Единый государственный экзамен и высшая школа

В 2009 г. впервые прошел набор в вузы по результатам Единого государственного экзамена (ЕГЭ). Он вызвал большие нарекания и много вопросов, в результате чего власти решили осуществить мониторинг его результатов. Мониторинг предстояло проводить по нескольким направлениям: внутрисессионное выборочное тестирование первокурсников с использованием контрольных материалов госэкзаменов, проверка корреляции (соответствия) результатов сдачи ЕГЭ, а также оценок, полученных на дополнительных вступительных испытаниях (право на их проведение в 2009 г. получили 24 вуза), с итогами первой сессии. 

Руководитель Гособрнадзора Л. Н. Глебова дала понять, что эта проверка и ее итоги не предполагают пересмотра результатов государственной итоговой аттестации. Говоря о ЕГЭ, она заявила, что «необходимость этой системы ни у кого не вызывает сомнений...» (Московский комсомолец. 2009. 14 сент. С. 10).

Чиновница явно лукавила. С самого начала руководство Министерства образования не прислушивалось к педагогическому сообществу, которое вносило конструктивные предложения по корректировке текущей образовательной реформы. Страна разделилась на два лагеря: сторонников и противников ЕГЭ. И тем не менее с 2009 г. единые госэкзамены стали данностью. В дальнейшем руководители Министерства образования планируют распространить опыт ЕГЭ на всю систему школьного и высшего образования. По словам все той же Л. Н. Глебовой, «вполне возможно, что статус государственной итоговой аттестации в новой форме получит также экзамен по итогам 9-го класса. А там, глядишь, определится статус диагностических процедур при переходе из 4-го в 5-й класс (такая перспектива тоже есть), затем статус дошкольной диагностики и оценка качества образования в вузе на уровнях бакалавриата и магистратуры» (Там же).

Единый государственный экзамен, хотим мы того или нет, стал реальностью. Но противники его продолжают споры о том, полезно ли данное нововведение для российской системы образования, в том числе для высшей школы.

Безусловно, у ЕГЭ есть свои плюсы. Но кажется заблуждением утверждение, будто единый госэкзамен преследует в качестве главной цели проверку качества образования. Можно согласиться с заслуженным учителем РФ, доктором педагогических наук Е. А. Ямбургом, что перед ЕГЭ стояли три задачи: фискальная — ликвидировать коррупцию и взятки при поступлении в вузы, социальная — обеспечить доступ к высшему образованию выпускникам из провинции, управленческая — получить простой и удобный инструмент управления школами, используя в качестве основного критерия оценки их деятельности результаты ЕГЭ.

Возможно, случаев взяточничества стало значительно меньше. Но, как говорится, лиха беда начало. Пройдет какое-то время, и те, кто извлекал выгоду из поступления в институты, найдут новые способы обогащения. Теперь о социальной задаче. Как показал выборочный мониторинг, набранные по результатам ЕГЭ студенты не подтвердили свои высокие баллы. Например, по итогам двух контрольных работ, проведенных по материалам единого госэкзамена среди первокурсников факультета вычислительной математики и кибернетики, а также мехмата МГУ, лишь 40% студентов справились с заданием. Остальные 60%, в том числе из провинции, его провалили. В Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации свои высокие оценки ЕГЭ подтвердили лишь 30% студентов.

Министр образования и науки А. Фурсенко вынужден был признать тот факт, что в регионах завышали оценки единого госэкзамена и за это поплатились своими местами некоторые провинциальные руководители департаментов и управлений образования.

В результате введения ЕГЭ чиновники, с одной стороны, получили контроль над директорами школ, с другой — поставили под сомнение священное право учителя оценивать итоги труда своих питомцев. Некоторые руководители школ по результатам ЕГЭ были сняты с занимаемой должности, а труд учителей оценивается теперь в зависимости от того, сколько процентов выпускников сдали экзамены на «пять», «два» и т. д.

Противники ЕГЭ убеждены, что он не должен, с одной стороны, стать единственной формой аттестации знаний учащихся, а с другой — быть обязательным для всех выпускников школ. Следует соблюдать принцип сохранения свободы выбора между ЕГЭ и традиционным экзаменом. В этой ситуации видится целесообразным внесение в закон поправки о том, что единый госэкзамен должен быть добровольным. Кстати говоря, не все выпускники стремятся к поступлению в вузы.

