«Лингвистический поворот» в религиозной философии XX века: постановка проблемы

О. В. Мащитько

Целью этой работы является исследование парадигмальных новаций, характерные для религиозной философии ХХ века, в контексте совре­менного философского поиска. Изменения, происходящие в философии при переходе от классического к неклассическому периоду обозначают понятием «лингвистический поворот». К его основным чертам относят критику понятия субъекта, исследование смысла и значения, стремление рассматривать язык как предельное онтологическое основание мышле­ния и деятельности, рассмотрение историчности оснований языка, опи­сание его политических и социальных функций [4, c. 418–419].

Основные подходы к интерпретации феномена сочувствия в западноевропейской этической традиции XIX века

Е. В. Калуга

Современная ситуация требует нового осмысления многих нравст­венных ценностей для того, чтобы выработать ориентиры выхода из кри­зиса духовного развития общества, который мы сейчас переживаем. Для анализа в данной работе был выделен феномен сочувствия, с целью оп­ределить основные подходы к его интерпретации. Причем понимать мы его будем не только как сострадание, но и как совместное переживание радости, т. е. процесс, в котором происходит понимание чувств и мыслей другого человека, оказание моральной поддержки его устремлениям. Значение феномена сочувствия как одной из основных форм нравствен­ного поведения для раскрытия глубинного смысла бытия и самоопреде­ления человека как такового признавали и особенно подчеркивали фило­софы XIX века. В западноевропейской этической традиции этого време­ни можно выделить три основных подхода к его интерпретации: генети­ческий, метафизический, феноменологический.

Генетические теории получили свое название по аналогии, как обос­новывающие факт передачи эмоциональных и нравственных пережива­ний, в том числе и способность сочувствовать, по наследству, от поколе­ния к поколению, а также утверждающие репродуктивное происхожде­ние сострадания и сорадости. Перенос переживаний как традиции при­водит к тому, что человек ощущает мстительность, злобу, любовь, со­страдание потому, что это делает его окружение, его предки, считает эти эмоции своими чувствами и не подозревает о природе их происхожде­ния. Таким образом, в семье могут передаваться привязанность или ан­типатия, сочувствие или сорадость определенным событиям в жизни другого человека, причем потомками они будут восприниматься как ре­альные переживания, а не как воспоминание. Теории репродукции факт проявления сочувствия связывают с тем, что восприятие выражения чу­жого страдания или радости и обстоятельств, в которых они проявляют­ся, вызывают схожие пережитые нами ранее чувства. Например, Г. Спенсер утверждает: «Ясно, что человек, который не решается причи­нить страдание потому только, что в его сознании возникает яркое пред­ставление об этом страдании, сдерживается не чувством какого-нибудь долга или какой-нибудь определенной доктрины о полезности, но мучи­тельной ассоциацией, установившейся в нем» [1, с. 346]. Данный генети­ческий подход толкования феномена сочувствия не замечает факта су­ществования чистого сочувствия как такового. При этом его привержен­цы ограничивают проявление сострадания и сорадости теми пережива­ниями, которые мы сами уже испытывали ранее. Но ведь величие и цен­ность человека состоит в том, что вместе с кругом чувств, которыми он обладает, он может также изначально понимать и чужие, даже если их никогда не переживал.

Известным представителем метафизической теории сочувствия яв­ляется Шопенгауэр. Им достаточно подробно разбирается механизм про­явления сострадания, суть которого состоит в том, что человек способен совершить нечто во благо «другого», точно также как, если бы мотивом ему служило свое собственное благополучие. Чувство сострадания пред-185

