз против России, предпринимала отчаянные попытки проникнуть на рынки среднеазиатских ханств и, завладев ими, вытеснить отсюда Россию. Для сдерживания своего азиатского соперника, а так же для охраны торговых путей от грабежей кочевыми племенами, правящие круги Александра II двинули российские войска и захватили государства региона, которые изза своей раздробленности и взаимных распрей не сумели устоять против войск. Пять новых среднеазиатских областей (Семиреченская, Сырдарьинская, Ферганская, Самаркандская и Закаспийская) охватили огромное пространство размером около 1,5 миллиона квадратных верст. К 1895 г. соответствующими договорами были окончательно определены границы России с Ираном и Афганистаном. Нужно сказать, что действия российских властей в этом краю никак не вписывались в схему колониального захвата. С точки зрения британского разведчика Рейли, политика Российской империи в Центральной Азии была “странной”, но эффективной. Действительно: привычным к административным и миссионерским насилиям над завоёванными странами могла показаться непонятной позиции российских властей: не покорять, а просто присутствовать; не навязывать своих взглядов и традиций, а поддерживать местную религию и культуру. В неприкосновенности оставались не только имущественные права населения, но и привилегии центральноазиатской аристократии, представители которой вдобавок к прежним званиям получали русские дворянские титулы, для генераловмусульман были предусмотрены девять специальных вакансий. На местах имперские представители осуществляли контроль, а власть оставалась у прежних правителей. Полностью были сохранены привилегии, доходы и владения исламского духовенства, не облагавшиеся налогом; вдобавок преподавателям мусульманских учебных заведений — медресе и мектабов — стали выплачивать государственное жалованье. По Промыслу Божию, Православная Церковь явилась в Центральную Азию не как торжествующая миссионерская религия завоевателей, а смиренно, лишь для скромного пастырского окормления переселенцев: ссыльного уральского казачества и безземельных крестьян из густонаселенных областей России. На всей территории завоеванного Туркестанского края в 1871 г. была учреждена самостоятельная Туркестанская и Ташкентская епархия с епископской кафедрой в г. Верном (АлмаАта), в 1916 г. переведенной в Ташкент. Православная Церковь не придерживалась прозелитизма и старалась не навязывать свою веру лицам другого вероисповедания. В то же время, нельзя обойти вниманием отдельные попытки миссионерской деятельности, в частности, Н. П. Остроумова, от которой он постепенно отказался. Ту же направленность имели факты выдачи генералгубернатором денежного вознаграждения за добровольный отказ от мусульманства. Миссионерской деятельности в Туркестане практически не велось. Епископ Димитрий (Абашидзе), возглавлявший епархию в начале ХХ в., привел своеобразную статистику. В течение всего имперского периода, длившегося около полувека, здесь приняли христианство: 8 каракиргизов, 2 туркмена, 3 сарта (узбека) и 1 перс (вероятно, таджик). В то же время 9 русских в Туркестане перешли в мусульманство. Однако на самом деле миссионерская деятельность в крае присутствовала. До открытия кафедры Туркестанской и Ташкентской епархии, приходы Лепсинского благочиния Семиречья входили в состав Томской епархии, куда в конце 1880х годов был направлен на должность миссионера к китайским эмигрантам, проживающим в станице Сарканской, священник о. Василий Покровский. Позднее Лепсинское благочиние было переведено во вновь открытую Туркестанскую епархию. В бытность на этой должности миссионера о. Василий обратил в православие 139 язычников, за что был Всемилостивейше сопричислен к ордену св. Анны 3й степени. О деятельности о. Василия рассказывает статья в “Туркестанских ведомостях” за 1871 г. “…Во время прошлогоднего объезда Семиреченской области генералгубернатор имел случай убедиться, что школа калмыцких детей в Сарканском выселке может стать наряду с нашими лучшими народными школами. Успех преподавания в сарканской школе достигнут, благодаря энергии, терпению и любви к делу преподавателя этой школы священникамиссионера В. Покровского. В настоящее время, по распоряжению Семиреченского Областного Правления, помощником о. В. Покровского и учителем сарканской школы назначен новокрещенный китайский эмигрант Михаил Букинга”. Отец Василий помимо своей пастырской деятельности занимался публицистикой. Его корреспонденции печатались в “Туркестанских Ведомостях”. В одной из статей