Конституционно-правовой статус личности в Монголии и Российской Федерации

1990 г. явился поворотным для многих стран евразийского пространства, с ним связаны перемены коснувшиеся образования новых, никогда не виданных миром государств и смена политических систем управления, обусловленных крушением коммунистических режимов и переходом к демократическим формам. В многовековой истории стран Восточной Азии такие эпохи перемен неоднократно имели место и выражаются в формуле, высказанной в свое время патриархом политического реформаторства Дэн Сяопином – «закрыть прошлое, открыть будущее» [1]. Данная формула стала ключевым принципом для нормализации межгосударственных отношений в новых условиях равноправных партнеров России и Монголии.

И в Монголии, и в Российской Федерации в начале 90-х гг. проводилась активная работа по разработке и согласованию основных положений новых демократических конституций. 13 января 1992 г. стало ключевой датой в истории новой Монголии, когда была принята Конституция страны, получившей название «Монголия» и известившей на весь мир об образовании суверенной парламентской республики. Высшей целью государства провозглашено построение и развитие гуманного, гражданского демократического общества, а ключевой особенностью конституции явилось существенное расширение и четкая формулировка прав и свобод человека [2]. В связи с обозначенной в Конституции Монголии 1992 г. вышеуказанной целью, мы считаем необходимым провести более подробный анализ главы второй документа, регламентирующей основные личностные права и свободы граждан.

Глава вторая Конституции Монголии называется «Права и свободы человека» и включает в себя шесть статей со ст.14 по ст.19. В них полно и широко представлены все основные положения, касающиеся правового положения личности, смоделированные по Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Эта часть Конституции отвечает всем общепринятым международным стандартам и фактически воспроизводит их. Следует отметить общность в структуре Конституции Монголии и Конституции Российской Федерации, в которых права и свободы человека закреплены непосредственно после глав, посвященных основам государственности, что, несомненно, характеризует оба государства как демократические, правовые, социальные. Глава вторая Конституции Российской Федерации также закрепляет права и свободы граждан и носит название «Права и свободы человека и гражданина». Сравнивая основные исследуемые документы двух стран, нельзя не заметить различия в названиях глав.

А.В. Юрковский уделяет внимание вопросу юридической техники названия второй главы Конституции Монголии, кот ора я зв учит ка к – «Пра ва и свободы челов ека ». С его точки зрения название второй главы в некоторой мере расходится с содержанием главы, поскольку политические и ряд социально-культурных прав определяются в большей части государств только для граждан этих государств. И более того в статье 17 излагаются обязанности граждан Монголии, которые не имеют отношения к лицам не являющимся ее гражданами. Эта же статья также рассматривает  вопрос о статусе иностранца и лиц без гражданства, случаи предоставления политического убежища, ограничение прав иностранцев и апатридов. На основе изложенного А.В. Юрковский заключает, что второй главе вернее было бы иметь общепризнанное название – «Права и свободы человека и гражданина» [3].

Глава вторая Конституции Монголии имеет и другие особенности, которые также выделяются при более углубленном изучении прав и свобод человека. Научная проблематика исследования данной темы в области сравнительного правоведения уже затрагивала интересы как российских, так и самих монгольских ученых. В частности монгольский правовед Болор Эрдэнэ в 1999 г. в своей статье «О сильных и слабых сторонах основного закона Монголии» указывает на отсутствие положений о жилище в главе второй. Данное обстоятельство он относит к недостаткам Конституции и считает, что положения о правах и свободах человека не доработаны в полном объеме [4]. Что же касается Конституции Российской Федерации, то в ней, в отличие от Конституции Монголии, вопрос о жилище находит свое отражение в статьях 25 и 40 главы второй Конституции, которые провозглашают за человеком право на жилище, неприкосновенность жилища, что на наш взгляд является одним из позитивных отличий [5].

Рассматривая также и обязанности граждан Монголии и граждан Российской Федерации, можно выделить и еще одно отличие между Конституциями государств. Так, Болор Эрдэнэ указывает на сохранившееся в Конституции Монголии требование из недавнего коммунистического прошлого о том, что каждый гражданин страны должен трудиться. Проведение социально-правового анализа и прогнозирование показывают нам, что заявленное конституционное положение в условиях современных глобальных экономических кризисов и других катаклизмов приводит к противоречию с реальной действительностью. Ведь руководствуясь конституционным долгом, гражданин с высокой гражданской сознательностью из-за массовой безработицы и финансовых неплатежей не сможет трудоустроиться и добросовестно исполнять долг. Вследствие чего конституционное положение не находит своей реализации [6]. В Конституции Российской Федерации, в отличие от монгольской, в статье 37 указано, что труд является свободным, гражданам предоставляется право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию.

