Преюдициальный характер решений европейского суда по правам человека в свете проблем их реализации для российских судов

Говоря о существующем механизме судебной защиты прав и свобод человека в современный период, нельзя обойти вниманием деятельность Европейского суда по правам человека. Европейский суд представляет собой наднациональный орган правосудия, создание которого было предусмотрено Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, вступившей в силу для России 5 мая 1998 г.

Согласно ФЗ РФ от 30 марта 1998г.№54 «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признала ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов. В соответствии с ч.4 ст.15 Конституции РФ международные договоры являются частью правовой системы РФ и, более того, имеют приоритет перед внутригосударственным законодательством. О применении решений ЕСЧП свидетельствует также Постановление Пленума Верховного суда РФ №23 «О судебном решении», согласно пп. «в» п.4 которого при вынесении решения суд должен учитывать постановления Европейского суда, в которых дано толкование положений Конвенции, подлежащих применению в данном деле.

Несмотря на это, далеко не однозначным является ответ на вопрос о месте и роли решений ЕСЧП в российской правовой системе, и особенно механизме их реализации. Именно в этом аспекте я хотела бы осветить вопросы преюди-циальности решений Европейского суда.

Единого понимания преюдициальности нет. Во-первых, ее можно рассматривать, как механизм косвенного обжалования.

Нужно отметить, что способ защиты, предоставляемый ЕСПЧ носит дополнительный (субсидиарный) характер. Суд не является четвертой инстанцией по отношению к системе национальных судов. Российским судам предоставляется возможность самостоятельно рассмотреть и разрешить дело, дав оценку всем имеющимся доказательствам и применив соответствующие нормы права, в том числе положения Конвенции. ЕСПЧ рассматривает жалобы в тех случаях, когда есть предположение о допущенных нарушениях Конвенции. При этом установлены четкие критерии приемлемости обращения. Несмотря на это Суд переполнен жалобами, в принятии к рассмотрению большинства из которых он отказывает по различным причинам.

Высказываются предложения о «разгрузке» Суда за счет применения преюдициальной процедуры.

В данном контексте преюдициалность рассматривается как предоставление возможности национальным судам обращаться с запросом непосредственно в Европейский суд по поводу толкования соответствующего положения Конвенции, в тех случаях, когда при рассмотрении основного иска возникает вопрос о правильности толкования Конвенции, либо соответствия законодательного акта положениям Конвенции. Подобная процедура успешно применяется в отношениях между Судом ЕС и национальными судами.

На мой взгляд, на данном этапе развития правового сотрудничества, реализовать эту идею затруднительно. Во-первых, круг субъектов обращения: даже если наделить этим правом только «высшие» суды, а к таким будут отнесены кассационные и апелляционные (в случае обжалования решения мирового судьи) для целей Конвенции, практически весь массив обращений придется на районные суды – основное звено судебной системы.

Сложно представить себе то количество запросов, которые ежедневно будут поступать в Европейский суд. Во-вторых, данная процедура может быть использована для намеренного затягивания дела. В-третьих, затруднительным представляется определить перечень ситуаций или хотя бы критерии, при наличии которых возможно обращение, чтобы избежать запросов по любому «пустяку». В-четвертых, сложности связаны с разработкой всей процедуры принятия и подготовки ответов на запросы. В-пятых, будет нарушен принцип субсидиарности в отношениях между национальными судами и Европейским судом. Недопустимым считается отступление от принципа независимости судей.

Теперь рассмотрим преюдициальность в другом аспекте – как предрешен-ность некоторых фактов, которые не надо вновь доказывать. Если обстоятельства установлены решением суда, вступившим в законную силу, по ранее рассмотренному делу, они не подлежат доказыванию и не могут быть опровергнуты.

Нужно отметить, что ЕСПЧ не может непосредственно воздействовать на законодательство государства – участника Конвенции, он не вправе признавать недействительными акты внутреннего законодательства и отменять судебные решения, либо требовать этого, он лишь может указать на нарушение актом или решением положений Конвенции. Во многом от усмотрения государства зависит насколько будут учтены данные рекомендации.