о. Василий рассказал о часовне, которая в Семиречье имеет свое историческое значение, как памятник бывшего в Копале в 1868 г. крещения китайских эмигрантов. Ежегодно, в день первого крещения эмигрантов, в этой часовне служатся молебны, и в ней же, в её прекрасной крещальне совершается и ныне крещение язычников в Копале. О периоде миссионерской деятельности о. Василий рассказал в “Записках миссионера”, где подробно описал быт, нравы, ремесленную и сельскохозяйственную деятельность, историю и причины китайской эмиграции в Россию. Освещена миссионерская деятельность как самого о. Василия, так и деятельность Семиреченского православноцерковного братства. Первый год для о. Василия был тяжелым. В выселке Сарканском, очень небольшом, не так давно начавшем свое существование и еще не обстроившемся, не было в то время ни церкви, ни школы, так что пришлось встретить немало затруднений в начале миссионерской деятельности. Первостепенное внимание о. Василия было сосредоточено на катехизации эмигрантских детей. Эта катехизация началась незаметно для них самих, с открытием школы и обучением русской грамоте. Приохочиваемые сначала в школе подарками азбук, карандашей, картинок религиозного содержания и проч., дети эмигрантов, вместе с обучением их грамоте, приучались исподволь и тому, как молиться Богу и делать крестное знамение. При дальнейших посещениях школы они впервые приучались различать по названиям дни, месяцы, усваивали их русские названия и познакомились с русским летосчислением; из школы они впервые, более или менее сознательно, сделали и первый шаг свой к церкви. Бывшая временная церковь выселка не могла произвести особенного впечатления на эмигрантов своим внешним видом: это была большая войлочная палатка; но внутри дети видели красивый иконостас, убранство алтаря, богослужебную утварь, — все для детской любознательности было дотоле невиданным. Заинтересовала их и церковная служба, и пение. Впоследствии, точно также как школу, дети эмигрантов полюбили и церковь, и привыкли каждый воскресный и праздничный день ходить к богослужению. На праздник Рождества Христова — это было еще в 1869 г. — некоторые из обучавшихся в школе эмигрантских мальчиков ходили уже славить Христа по Сарканскому выселку, и сарканцыказаки в каждом доме ласково принимали их, одаривая за “славу” деньгами. Начавшееся воцерковление детей благотворно отражалось и на их родителях. В тех эмигрантских семействах, где были обучающиеся в школе, чище и опрятнее содержались розданные им св. иконы, правильнее совершали крестное знамение их родные, а во время праздничных посещений эмигрантских домов с крестом, св. водой или с иконами в домах, где были воспитанники школы, там встречались и зажженные пред домашними иконами восковые свечи. По рассказу о. Василия, в первые два года эмигранты всетаки не вполне доверяли ему, в том, что составляло внутреннюю жизнь этих людей, они были скрытными; но, тем не менее, как бывшие буддисты, калмыки и сибо, находя новую веру свою сходной во многом с прежней их верой, и встречая искреннюю любовь к себе со стороны их нового, русского ламы, как они называли священника, теперь они не только охотно приносили новорожденных детей своих для крещения и причастия, но и с полным доверием обращались к священнику в случае болезни когонибудь из семьи. В течение трех лет, миссионерская деятельность сосредоточена была пока на воспитании молодого эмигрантского поколения. За это время, многие из учеников школы выучились говорить порусски, читать, писать, и познакомились с арифметикой. Все воспитанники из эмигрантов прилежно посещали школу, сознательно полюбили церковь, петь на клиросе, прислуживать в алтаре во время богослужений, многие из них выучились петь обедню. Всех обучавшихся в школе эмигрантов было до 50 человек, от 10 и до 20 лет возрастом; между старшими учениками было много женатых. В поощрение обучающихся эмигрантов, двое из старших и лучших воспитанников школы утверждены в должностях: один — помощником преподавателя по школе, а другой — церковным старостой, с ношением форменного кафтана. Вот о чем не упомянул епископ Димитрий (Абашидзе), но что мы можем узнать из “Записок миссионера” отца Василия Покровского. Вступив на Туркестанскую кафедру, Преосвященный Александр (Кульчицкий) одной из своих первейших задач имел желание в поездке по Семиреченской области познакомиться с каракунузскими дунганами, чтобы по ним, как и по другим инородческим народностям, исповедующим ислам, иметь возможность судить о силе магометанства в этих местах. Надо отметить, что владыка Александр, являясь членом Русской миссии в Пекине, в совершенстве знал китайский язык. В результате изучения епархии, он пришел к убеждению о крайней необходимости учредить Православную миссию. 