Горожане и монастырь: мирское использование освященного пространства

Территория, окруженная внутри монастырскими стенами, обладала особым статусом в силу того, что представляла собой так называемое освященное пространство, отличное от окружающей его среды, и в частности города. Монастырь абсолютно изолирован от окружающего, светского мира. Такой радикальный уход от мирской жизни был, скорее, характерен для первых веков монашества. 

Со временем появляется такое явление как городские монастыри. Последние (вопреки своей природе) притягивают к себе различные слои населения и становятся центрами поселений, как сельских, так и городских. Монастырь при этом не растворяется в городском ландшафте, а сохраняет свою целостность. Выражением этого, в частности, были стены монастыря, часто – единственные укрепления в местном городском ландшафте. Таким образом, несмотря на то, что монастырь находился в черте города, наличие стен позволяло ему сохранять некоторую замкнутость и обособленность от города. Тем не менее территория монастыря оказывается пространством, вовлеченным в сферу деятельности горожан.

В данной статье будут рассмотрены различные варианты использования мирянами (в данном случае горожанами) территории, окруженной монастырскими стенами. Для нашего исследования были выбраны городские монастыри, расположенные на территории городов или непосредственно к ним прилегающие. Кроме того, города были ограничены группой «монастырских городов», находящихся под властью монастыря. Такой выбор обусловлен предположением, что городские монастыри были более открыты для взаимодействия с мирянами, чем сельские или изолированные монастыри. Это кажется еще более справедливым в отношении «монастырских городов», поскольку они были связаны не только как соседи со своими монастырями, но и через отношения сеньор-держатель. Все перечисленное не отрицает наличия сходного явления в других городах, но они не являются в данном случае предметом исследования.

Для рассмотрения указанной проблемы нами выбран регион Юго-Восточной Англии, который был богат как монастырями, так и городами. Всего в этом регионе насчитывалось около 35 «монастырских городов». Нужно отметить, что монастырь как таковой не являлся обязательным элементом топографии «монастырского города», и из отмеченных 35 городов только в 14-ти1 монастырь был частью городского ландшафта.

Не останавливаясь подробно на выяснении того, в каком месте города находился монастырь, каковы размеры его территории, отметим только некую двойственность его положения. Как правило, территория монастыря не была полностью окружена городскими держаниями и располагалась на окраине города. Так, В Эйншеме и Батле город расположен к северу от монастыря, в Рединге и Абингдоне – к югу, а в Фавершеме – на юго-западе. В Данстебле и Вестминстере монастырь соприкасался с городом с двух сторон. Наиболее «окруженными» монастырями были Сент-Олбанс и Ромси – городские держания обступали их с трех сторон. Неспособность города полностью окружить монастырь могла быть связана со значительным размером этой территории (до 30 акров в Редин-ге), ландшафтом (река, склон, болото, бухта и т. п.), расположением его хозяйственных построек (рыбные пруды, мельницы, виноградники и т. п.)

Как уже было отмечено выше, границы территории монастырского комплекса были четко определены стеной – каменной, глиняной или палисадом. В XIV в. некоторые монастыри получили от короля разрешение на возведение более капитальных каменных стен и ворот для защиты от французов (Батл2) или горожан (Сент-Олбанс3). Эта территория не была единой и обычно состояла из двух частей – внутреннего и внешнего дворов, последний из них мог быть доступен для мирян.

Использование территории монастыря горожанами. Деятельность горожан на территории в пределах монастырских стен можно условно разделить на религиозную (приходская церковь, кладбище, паломничество) и светскую (административная и торговая). Кроме того, территория монастыря былы способна послужить убежищем, что может быть отнесено к обеим категориям, поскольку само право на предоставление убежища было связано с религиозными верованиями, особым статусом территории, а причины, позволяющие воспользоваться данным убежищем, как правило, носили вполне светский характер.