Таким образом, для того чтобы получить возможность добиться иного решения по конкретному спору, необходимо запустить некий внутригосударственный механизм, действие которого напрямую бы зависело от наличия решения Европейского суда.

Комитет министров Совета Европы в Рекомендации от 19.01.2000 г. отметил, что наиболее эффективным в данном случае будет наличие предусмотренной законодательно возможности пересмотра дел или возобновление производства по делу в тех инстанциях, в которых Суд установил нарушения.

Согласно российскому законодательству, установленное Европейским судом нарушение Конвенции, является основанием для пересмотра судебного решения национального суда по вновь открывшимся обстоятельствам.

Такую возможность предусматривает п. 7 ст. 311 АПК РФ и п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ. Как ни странно, ст. 392 ГПК РФ подобного положения не содержит, хотя именно обращения граждан рассматриваются ЕСЧП и, тем самым, именно для судов общей юрисдикции важно иметь процедурные правила пересмотра судебного акта. Представляется возможным применение аналогии, которая допускается ч.1 ст.4 ГПК.

При этом необходимо отметить, что пересмотр дела по вновь открывшимся обстоятельствам предполагает, что изначально вины судьи в вынесении неправильного решения не было. Считается, что судья вынес бы иное решение или его выводы были бы иными, если б вновь открывшиеся обстоятельства были ему известны на момент рассмотрения дела. В данном случае может ли идти речь о наличии таких обстоятельств, ведь знание и правильное применение судьей положений Конвенции – это его прямая обязанность. Судья не может ссылаться на незнание закона.

В качестве альтернативы возможно обращение к процедуре надзорного производства. Но в данной ситуации заинтересованные лица ограничены сроками, которые к моменту обращения уже могут истечь, да и самого «возобновления» по сути не возникает.

Более того, как раз здесь и встает вопрос о преюдициальности фактов, установленных решением ЕСПЧ. Процессуальные кодексы не наделяют их таким статусом. Несмотря на то, что решение Европейского суда имеет обязательную юридическую силу, обстоятельства, установленные данным решением и входящие в предмет доказывания, при новом судебном разбирательстве не могут рассматриваться в качестве общеизвестных и преюдициальных фактов по ряду причин. Во-первых, Конвенция не предусматривает специальной процедуры публичного оглашения, официальной публикации и официального заверения перевода решений на русский язык; во-вторых, доказательства оцениваются на основе внутреннего убеждения судьи, исходя из совокупности имеющихся доказательств. Ссылка на решение Европейского суда не может полностью заменить процесс исследования доказательств. Это противоречило бы принципу свободной оценки доказательств; в-третьих, принято выделять объективные и субъективные пределы преюдициальности. Объективные пределы относят к фактам, установленным решением суда, а субъективные связаны с условием о том, что в обоих делах (как ранее рассмотренном, так и находящемся на рассмотрении суда) должны участвовать одни и те же лица. При рассмотрении жалобы в Европейском суде круг субъектов преобразуется, в качестве ответчика всегда выступает государство, даже если право было нарушено органом, должностным лицом и т. д.

Таким образом, у заинтересованных лиц могут возникнуть трудности с доказыванием установленных Судом обстоятельств при новом рассмотрении дела. На мой взгляд, это серьезное упущение, препятствующее эффективному восстановлению нарушенного права. Приходится констатировать, что в настоящее время законодатель еще не выработал необходимого механизма возобновления производства по делу, не решенным остается и вопрос возможного признания преюдициальности установленных Судом обстоятельств. Чему, по-моему мнению, препятствуют главным образом, технические сложности, что вполне преодолимо. Требуются существенные преобразования всего механизма пересмотра судебных постановлений. Пока же не остается ничего другого как пользоваться существующими процедурами, несмотря на их недостатки.