19 июня 1881 г. владыка Александр направил записку Туркестанскому генералгубернатору Г. А. Колпаковскому с предложением учредить в крае монастырь, который, по его мнению, стал бы центром не только проповеднической деятельности и издания специальных сочинений для обращения “иноверцев” в православие, но и служил пропаганде просвещения и русской культуры вообще; он мог бы стать до некоторой степени даже и ученым учреждением. Такой центр имел бы, “по местным условиям, не только религиозное, но и государственное значение”. 21 мая 1882 г. в день памяти свв. равноапостольных князей Константина и Елены было совершено освящение места под монастырь. Главной целью устройства монастыря было миссионерство. Здесь, по инициативе архипастыря, должны были находиться постоянно миссионеры; здесь же предполагалось устроить училище. В этом же году приступили к строительству флигеля из четырех комнат для проживания будущих деятелей на миссионерском поприще. Монастырь назван СвятоТроицким, т. к. самое освящение места случилось на Троицкой неделе, и в честь Святой Троицы водружен первый крест. Однако намерениям епископа Александра не суждено было осуществиться, т. к. в 1883 г. он был перемещен на Костромскую кафедру. После нескольких разрушительных землетрясений и ряда других причин монастырь до 1894 г. едва влачил свое существование. В 1892 г. епископ Григорий (Полетаев) вновь занялся обустройством ИссыкКульского монастыря, он превратился просто в общежительный мужской монастырь. При монастыре была школа с интернатом для кыргызских детей, но там учились и русские мальчики. По инициативе Преосвященного Григория в 1893 г. в 5 километрах от Ташкента была открыта женская община, которая не имела прямой миссионерской направленности, но своим существованием напоминала те обители на Святой Руси, в которых подвизались подвижники. Миссией новооткрытой обители было оказывать помощь и содействовать душевному спасению колеблющихся в вере обитающих здесь русских людей. Преосвященный Аркадий (Карпинский) за время своего четырехлетнего управления епархией много внимания уделял миссионерской деятельности. Так по его распоряжению 11 ноября 1901 г. состоялось первое общее собрание членов Туркестанского миссионерского комитета. Председателем был избран Преосвященный Аркадий. По просьбе Преосвященного Аркадия, Св. Синод дозволил туземцам края, мусульманам посещать в их национальных костюмах православные храмы во время богослужений, “если от сего не предвидится, по какимлибо обстоятельствам, возможности соблазна или нарушения благопристойности”. 2 декабря 1901 г. женская община была преобразована в Ташкентский СвятоНиколаевский женский общежительный монастырь. Вечерню и первый день Пасхи в 1902 г. владыка Аркадий совершил в церкви этого монастыря. Затем епископ Аркадий посетил открытую при монастыре женскую церковноприходскую школу. В 1909 г. в этой школе обучались: 21 девочка и 12 мальчиков (из них 10 русских и 2 узбека). Несколько ослабевшая миссионерская деятельность в епархии при недолговременном правлении епископа Паисия (Виноградова) оживилась при епископе Димитрии (Абашидзе), назначенном на Туркестанскую кафедру 20 января 1906 г. 15 июля 1909 г. в Верном при активном участии владыки Димитрия состоялось открытие первого за 30летний период существования епархии съезда епархиальных благочинных и депутатов духовенства. Съезд постановил просить ходатайства владыки пред Св. Синодом об открытии Духовной семинарии в Верном, причем в курс предметов должны быть введены местные туземные наречия, персидский и арабский языки, изучение мусульманства, история, география и этнография Туркестанского края. В числе докладов был доклад Н. П. Остроумова о постановке противомагометанской миссии в Туркестане. Приведем его биографию: Николай Петрович Остроумов родился в 1846 г. в семье протоиерея в селе Сасово Тамбовской губернии. В 1860 г. поступил в Тамбовскую Духовную семинарию, которую успешно закончил в 1866 г. с отличием и был рекомендован для продолжения образования в Казанскую Духовную Академию. Это высшее духовное заведение в конце XIX в. было известным центром подготовки православных священников для службы в среде нехристианского населения. Казанская Духовная Академия давала солидную подготовку, выпуская из своих стен