Право на предоставление убежища. Территория внутри монастырских стен отличалась от города еще и потому, что это была освященная земля, находящаяся вне общего права (common law). Право на предоставление убежища означало, что преступник мог укрыться на его территории от правосудия или своих преследователей. Это право было изначально характерно для всех церквей. Правда, они могли предоставить только временное убежище, обычно сроком на 40 дней, после чего нужно было или сдаться в руки властям, или покинуть пределы страны, пройдя процедуру отречения4. Со временем оно было распространено на огороженную часть территории вокруг церкви (т. е. церковные дворы и монастыри), а в некоторых случаях выходило за ее пределы. В таких случаях ее границы обозначались специальными знаками, чаще всего – крестами.

Некоторые из церквей имели более высокое по статусу убежище по королевскому пожалованию, не ограниченному по времени. Среди таких привилегированных мест были монастыри Батла, Вестминстера и Сент-Олбанса. В первом случае монастырь был наделен территорией особого статуса в радиусе полутора миль от аббатства – leuga.

В Вестминстере территория убежища ограничивалась территорией самого аббатства. Время возникновения данной привилегии точно неизвестно. Грамоты монастыря приписывают ее пожалованию короля Эдгара. Самые ранние документы5, свидетельствующие о бегстве преступников в это убежище, относятся к концу XI в. (1086–1104 гг.). Среди документов аббатства сохранился текст клятвы, которую должен был принести ищущий убежища. В соответствии с ней находящийся там человек должен был честно сообщить причину своего преследования и соблюдать обычаи данного убежища. Ему запрещалось продавать предоставляемые ему продукты, носить оружие и покидать пределы убежища без разрешения на то со стороны архидьякона Вестминстера, также он не должен был совершать насильственных действий или кого-нибудь обманывать.

Наличие такого особого статуса делало убежище привлекательным для самых разных представителей общества, среди которых было немало криминальных элементов, которые не только избегали таким образом правосудия, но и умудрялись продолжать свою деятельность, совершая вылазки из убежища. В связи с этим в правление короля Генриха VII была развернута кампания против таких убежищ8. В 1504 г. тут (statute of negligent escapes) установил штрафы за беглых преступников из убежищ. Была сделана попытка со стороны властей охранять территории убежищ, но это вызвало резкий протест монастырей. Можно отметить, что на момент роспуска монастырей в 1536–1539 гг. их право на убежище оставалось в силе, а в некоторых случаях сохранилось и после него.

Религиозная деятельность. Использование монастырской церкви в качестве приходской церкви для горожан. В некоторых городах (Баркинг, Дан-стебл, Ромзи, Сент-Олбанс, Уотем Эбби) у горожан не было своей отдельной (от монастырской) приходской церкви. Кроме того, на раннем этапе монастырская церковь, возможно, служила в качестве приходской для горожан в Батле, Вестминстере и Эйншеме. Наиболее вероятно это в тех случаях, когда монастырь появлялся раньше, чем город, или одновременно с ним (Данстебл, Батл). Отсутствие ранней приходской церкви в тех местах, где были какие-либо поселенцы до появления монастыря, может объясняться тем, что при его создании была использована существующая там церковь, которая могла обладать весьма значительным статусом (так, вероятно, было в Эйншеме и Уолтем Эбби).

По мере роста города возникала потребность в более просторном помещении для прихожан, что могло привести (хотя и не всегда) к появлению отдельной приходской церкви, как было в случае с Батлом, Вестминстером и Эйншемом.

Еще одной причиной, которая могла повлиять на решение монахов построить горожанам отдельную церковь, было то, что последние мешали проводить службу монахам. Именно это, согласно «Хронике монастыря Батла», послужило причиной постройки там отдельной приходской церкви Св. Марии9. Пример Сент-Олбанса (где было несколько приходов, один из которых использовал монастырскую церковь для службы), однако, показывает, что нельзя говорить о стремлении монахов вытеснить горожан из своей церкви.

Прихожане ходили в монастырскую церковь, но этот факт не означал, конечно, что они стояли на службе вместе с монахами10. Как правило, горожанам был отдан один придел церкви. Поскольку основная территория монастырского комплекса располагалась к югу от церкви, приходской придел находился на северной стороне. Это позволяло горожанам иметь отдельный вход в свою церковь и зачастую специальный вход в монастырь. Такое расположение позволяло избежать хождения горожан по территории монастыря. Все это должно было отделить их от монахов.