полагает способность переживать чужое горе как свое собственное, что связано с отождествлением субъекта и объекта сострадания, устранением границы между «я» и «другим». Объяснить явление сострадания в струк­туре философского мировоззрения Шопенгауэра возможно лишь с пози­ции его метафизики. Тот прописанный им в этике факт, что нравствен­ные проявления человеческой индивидуальности даны a priori, а воля оп­ределяет их существование, позволяет в равной степени назвать ее мета­физикой сострадания. Метафизика сострадания Шопенгауэра основыва­ется на том утверждении, что, только сострадая, «один индивидуум уз­нает в другом непосредственно себя самого, свою собственную истин­ную сущность» [2, с. 343]. Осознав, что множественность принадлежит миру явлений, а воля, как «вещь в себе», едина и неделима, человек мо­жет понять свое единство с миром, и путь к этому лежит через сострада­ние. Человек, полностью охваченный чувством сострадания, прозревает суть того, что покрывало Майи, созданное эгоизмом и злобой, скрывает за собой подлинный мир, мир единой воли, в котором содержится под­линная сущность человека.

При этом, правда, возникает вопрос: почему наряду с феноменом со­страдания Шопенгауэр не рассматривал феномен сопереживания радо­сти, тем самым лишая его права существования как действительно нрав­ственного? Получается, что человек способен сопереживать чужому страданию, но чужая радость не вызывает в нем ответной реакции. Более того, философ отмечал, что «вид счастья и наслаждения чисто как тако­вых очень легко может возбудить нашу зависть, задаток для которой ле­жит в каждом человеке» [2, с. 277]. Вероятно, Шопенгауэр наделяет само страдание положительным нравственным статусом, в силу того, что только оно способно вызывать в человеке эмоции, достойные морально­го одобрения, тогда как радость есть феномен отрицательный, порож­дающий дурные мысли. Такая позиция отражает пессимистическую ин­тенцию, свойственную всему мировоззрению философа и не позволяю­щую ему рассматривать проблему сочувствия в более полном объеме.

Глубинные слои смысла феномена сочувствия раскрывает феноме­нологический подход, примененный М. Шелером. Он делает очевидным то, что так называемое «мое» сострадание и «его» страдание являются феноменологически двумя различными фактами. Это значит, что в на­стоящем чистом сострадании и сопереживании радости отсутствует соб­ственно состояние страдания или радости. Он отмечает, что всякое со­чувствие должно содержать в себе интенцию чувства страдания или ра­дости в переживаниях «другого» и выделяет несколько феноменов, кото­рые в повседневной жизни зачастую смешиваются с подлинными переживаниями. С целью определения нравственно-ценностного феномена сочувствия он предлагает к рассмотрению четыре вида поведения, кото­рые обычно с ним ассоциируются: «непосредственное со-чувствование», «сочувствие к чему-то», «голое заражение чувством», «подлинное про­никновение».

Наиболее ценным для этики является «сочувствие к чему-то», когда человек выступает как сторонний наблюдатель по отношению к объекту, на который направлены его чувства. Сочувствие возникает здесь как от­вет на переживания другого человека при ясном осознании отличия от них собственных чувств, оно показывает, что его носитель не может без­различно противостоять страданиям «другого» или его радостям. Оно появляется на свет не без помощи некого нравственного регулятива, тре­бующего принять непосредственное участие в его душевных порывах. Поэтому можно утверждать, что такого рода переживание несет в себе определенную этическую ценность, являясь нравственным поведением.

Остальные же виды поведения – «непосредственное со-чувство­вание», «голое заражение чувством», «подлинное проникновение» не об­ладают особой этической ценностью, так как протекают как правило не­осознанно, не содержат в себе отличия своего чувства от чувства «друго­го». Первое на передний план выдвигает само чувство, которое люди пе­реживают друг с другом, и в нем, скорее, особую ценность будет иметь чувство, объединившее людей в едином порыве. Во втором «нет ни чув­ственной интенции к радости или страданию Другого, ни какого-либо участия в его переживании. Скорее это характерно для заражения, кото­рое …вообще не предполагает знания о чужом чувстве» [3, с. 9]. Третье порождается путем неосознанной идентификацией чужого «я» с «я» соб­ственным, следовательно, не содержит в себе отличия в переживаниях субъектов.