Болор Эрдэнэ обращает внимание и на вопросы образования. По его мнению, Конституцией предусмотрено предоставление государством всем гражданам Монголии бесплатного базисного образования. Но государство ничего не гарантирует в отношении специального среднего образования и высшего, хотя эти вопросы четко оговаривались в ранее существовавших конституциях коммунистического режима [7]. Здесь также следует сказать, что в Конституции Российской Федерации данный вопрос раскрыт более подробно. Согласно статье 43 Конституции в России гарантируются бесплатность и общедоступность не только основного общего, но также и среднего профессионального образования.

Не менее содержательна статья монгольского правоведа Далайжаргал Батчимэг «Правовой статус иностранных граждан согласно Конституции Монголии и Российской Федерации (сравнительно-правовое исследование)» [8]. Автор акцентирует внимание на сходстве положений двух конституций в вопросе иностранных граждан касающихся предоставления политического убежища и возможных ограничений правового статуса иностранцев. Здесь же выделяются и отличия, когда в Конституции Монголии относительно правового положения личности говорится о правах и свободах граждан Монголии, а в Конституции России о правах и свободах личности, куда включены и иностранные граждане. Указав различия, автор отметил, что ни в одном из двух государств они ни в коем случае не умаляют права и свободы человека, личности, установленные нормами международного права.

Среди наиболее крупных работ монгольских ученых последнего времени следует отметить коллективную монографию «Монголия в 21 веке», особенно те разделы, которые посвящены конституционно-правовому статусу личности. Интересны взгляды юристов практиков члена Конституционного суда Амарсаны Жугнээгийн и члена Верховного суда Батсайхана Даваажавын в вопросе об аресте. Согласно части второй статьи 22 Конституции РФ «Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению». В свою очередь, Конституция Монголии не включает в себя положения об аресте, но законодательством страны допускается его осуществление на основании санкции прокурора [9]. Изложенное свидетельствует об отсутствии в Монголии судебного контроля за арестами и действиями оперативно-следственных органов на основании положений, существовавших до 1992 г., когда была принята Конституция демократического монгольского общества.

В рамках рассмотрения прав и свобод человека и гражданина не менее интересен, по нашему мнению, и взгляд практиков на проблему смертной казни. Бесспорно, отмечено, что в целом вопросы прав и свобод человека находятся не только в юридической плоскости исследования, но и имеют существенное отношение к политической проблематике. Позиция Монголии по смертной казни очень важна как для политического веса страны на международном уровне, так и для региона Восточной Азии в целом, явно не отличающегося уважением международного права со стороны КНР и КНДР. Заместитель директора по странам АТР программы Международной амнистии Розана Райф оценивает введение Монголией моратория на см ерт н ую ка зн ь ка к большой усп ех м ежд ун а родн ой обществ енности в Вост очн ой Ази и на этом направлении, также уверена, что ее примеру последуют другие сопредельные государства. Эта же мысль об уважении прав личности в Монголии была подчеркнута в ноябре 2005 г. президентом США Джорджем Бушем во время официального визита в Улан-Батор. В частности, он заявил, что «М онголи я яв ляется образцом дл я реги он а и мира » [10]. В решени и э тог о вопроса Монголия и Россия действуют последовательно, уважая обращения Генеральной Ассамблеи ООН и следуя общемировой гуманистической направленности на уважение правового статуса личности и сохранение человечества.

В России современный опыт развития конституционно-правового статуса личности в Монголии изучается, прежде всего, в академических институтах, вузах и практических организациях. Результаты научных исследований находят свое отражение в коллективных и ин ди ви дуа льн ых работах прав овед ов , поли толог ов , кул ьтур ол огов , ист ори к ов , в том чи сл е А.В. Юрковского, В.В. Грайворонского, Ю.Н. Кручкина, Г.С. Яскиной и др. Следует отметить смелые взгляды А.В. Юрковского в современном осмысл ении и анализе сложных процессов в правовом статусе личности в современной Монголии. Ю.Н. Кручкин (Аюур) уделяет внимание гражданству Монголии и выделяет отличительную особенность от российского законодательства в вопросе прекращения состояния гражданства по причине выбора гражданства другой страны. Данное положение основано на конституционном принципе одного гражданства, подобно Кыргызстану, Литве и др. и присуще большей частью небольшим по численности населения государствам [11].