Использование одного и того же здания в некоторых случаях приводило к конфликтам. Так, в конце XIV в. горожане Данстебла вторглись на половину монахов и настаивали на увеличении размера своего придела11. Кроме того, возникали споры о том, кто должен оплачивать ремонт и содержание самого здания и его приделов. В Ромзи спор между горожанами и монахинями по этому поводу привел к вмешательству епископа и проведению официального расследования.

Постройка отдельной приходской церкви для горожан не обязательно означала вынос ее за пределы монастырских стен. В Вестминстере горожане пользовались отдельной церковью, расположенной на территории монастыря к северу от монастырской церкви. Считается, что изначально она была частью монастырской церкви, располагаясь в ее северной части13. В Эйншеме и Рединге приходские церкви (Св. Леонарда и Св. Лоренса) были расположены в непосредственной близости от монастырской стены, что позволяет предположить, что некогда они были включены в территорию соответствующих монастырей.

Кладбище на территории монастыря. На территории монастыря нередко располагалось кладбище горожан. В тех случаях, когда приходская церковь находилась в пределах монастыря, это было логично и не вызывало споров между горожанами и монастырем. Кладбище прихожан тоже находилось на территории монастыря (оно было отдельно от кладбища самих монахов) и располагалось возле того придела, который служил горожанам приходской церковью, т. е. на север от церкви. В Сент-Олбансе в начале XV в. такое кладбище было закрыто, а церковь Св. Андрея использовала для захоронения своих прихожан территорию, выделенную на кладбище церкви Св. Петра (другой приходской церкви города). Отдельные богатые прихожане, по своему желанию, всегда могли быть похоронены в монастыре.

Более неоднозначная ситуация сложилась в тех городах, где были отдельные приходские церкви. Общего правила здесь не было.

В Рединге из трех приходских церквей две обладали правом захоронения: церковь Св. Марии (самая древняя в городе) и более поздняя церковь Св. Жиля (с 1200 г.). Церковь Св. Лоренса не имела своего кладбища, и прихожан хоронили на монастырском кладбище. Это можно объяснить ее более поздним возникновением, а также отсутствием места для кладбища. Кроме того, ее расположение у стен монастыря благоприятствовало использованию его территории для кладбища. Нет сведений о том, что в этом городе были какие-либо споры относительно места захоронения прихожан. В Фавершеме прихожан хоронили на кладбище приходской церкви Св. Марии, и также не известны сведения о каких-либо спорах в этом отношении.

В Батле и Эйншеме приходские церкви не имели своего кладбища. Обе они были часовнями, и их кладбища располагались на территории своих монастырей. В Эйншеме церковь Св. Леонарда располагалась на небольшом пространстве между рыночной площадью и монастырем, что не предполагало возможности размещения там кладбища. В принципе и в Батле, и в Эйншеме приходские церкви, хотя и были отдельными строениями, на деле оставались частью монастырской церкви.

Особое звучание вопрос о месте захоронения прихожан получил в Абингдо-не. Церковь Св. Елены, возникшая на месте монастыря VII в., имела весьма высокий статус, в пользу чего свидетельствуют большой приход и наличие зависимых часовен. Тем не менее в какой-то момент ведущая роль в Абингдоне перешла к церкви Св. Марии (аббатская церковь). Восстановленная к 995 г. церковь Св. Елены в силу каких-то причин снова стала приходской церковью Абингдона, но при этом права на захоронения в данном месте остались у монастырской церкви.

В конце XIV в. вспыхнул конфликт на этой почве между викарием и прихожанами церкви Св. Елены, с одной стороны, и монастырем – с другой16. Конфликт получил такой масштаб, что в его разрешение оказался втянутым апостольский престол. В ходе противостояния горожане предприняли попытку устроить свое собственное кладбище около приходской церкви Св. Елены. После долгих разбирательств решение было вынесено в пользу монастыря, и тела, которые уже успели похоронить на новом кладбище, были перенесены на старое кладбище в монастыре. Немаловажную роль в таком исходе, как представляется, сыграл тот факт, что горожане своими действиями нарушили статут о мертвой руке.