Наш акт чувствования должен дистанцироваться от объекта этого сопереживания. Философ считает, что многие исследования приходят к ошибочным заключениям, так как подразумевают в феномене по мень­шей мере частичную идентификацию с личностью «другого». Он опре­деляет сорадость и сострадание как процессы, в которых «переживания другого существа кажутся непосредственно понятными, в которых мы участвуем», «каждый вид сострадания или сорадости предполагает ка­кое-то знание о факте чужого переживания», и «мы охватываем в сочув­ствии свойство чужого чувства – без того, чтобы в нас это вызывало одинаково реальное чувство» [3, с. 5]. Этическая ценность такого рода поведения носит позитивный характер, в отличие от остальных, подоб­ных ему лишь внешне.

В современных условиях дисгармонии человеческих взаимоотноше­ний, роста отчуждения между людьми, вызванного созданием многочис­ленных опосредованных средств общения проблема сочувствия начинает приобретать все большую актуальность, поэтому выявление истинного содержания этого феномена, определение основных исторически сло­жившихся подходов к его интерпретации должно стать первоочередным шагом на пути решения проблем морали и нравственности.

Литература

1. Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские / Пер. с англ.; Под ред. Н. А. Рубакина. Мн.: Современный литератор, 1998. 1408 с.

2. Шопенгауэр А. Об основе морали // Шопенгауэр А. Две основные проблемы эти­ки; Афоризмы житейской мудрости. Мн., 1999. С. 157–350.

3. Scheler M. Wesen und Formen der Sympathie. Frankfurt/Main: G. Schulte-Bulmke, 1948. 287 S.

Духовность в современном мире: аспекты рассмотрения

Специфика развития современного российского общества заключается в том, что оно оказалось ценностно дезориентировано. Если исходить из пирамиды потребностей А. Маслоу, то картина вырисовывается удручающая, если не сказать больше - плачевная, в погоне за материальным успехом и красивой жизнью люди позабыли о нечто большем, о духовности, которая, как видно из наличествующей ситуации, занимает не верхнюю ступень в иерархии А. Маслоу, а «подвальное помещение» в реальной   человеческой   жизни.

Философский аспект геронтологии как науки о развитии человека в период старости

Если обратиться к истории философии, можно обнаружить, что старость и связанные с нею смысложизненные проблемы активно обсуждались на протяжении многих веков от античности до современности.

Древние философы (Платон, Демокрит, Сенека) рассматривали старость в ее противоречиях: с одной стороны, как период приготовления человека к смерти, как воплощение духовного роста и самосовершенствования, философскую и житейскую мудрость, позволяющую старикам быть ответственными за социально-политическое и нравственное состояние государства: «Мудрость есть совершеннейшее благо человеческого духа… Философия указывает туда, куда пришла мудрость… А мудрость некоторые определяют как «знание всего божеского и человеческого». Философия – в пути, мудрость – в его конце» [5, 174].

Актуальные вопросы исследования романтизма как социокультурного течения

Как универсальное социокультурное течение, возникшее на определенной ступени общественного развития и сформировавшееся в тесной связи с философской, научной, социальной, политической, эстетической, этической и другими формами художественно-образного, рационального и иррационального освоения мира, романтизм занимает особое место в истории общественной и философской мысли. 

Кризис рациональности и внерациональные виды познания

Кризис техногенной цивилизации имеет одной из главных своих причин проблему рациональности. Именно вера в мощь человеческого разума и его способность подчинить себе природу и поставить ее в ситуацию «спонсора» технологического прогресса ради увеличения капитала и усиления власти способствовали становлению современного общества и его кризису. По замечанию В.С. Швырева, «… ее [рациональность] следует рассматривать как одну из форм мироотношения человека, одну из форм сознания, которая не подавляет другие формы сознания. 

Насилие и ненасилие в философии и социальной этике

Тему статьи мне хотелось бы ограничить вопросом о соотношении понятий насилия и ненасилия, анализом того, выражают ли эти понятия альтернативные или последовательно меняющие друг друга способы действия.