высококвалифицированных ученыхвостоковедов. В 1877 г. Министерство народного образования России предложило Н. П. Остроумову пост инспектора народных училищ в Туркестане, которое он принял, он переехал с семьей в Ташкент. Проработав на посту инспектора два года, в 1879 г. Н. П. Остроумов возглавил учительскую семинарию. Здесь наряду с европейцами обучались представители среднеазиатских народов, прежде всего узбеки и казахи. Н. П. Остроумов прилагал все усилия для всестороннего и глубокого знакомства своих воспитанников среднеазиатов с европейской, в том числе и русской культурой. С 1883 по 1917 гг. Н. П. Остроумов организует и издает на узбекском языке газету, которая, по единодушному мнению современников и позднейших исследователей, играла для Средней Азии роль, подобную “Ведомостям” — первой русской газете для населения России ХVIII в. Хотя Н. П. Остроумов не состоял в штате священнослужителей, он активно участвовал в религиозной жизни Ташкента. Нельзя не упомянуть огромную и разностороннюю научнокраеведческую деятельность Н. П. Остроумова. Широко известна его работа по основным вероучениям мусульманской религии “Исламоведение”, изданная в нескольких томах. Н. П. Остроумовым были проведены одни из первых в Средней Азии раскопки, близ Ташкента. Н. П. Остроумов оставил после себя огромное научное и публицистическое наследие, насчитывающее сотни книг, брошюр, статей и заметок, огромную массу неопубликованных дневников и переписку с десятками ученых, политических деятелей, своих бывших учеников. Но вернемся к миссионерской деятельности в Туркестанском крае. Последние годы правления епископа Димитрия (Абашидзе) совпали с активизацией переселенцевсектантов, что естественно, вызвало противодействие, как Православной Церкви, так и местной администрации. В 1911 г. правительственным постановлением была создана антисектантская комиссия, во главе которой был поставлен священник Ильин. Однако ее деятельность ограничивалась лишь увещевательными беседами с православным населением. При последнем дореволюционном архиерее Иннокентии (Пустынском) с 14 по 23 июня 1918 г. в Ташкенте проходил второй Туркестанский епархиальный съезд, на котором решался вопрос о насущной потребности иметь своего епархиального миссионера. Наступили другие времена, и возникла другая ситуация. Теперь возник вопрос о сотрудничестве православных и мусульман в русле общих для православной и мусульманской религий заветов: милосердия и справедливости. Высокопреосвященный Владимир (Иким) в статье “Рядом с исламом” отметил: “Для наших дней главный урок древней ЦентральноАзиатской Церкви — это урок того, как было создано и кем было разрушено в средние века христианскомусульманское содружество… Атеистический режим СССР оставил нам смертельное наследство: религиозное и межрелигиозное невежество. Сейчас мало кто понимает, что в таджикской и чеченской трагедиях повинен отнюдь не ислам, а тоталитарная секта ваххабитов, попирающая основы мусульманской религии”. В 1897 г. в Ташкенте впервые в истории состоялся официальный контакт между православным и мусульманским духовенством. Тогда было организовано несколько разумных диалогов между священнослужителями обеих религий по проблемам мира и равенства людей независимо от их вероисповеданий. Следующий аналогичный диалог проводился в 1995 г. и вновь в Ташкенте. 9 ноября 1996 г. Ташкентская и Среднеазиатская епархия отмечала свой 125й летний юбилей. Его Святейшество Патриарх всея Руси Алексий II в своем обращении к пастве заострил внимание на глубоком понимании и согласии, в котором живут здесь сегодня последователи ислама и православия, призвал к совершенствованию нравственных качеств, которые содействуют достижению всеобщего мира. Президент Республики Узбекистан И. А. Каримов в своем приветствии участникам торжества подчеркнул, что вся история существования мусульман и христиан на земле Узбекистана являет собой редкий пример религиознодуховной жизни и достойна считаться одним из лучших образцов веротерпимости. ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ. “Восток Свыше”: Духовное и литературноисторическое издание. Вып. I. Ташкент, 2001. Хидоятов Г. А. Моя родная история. Ташкент, 1990. “Туркестанские ведомости”. 1810–1911 гг. К истории христианства в Средней Азии. Ташкент, 1998. “Слово Жизни”: Епархиальный еженедельник. 1991–1996. Дубовицкий В. Просветитель. Ташкент, 1992. Центральный Государственный Архив Республики Узбекистан. Объявление: |
|||||||
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|