Любопытны причины, на которые ссылались горожане для обоснования необходимости создания нового отдельного кладбища. Главным поводом послужил случай, когда монахи три дня не давали произвести погребение на территории своего монастыря из-за того, что похоронные процессии своим шумом нарушали их покой. Кроме того, по недосмотру монахов, свиньи проникли на территорию кладбища и вырывали там тела. Горожане также обвиняли монахов в том, что те продавали или использовали для своих нужд поставленные прихожанами надгробные камни18. Спор относительно прав на погребение был, прежде всего, обусловлен прибылью, которую оно приносило в виде различных подношений, пожертвований и плат за свечи, заупокойную службу и т. п. Это подтверждается и тем, что горожан обязали выплатить монастырю все убытки, которые тот понес из-за несанкционированного кладбища.

Примечательно, что в городе была еще одна приходская церковь, которая также не имела своего кладбища, но ее прихожане не выступали против захоронений на территории монастыря.
Паломничество. Многие монастыри обладали значительными коллекциями реликвий. Это могли быть мощи непосредственного патрона монастыря (как было, например, в Сент-Олбансе). Кроме того, различные по значимости мощи были приобретены монастырем или получены в подарок. Данное обстоятельство обусловило тот факт, что монастыри были центрами паломничества, а значит, в монастырскую церковь, где эти мощи хранились, допускались паломники (как миряне, так и клирики). Разумеется, они не ограничивались только местными горожанами и включали в себя (в зависимости от значимости мощей) и людей, пришедших издалека. Тем не менее, все это означало присутствие мирян в монастырских стенах.
Светская деятельность. Само собой разумеется, что жизнь горожан на территории монастыря не ограничивались только религиозной деятельностью.

Поскольку монастырь был сеньором города, осуществление правосудия и заседания его манориальной курии происходили на территории самого монастыря. Там могли проходить заседания и других собраний. Так, в Сент-Олбансе сотенное собрание проходило на большом дворе аббатства под ясенем. В Вестминстере сеньориальный суд (halimote) заседал на церковном дворе, к северу от аббатства. Как правило, на дворе монастыря проходили заседания манориального суда, где председательствовал аббат/приор или его представитель.
Однако для своих частных собраний горожане территорию монастыря не использовали. Для этого скорее подходила приходская церковь города или появившийся со временем гилдхолл (Рединг), или Часовая башня (в Сент-Олбансе).

Кроме того, территория монастыря могла использоваться как место для торговли. Точное свидетельство об этом есть только в отношении Вестминстера, где октябрьская ярмарка проходила в северной части20 монастырской территории. Ярмарка была пожалована королем  прещение проведения ярмарок на церковных дворах и решение 1248 г. перенести их в Тотхилл21, они продолжала проходить на территории монастыря. Данное явление объяснялось огромной выгодой для купцов в таком местоположении: с одной стороны, они пользовались особым иммунитетом, который им предоставлял монастырь в качестве убежища, с другой – данная территория располагалась на удобном расстоянии от Лондона.

Со временем это привело даже к появлению постоянной светской застройки на территории монастыря. Подобный процесс был характерен в целом для рыночных мест. Как в Сент-Олбансе, отодвинувшем границу монастыря для создания держаний23, так и здесь монахи пошли на присутствие их на территории монастыря ради получения ренты. К тому же на территории монастыря Вестминстера жили те, кто обрел там убежище, выплачивая монастырю ренту за свои держания.

Заключение. Таким образом, рассмотренные выше факты показывают, что территория монастыря являлась неотъемлемой частью города и была связана с разными сторонами жизни горожан.

Любопытно (хотя и предсказуемо), что наиболее открытыми для мирян оказываются территории бенедиктинских монастырей, наиболее закрытыми – цис-терцианские, что объясняется большей строгостью их устава, а также их менее частым расположением в пределах города. Единственный городской цистерциан-ский монастырь в рассматриваемом регионе – Коггешэлл – хотя и располагался рядом с подвластным ему одноименным городом, но был отделен от него небольшой речкой.

Гендерный аспект играл менее выраженную роль. Среди монастырских городов Юго-Ввосточной Англии было три городских женских монастыря, из них один (Ромзи) делил свою церковь с мирянами. Правда, нужно отметить, что нет никаких сведений относительно мирской деятельности на территории женских монастырей.