Социальные проблемы высшего образования в России

В этом важном вопросе, связанном с судьбами и перспективами высшего образования для XXI века, я хотел бы остановиться в рамках названного мной доклада «Социальные проблемы высшего образования в России» на одном, на мой взгляд, очень важном моменте этого образования о соотношении светского и религиозного образования. Я думаю, что мы должны обязательно обсудить этот аспект, потому что я рассматриваю данную проблему как связанную с возможностью роста конфликтности и социальной напряженности в нашем обществе, как бы это ни хотели скрыть люди, ратующие за те или иные виды образования и в особенности касающееся конфессионального образования. 

Дело в том, что проблема образования и проблема информации, проблема знания всеми признана как одна из решающих для судеб и человечества и каждой страны. Понимая эту роль образования, все активные общественные силы хотят приобщиться к участию в этой форме образования. И среди этих сил, которые связаны с действиями церкви в широком смысле этого слова, — представительства всех тех религий и конфессий, которые имеются в нашей стране.

Говоря о религиозном образовании, я хотел бы напомнить, что оно у нас получило большой импульс. Возможно, для присутствующих будет интересно услышать такие цифры. Православная наша церковь имеет 5 академий, 28 семинарий, 6 институтов, 100 гимназий и несколько тысяч воскресных школ. Не отстает от этого и ислам, который имеет 114 учебных заведений, около 6 тыс. медресе. Только в Дагестане имеется 16 исламских вузов. Более того, у нас зарегистрировано 62 конфессии в стране, 20 конфессий имеют свои учебные заведения и таким образом осуществляют религиозное образование.

Хочу сразу сказать, что я ни в коей мере не выступаю против этого направления образования, даже считаю, что оно должно развиваться, совершенствоваться, увеличиваться и продолжать свой путь, как и имеющийся исторический опыт и откликаясь на потребности современного развития. Я высказываю другое сомнение. Насколько важна сейчас четко проявившаяся тенденция вмешательства религиозного образования в светское образование или попытка внедриться в светское образование в настоящее время? Я напомню, что у нас по Конституции школа отделена от церкви. Это требование Конституции. Более того, провозглашается идея о свободе совести, которая трактуется так, что человек волен верить или не верить, полуверить, исповедовать те или иные вероучения и соответственно руководствоваться им в своей личной жизни. Это уже второе конституционное требование.

Но что получается в реальной практике? Мне кажется, что мы сейчас должны определиться более четко по таким действиям наших церковных и религиозных иерархов, которые определили ряд направлений вмешательства в светское образование.

Первое направление. Сейчас в центре этого спора, дискуссии и неоднозначных мнений, я хотел это подчеркнуть, являются образовательные школы. Я думаю, что этому наступлению сначала в виде пожелания, а затем и требования положили иерархи нашей церкви и наш патриарх. Он на очередных Рождественских чтениях еще несколько лет назад высказал сначала пожелания введения основ православной культуры, ибо каждый наш соотечественник — я цитирую — «должен историю знать своей культуры, знать ее корни и вырабатывать соответственно этому позицию». Возражать против того, чтобы мы знали свои корни, тем более что, в самом деле, когда мы говорим о том, что корни практически любой культуры являются в корнях той религии, которую исповедовал народ, — это бесспорная истина. Но уже произошло определенное размежевание. Об этом уже говорилось здесь в выступлениях И. М. Ильинского и А. А. Гусейнова, что уже в XVIII веке религиозное образование и религиозная наука и светское образование и светская наука достаточно четко размежевались. Поэтому мы должны отдавать этому должное и не стоит нам возвращаться к тому, что определенные народы и человечество прошли этот путь.

Я могу объяснить позицию церковных иерархов, но мне трудно объяснить позицию наших чиновников. В этой связи я могу напомнить, что и бывший министр образования Филиппов в 2002 г. издал распоряжение, приказ, во исполнение которого началась разработка примерного положения по предмету «Основы православной культуры». Эта инициатива была спущена всем учебным заведениям. В соответствии с этим были предприняты конкретные шаги в том, чтобы в светских учебных заведениях началось пока в опытном порядке преподавание «Основ православной культуры» (а я напоминаю, что с этого учебного года 4 области в директивном плане переведены на обязательное преподавание, а в 11 областях оно проводится в виде эксперимента).

В долгу не остались и другие конфессии. Я знаю, что приняты решения Государственным советом Дагестана, соответствующими директивными органами в Башкирии и Татарстане, смысл которых: раз уже вводятся «Основы православной культуры», почему мы не можем ввести «Основы исламской культуры»? Более того, я недавно прочитал решение, которые приняли наши буддисты, сказавшие: почему мы должны отставать? Более того, выступили не только с призывами, но уже и были подготовлены учебники.

Здесь уже говорилось об учебниках. Я процитирую один из учебников, которые распространяются в Дагестане среди младших классов. Это построено по принципу подкорочного запоминания. В простых для запоминания текстах для младших классов (поход в зоопарк, заготовка сена, про папу и маму) разбросаны идеологические постулаты про государство ислама, где утверждается, например: ислам — лучший строй, все остальные строи — это строи сатаны, свобода только в исламе. То есть уже в пропаганде собственно религиозной закладываются некоторые конфессиональные противоречия, которые нам очень трудно разделить и согласиться, что они должны преподаваться в светской школе.