Кроме того, как справедливо, на мой взгляд, предлагает ректор МГУ В. А. Садовничий, следует изъять организацию единого госэкзамена у чиновников и передать ее независимым экспертам.

Один из сушественных недостатков ЕГЭ заключается в том, что он фиксирует лишь конечные результаты обучения и оставляет без внимания динамику роста ученика, не учитывает его реальные возможности. Проверка памяти и скорость реакции с помощью тестов не может являться, по мнению специалистов, объективным индикатором качества полученного образования.
Нововведение кардинально меняет методику преподавания в средней школе, особенно предметов гуманитарного цикла. Изучение истории и литературы предполагает помимо усвоения школьниками тех или иных знаний воспитание у них гражданской позиции, развитие творческого мышления, навыков ведения дискуссии и т. д. На многие вопросы общественного бытия нет однозначного ответа. То же самое можно сказать о некоторых этапах новейшей истории Отечества или тех или иных персоналиях (государственные и политические деятели и т. д.).

Например, при изучении гражданской войны в России важно, чтобы учащиеся воспринимали данное событие не формально, не отстраненно, а пропускали его через свои души. Но время на дискуссии, право на сомнения, собственное мнение, а тем более ошибки ЕГЭ не дает. Ответ в контрольном задании может быть только «да» или «нет» — третьего не дано.
В одной из дискуссий заслуженный учитель РФ Г. М. Плоткин заметил, что при новой системе преподавания задача школы бороться с «глухоманью душ» сводится на нет. Сердцевиной сегодняшней методики становится натаскивание. А в итоге из стен школы постепенно уйдет дух творчества, поиска истины.

Допускаю, что ЕГЭ может быть продуктивным при изучении точных наук — математики или физики, например, хотя и там для получения результатов в задачках требуются рассуждения. Но единый госэкзамен по гуманитарным дисциплинам должен быть, вне всяких сомнений, отменен. Он вредит в данном случае как образованию, так и воспитанию. Не следует забывать, что формированию у школьников, особенно старшеклассников, гражданской позиции, чувства патриотизма, ответственности за судьбы будущей семьи и общества в целом способствуют именно уроки литературы, истории и обществознания.

Безусловно, для одних учащихся удобнее иметь дело с бумагой, т. е. с контрольными заданиями, а для других предпочтительнее говорить, выбирая форму монолога или диалога. В случае с ЕГЭ вторая форма исключается. А это мощнейший удар по системе преподавания гуманитарных предметов.

Не секрет, что наши дети мало читают и в большинстве своем не умеют правильно, на литературном русском языке излагать свои мысли. Не говорю уже о грамотности. Например, некоторые ученики 11 класса (!) слово «лучше» пишут так: «лудше» или «лучьше». При новой системе сдачи экзаменов по литературе или истории с обществознанием у преподавателей просто не будет возможности учить старшеклассников мыслить и дискутировать. Главным станет «натренировывать» их на решение тестовых заданий. Здесь совершенно очевидна одномерность сознания.

И вот такой выпускник, обладающий механической памятью, но не владеющий навыками устной речи поступает, например, в педагогический институт. А у вузовских преподавателей, ведущих семинарские занятия, нет времени исправлять это упущение школы. Как представляется, на выходе из института общество ждет неполноценный специалист.

Как известно, прежняя система приема в вузы, в частности на факультеты гуманитарного цикла, предусматривала возможность проверить творческие способности абитуриента: услышать его речь, оценить правильность изложения материала, проверить разносторонность познаний и глубину освещения экзаменационного вопроса. Теперь же вузы, если позволительно так выразиться, приобретают «кота в мешке». Не окажется ли высокий балл потенциального студента «липовым»? Будет ли принятый в вуз молодой человек соответствовать требованиям, предъявляемым высшей школой к студенту?

Во всяком случае, уже сейчас вузы добились того, что они сами смогут устанавливать пороги баллов не только для профильных экзаменов, как в 2009 г., но и для всех остальных. Это хоть как-то поможет повысить уровень зачисляемых в институты и университеты.

В заключение мне хотелось бы напомнить забытое некоторыми выражение: «Лучшее — враг хорошего». Так стоило ли ломать прежнюю систему преподавания и оценки знаний учащихся? По-моему, она была не так плоха. И советская школа, и российская до 2009 года при всех их недостатках развивали у воспитанников речь, образное мышление и творческие способности. Плоды нововведений в средней школе предстоит пожинать высшей. Будут ли эти плоды добрыми? Время покажет.