Переосмысление экзистенциализма в современных условиях

 В последнее время, в «высоких кругах», в прессе, на телевидении и просто в кругу семьи все чаще остро стал обсуждаться вопрос увеличения и разрастания во всём мире глобальных проблем, таких как экологические, демографические, проблемы войны и терроризма, источников энергии. Если задуматься и взглянуть на них более глубоко, то можно обнаружить, что порождение всех этих проблем происходит от одного центрального вопроса – нравственного состояния общества.

Проблема любви и отношения к ней в объективе научного познания

На протяжении столетий любовь - предмет острых дискуссий в науке, искусстве, религии, а также в обыденном познании. Первые научные трактаты о любви написаны еще в Древней Греции, тогда любовь подразделяли на: самовлюбленность, семейную любовь, дружбу, любовь к человечеству, к конкретным объектам и абстрактным сущностям. Античные мыслители уделяли большое внимание изучению искусства любви, стараясь понять смысл жизни, ее «двигатель», смешение игривой любовной силы и мощи всех мировых стихий. Тема любви получила продолжение в трудах З.Фрейда, расширившего смысл теории Платона до эротического или сексуального влияния на жизнь человека.

Трансформация человеческого труда в условиях постиндустриального общества: преобладание надутилитарных и постматериальных ценностей

Доминирующей в современном обществоведении парадигмой развития общества является концепция постиндустриального общества. Терминологическое же обозначение наступающей постиндустриальной эпохи было заимствовано футурологами 1970-х гг. (в частности, Д. Беллом)F274F из работ идеологов либерального социализма и тред-юнионизма первой половины XX в. 

Социальная философия в ситуации глобализации

Самарский философ В.А. Конев убежден, что социальная философия должна быть понята как «осмысление (и разработка) возможных онтологий человеческого мира».F270F На наш взгляд, социальная философия формируется как воля к смыслу, воля к рефлексии наличной социокультурной ситуации, воля делающая возможной ответственную работу человека претворению себя в сущем, по выстраиванию социально - антропологических проектов. социокультурных ценностей.

Формирование толерантной личности в образовательном пространстве

Задумываясь над тем, каким должно быть современное образование, следует, наверное, сказать о том, каким ему невозможно более оставаться. Образование в столь динамичном мире должно отказаться от самих попыток выработки набора каких-то предписаний, устойчивых и надежных «рецептов». По существу, это - рецидивы механистического мышления, которое, давно исчерпав себя в научном познании, сохранилось из-за ряда социокультурных обстоятельств в образовании. Иначе говоря, образованию и философии образования XXI в. все еще не хватает «человеческого лица».

Нарастание проблемы глобализации

Глобальный (от латинского – globus) - шар, сфера. Этим термином обычно обозначают то, что может повлиять на развитие всего человечества, цивилизации. А всегда ли во все времена были такие проблемы или они появились совсем недавно и становились все более актуальными вместе с индустриальным развитием общества? В древнем мире, средневековье или начале двадцатого века вряд ли можно было встретить такое понятие как глобальная проблема человечества. В те времена глобальной проблемой могла считаться какая то ситуация, влияющая на существование отдельного поселения, города, региона или страны. 

Глобализация как форма социально-антропологической практики

Глобализация как явление несомненный факт жизни каждого принадлежащего сегодня к человеческому роду. Другой вопрос, что процесс глобализации в различных областях человеческого бытия представлен неодинаково, в различных, далеко не тождественных формах. Более того, в полной мере осмыслить глобализацию как развертывающийся в пространстве – времени современного мира процесс мешает общий для существования социальной реальности момент, а именно, то, общественные отношения, как правило, не зримы, физически не ощущаются. Иными словами, чтобы вникнуть в суть тенденций развития современности необходимо обратиться к ценностям переживаемой нами эпохи, заняться интерпретацией ее жизненного мира.