В.В. Грайворонским затрагивается перспективный и отличительный принцип монгольского права, запрещающий использовать факты виновности человека против членов его семьи и в целом его родственников [12]. Названное положение достаточно полно защищает правовой статус личности и его ближайшего окружения от возможного произвола со стороны чиновничества. Следует отметить, что в Конституции РФ отсутствуют сходные положения, регулирующие данный вопрос. Полагаем, что данный институт правовой защиты нуждается во всестороннем изучении с использованием метода экспертных оценок как прогрессивное направление. Им же исследуются вопросы деятельности монгольского правительства в направлении поддержания правового статуса личности. Излагаются поощрительные меры, направленные на расширение льгот многодетным семьям, создание благоприятных условий для жизни человека, защита интересов монгольских граждан за рубежом, образование фонда предоставления однократной финансовой помощи гражданам за границей.

Резюмируя изложенное, отметим, что в основе конституционно-правового статуса личности и в России, и в Монголии находятся общепризнанные международно-правовые нормы, направленные на защиту прав и свобод человека и гражданина. Конституции обоих государств закрепляют положения о формировании личности, обладающей развитым современным самосознанием, способным к интегрированию в цивилизованное международное содружество народов. Обе страны, совершив почти одновременный переход к демократическим формам правления, самостоятельно идут по пути построения истинно правового государства, в основе которого лежат права и свободы человека. Взаимный обмен играет важную роль для обеих сторон двух сопредельных традиционно дружественных государств, как было верно отмечено президентом Российской Федерации В.В. Путиным во время официального визита в Монголию в ноябре 2000 г. [13]. Полагаем, что вопрос двустороннего изучения в области конституционно-правового статуса личности взаимовыгоден и имеет большую перспективу, относительно сегодняшнего дня его можно выразить словами президента США Барака Обамы: «Наша Конституция не застывший, а живой документ и должна рассматриваться в контексте постоянно изменяющегося мира» [14].

Список источников:

1.    Лузянин С.Г. Восточная политика Владимира Путина. Возвращение России на Большой Восток./ С.Г. Лузянин. - М.: АСТ: Восток-Запад, 2007. С.327.
2.    Грайворонский  В.В.  Реформы  в  социальной  сфере  современной  Монголии./  В.В.  Грайворонский.  М. Институт востоковедения. 2007. С.11.
3.    Юрковский А.В. Общая характеристика некоторых особенностей Конституции Монголии./ А.В. Юрковский// Сибириский юридический вестник. - 2001. - №4.
4.    Болор-Эрдэнэ Л. О сильных и слабых сторонах основного закона Монголии./ Л. Болор-Эрдэнэ// Сибирский юридический вестник. – 1999. - №3
5.    Конституция РФ ст.ст. 25, 40.
6.    Болор-Эрдэнэ Л. О сильных и слабых сторонах основного закона Монголии./ Л. Болор-Эрдэнэ// Сибирский юридический вестник. – 1999. - №3
7.    Указ. соч. там же.
8.    URL: www.labatr.ru
9.    Монголия в 21 в. Улан-Батор. 1997. - С.20, 21.
10.    Грайворонский  В.В.  Реформы  в  социальной  сфере  современной  Монголии./  В.В.  Грайворонский.  М. Институт востоковедения. - 2007. С.4.
11.    Кручкин Ю.Н. Монголия. Юридический справочник./ Ю.Н. Кручкин. – Улан-Батор. 2002. -С.88.
12.    Грайворонский  В.В.  Реформы  в  социальной  сфере  современной  Монголии./  В.В.  Грайворонский.  М. Институт востоковедения. - 2007. С.12.
13.    Грайворонский  В.В.  Реформы  в  социальной  сфере  современной  Монголии./  В.В.  Грайворонский.  М. Институт востоковедения. - 2007. С.235.
14.    Обама Б. Дерзость надежды./ Б. Обама. С-П., Азбука-классика., - 2008. С.103.