Решая эти вопросы, я хотел бы обратить внимание (я отслеживаю этот момент), что это уже и, собственно, позиция Академии наук и самих участников образовательного процесса. По крайней мере, создана комиссия во главе с академиком Чубарьяном, который считает, что нужно знакомить с основами мировых религий. Если уж знакомить наших школьников с одной религией, то, вероятно, надо познакомить и с другими, тем более что классы у нас неоднородные: в одном классе могут сидеть представители самых различных религиозных конфессий.
Здесь существенна и позиция самих учителей. Я приведу высказывание одного учителя, который 10 лет преподавал «Основы православной культуры». Судя по письму, человек достаточно подготовленный, образованный и глубоко мыслящий. Он сказал: практика мне показала, что не надо уроки ставить первыми и не надо последними: на первые не приходят, с последних убегают. Надо ставить в середине. Что за педагогический прием, который так заставляет детей посещать уроки? А второй говорит: мы пригласили местного священника, он развел такое занудство, в результате которого и те, кто благожелательно были настроены к вере, потеряли последнюю долю уважения.

Очень проблемно смотрится и факт, который связан с наступлением на высшие учебные заведения. Вы знаете, что введена подготовка специалистов по теологии, которая никогда не велась даже в вузах царской России. Они готовились в духовных учебных заведениях. У нас в ряде учебных заведений открыты соответствующие кафедры. В Томском университете у меня был такой разговор. Там решили выяснить, куда пошли теологи. Один пошел на работу в местный муниципалитет с общественными организациями, другой начал преподавать обществознание, обществоведение. Я спрашиваю: а ктото из них приобщился к теологической специальности? Отвечают: вроде один собирается. Это из 20 выпускников, которые связаны вот с этой специальностью.

Анализируя эти вопросы, я хотел привести еще данные. Я сейчас зачитаю их, вы сами сможете оценить. Дело в том, что приобщилось к церкви и наше военное высшее образование. Первый такой факультет был образован в Военной академии им. Петра Великого. А в Военном институте Министерства обороны издано учебное пособие «История возникновения мира и человека. Эволюция или сотворение», где предприняты доказательства библейского сотворения мира и цивилизации делятся на святую авелиевую «Путь спасения» и каинову языческоатеистическую. Это в высшем учебном заведении. А в изданной в военном университете в 2002 году монографии Носкова «Религиозный фактор и духовная безопасность» есть такие контрольные вопросы, на которые предлагают ответить слушателям: «Покажите проявления конструктивной роли религии в решении проблем государственных границ» или «Сравните понимание государственных границ в иудаизме, католицизме, протестантизме, православии и исламе». Вот такие вот вопросы. Их у меня 10. Я не буду зачитывать. Уже непонятно, то ли это дискредитация, то ли непонимание того, что и к религии, как к убежденностям лично человека, мы должны с уважением относиться. Но не надо из этого уважения дискредитировать решение ряда других вопросов.

Я могу сказать, что меня лично как гражданина, а не только как ученого, не удовлетворяет поведение и государственных чиновников. Я уже однажды говорил о представителе нашего Президента в Центральном регионе Полтавченко, который выступил с тем, что он поддерживает введение преподавания религиозных основ уже в детских садах как директивное. Или губернатора Алтайского края Краденого, который сказал, что в его кабинете губернатора висит икона Николая Угодника. К гражданину Краденому у меня нет вопросов, он может. Но как к губернатору к Краденому, который олицетворяет светскую власть, где церковь отделена от государства, у меня возникают вопросы, насколько реализуются требования Конституции этим чиновником.

Я могу привести и другие формы. У нас уже образованы в этом году, открыты религиозные пионерские лагеря. Практически всеми конфессиями. И православные, и иудаистские, и исламские. В Татарстане уже 20 таких пионерских лагерей, где в ритуал обязательно введены ритуалы, связанные с исповедованием определенных вероучений.
Таким образом, говоря об этих проблемах, я хотел бы обратить внимание не на то, должны или не должны развиваться эти формы образования, а на то, насколько эти образования должны сочетаться. Я думаю, что это вмешательство. Я не исключаю определенного участия церковных иерархов, представителей церкви в светском образовании, но это должно быть в форме добровольного участия, участия, которое решают сами родители и сам учащийся.

Я могу еще привести пример, на который вы, возможно и обращали внимание по телевидению. Была присяга наших бойцов. Присутствовал при этом православный священник. Но в шеренге, которую я видел, стоят несколько людей, которые точно по своему облику относятся не к православной религии, а, скорее всего, или мусульманской, или буддистской религии. Как вести этим людям в данной ситуации, когда претендуют на участие только представители одной религии? Поэтому появились высказывания некоторых мусульманских представителей: почему допускают православных священников, а не допускают мулл, не допускают представителей других религий к соблюдению тех актов, которые, возможно, эти военнослужащие собираются или хотели бы исполнять в период своей военной жизни, военной службы.

Говоря об этих противоречиях, я хотел бы обратить внимание и на такой момент, который нас заставляет задумываться (уже как социолог могу подтвердить), который требует определенных размышлений и в то же время отвечает на вопрос о соотношении религиозного и светского образования. У нас 80% людей себя идентифицируют с той или иной религией. Называются православными, называются мусульманами. Но когда мы задаем другой вопрос — а верите ли в Бога, то те, кто называют себя православными, уже на 20% говорят: мы не верим в Бога. В данном случае происходит идентификация со своей национальностью, со своей культурой. Сама вера как таковая — это уже другой вопрос, который достаточно эффективно сочетается в конкретной жизни человека.

Поэтому, заканчивая это выступление, я обращаю внимание коллег на необходимость более четкого определения и выработки более четкой позиции. Потому что я глубоко убежден, что некоторая такая настойчивость наших церковных иерархов обернется против них же. История знает примеры, когда церковь давила на общество, тогда порождались самые отъявленные атеисты и борцы с этой религией. Не надо, вероятно, чрезмерных усилий, чтобы мы породили то, что уже знала история человечества, история отдельных народов.