Технократический подход и перспектива развития человечества

С давних времен люди считали себя не частью природы, а её хозяином, властелином. Непозволительно расточительными действиями люди нанесли большой вред и ущерб природе. Вследствие этого возникли глобальные проблемы, которые могут уничтожить не только природу и его обитателей, но и само человечество. К ним относятся: глобальное потепление (возникшее из-за парникового эффекта и вовлекающее за собой таяние ледников, подъем уровня моря, повышение среднегодовой температуры и т.д.); загрязнение вод (вследствие этого возникла такая проблема, как уменьшение количества пресной воды);

Выживание человечества в изменяющихся условиях

Человек существует на поверхности земного шара не одно тысячелетие. За это время он эволюционировал. При этом плоды его труда также изменялись во времени: от простой палки и обтёсанного камня до создания гигантских объектов, приносящих разрушение окружающей человека среде. Первобытный человек существовал в естественных условиях природы, гармонично вписываясь в среду.

«Слово-образ» в русской народной сказке

Современные специалисты и практики по психологии, социологии, психиатрии, криминалистики отмечают резкий рост в поведении детей дошкольного и школьного возраста жестокости, садизма, немотивированной агрессивности и злости, равнодушия к страданиям и боли другого человека. Одними из основных источников формирования подобного мировоззрения и мироощущения являются: массовое увлечение компьютерными играми (виртуальной реальностью), неконтролируемый просмотр детьми американских и японских (аниме, манга) мультфильмов, «обучающих» жестокости, насилию, эмоциональной несдержанности.

Спасет ли красота мир? По поводу агрессии Грузии в Южной Осетии и Абхазии

Накануне и в первые годы «перестройки» разного рода темные личности — расслабленные, юродивые, галлюцинаторы, авантюристы — со всех трибун и во всех средствах информации усиленно кричали, что необходимо срочно «войти в «цивилизованный» европейский мир», что «Запад нас спасет и накормит», что «так жить нельзя», имея в виду, что в стране было бесплатное образование и медицинское обслуживание, право на труд и на отдых, самая низкая преступность в мире, не существовало бедных и т. д. 

Проблема конца истории в контесте современной культуры

Проблема конца истории, по-видимому, возникает в связи с анализом определенного культурного процесса по преобразованию природы общества человеком. В частности, отражением этого процесса является развитие жанра утопий и антиутопий в ХХ – начале XXI вв. У людей возникает страх перед претворением утопий в жизнь. Например, Бердяев сформулировал проблему утопий по-своему: «Утопии выглядят гораздо более осуществимыми, чем в это верили прежде, а ныне перед нами стоит вопрос, терзающий нас совсем иначе, как избежать их осуществления».

Минимальная герменевтика

1. В ХХ е. название этого искусства интерпретации и толкования текстов оказалось прочно связано с философской традицией, продолжавшей традиции немецкого идеализма. Во многом благодаря Гансу-Георгу Гадамеру, за этой традицией закрепилось название «философская герменевтика». Кроме Гадамера, к её основным представителям относят П. Рикёра, Э. Бетти, Э. Ко-рета, Ф. Димера, Э. Д. Хирша, Ж. Грондена, а в США – Г. Палмера и Дж. Ка-путо; Р. Рорти также заявлял о приверженности герменевтическому подходу.

Концептуальные подходы к определению онтологического статуса феномена безопасности

Обострившиеся проблемы, связанные с обеспечением безопасности в современном обществе и активно разрабатываемая в последние годы общая теория безопасности актуализируют целый ряд философских вопросов. Среди них выделяется проблема онтологического статуса феномена безопасности (ФБ): что такое безопасность? Без решения этой теоретической проблемы невозможно построить целостную систему знаний о ФБ.

Причины нарастания крайне правых тенденций в современной России

Начало двадцать первого века в России отмечено усилением активности ультраправых политических группировок, которое наблюдается на фоне общего политического сдвига вправо, происходящего в стране. Это особенно бросается в глаза после непродолжительного периода демократического подъёма, приходящегося на конец 80-х и начало 90-х годов прошлого столетия. Почему это происходит?