Проблемы войны и насилия в учении И. Канта и современность

На протяжении всей многовековой истории мировой цивилизации мы наблюдаем неослабевающий интерес к ряду политико-правовых категорий. Доминирующими среди них и известными практически каждому – от простого обывателя и до ученого - являются, с одной стороны, такие, как мир, право, закон, права и свободы человека, а с другой – сила, война, насилие, принуждение, порабощение и т. п. Самый поверхностный взгляд на каждую из них дает повод утверждать, что они как вечные «спутники» эволюционного развития человека и всей системы социальных отношений расцениваются, чаще всего, как антиподы. Это закономерно и объективно. Ведь всякое намерение применить силу естественно сопряжено с ущемлением чьих-то прав и свобод, всякая война, рассматриваемая как средство и процесс, противоположна миру как состоянию.

В Энциклопедии военных и морских наук, вышедшей в свет в 1881 г. в России, было безапелляционно подчеркнуто, что война «является одним из могущественнейших и неизбежных факторов развития человеческой культуры. Борьба лежит в основе всего живущего. Все силы природы находятся в постоянной борьбе между собою, стремясь к созданию нового и более совершенного путем разрушения старого и отжившего. Таков основной закон природы. Человечество, составляя часть ее, в своей деятельности подчиняется тому же закону, поэтому войны всегда были и будут».

Примерно в то же время член–корреспондент Петербургской академии наук как высшего научного учреждения России до 1917 г. Ф. М. Достоевский, более известный нам как великий русский писатель, утверждал, что война, безусловно, есть большое несчастье. Вместе с тем, он был убежден, что войну вовсе не следует понимать и оценивать как «вековечный инстинкт неразумных наций». Как писателю и ученому она закономерно представлялась ему нечто большим. Потому он сумел сформулировать уникальный по своей глубине и прозорливости вывод: «…не всегда надо проповедовать только мир, не в мире едином, во что бы то ни стало, спасение, а иногда и войне оно есть»34. Тем самым, Ф. М. Достоевский вовсе не призывает оправдать и переоценить социальную значимость таких явлений, как война и насилие в самых разных формах их проявления, а лишь заостряет внимание на том, что в интересах удовлетворения своих объективных потребностей и интересов человек вправе обращаться к различным, в том числе противоречивым, средствам и методам.

В середине двадцатого столетия не менее известный в ученых кругах американский социолог русского происхождения П. А. Сорокин, проведя конкретные социологические исследования истории большой группы стран, пришел к непреложному выводу о факте мирно-военного хода общественной развития. Он не без оснований настаивает на том, что «война была почти столь же обычным и «нормальным» явлением, как мир». Причем, по его глубокому убеждению, в истории преобладает военная составляющая, что подтверждается конкретными статистическими данными. По подсчетам специалистов, сделанным около ста тридцати лет назад, на один год мира приходилось 13 лет мира. Современные реалии на рубеже двух последних веков лишь подтверждают эту печальную статистику.

Сегодня, как и много веков тому назад, вряд ли представляется возможным дать однозначный ответ на вопрос о том, по какому пути своего развития пойдет дальше человечество и что ждет его в исторической перспективе? Хотя исторические события служат поводом для опровержения идеи Геродота, который еще в глубокой древности утверждал, что только безумный предпочтет войну миру, и что идея о вечном мире, сформулированная в начале XYIII века, является скорее утопичной, чем практически реальной, человек не теряет надежды выйти на мирную орбиту своего развития.

На такой оптимистичный лад позволяет настроиться обращение к произведениям И. Канта (1724–1804 гг.). Полагая, что перед человечеством стоят два альтернативных варианта достижения вечного мира: один – путем договора, запрещающего войны, другой – «вечный мир» на всемирном кладбище человечества после истребительной войны, всеми своими рассуждениями, значение которых невозможно переоценить ни сегодня, ни в обозримом будущем, он дает нам понять, что искренне верит в разум человека. При этом, как совершенно справедливо подчеркивает профессор С. С. Алексеев, Кант как истинный гений философской мысли обрисовывает механизм восходящего развития человеческого рода, суровый механизм человеческого прогресса, в котором достойное место занимает право3. Вполне естественно, что в центр его внимания попадают и вопросы войны и насилия, свидетелем которых он был в силу соответствующих исторических условий Связывая власть и право с возможностью принудительного воздействия на общественные отношения, И. Кант подчеркивает, что это проистекает от силы разума, является категорическим императивом. Он прямо заявляет, что «карающий закон есть категорический императив… Ведь если исчезнет справедливость, жизнь людей на земле уже не будет иметь никакой ценности»1. Человек это уже пережил на уровне первобытного общества, которое отличала приверженность дикарей к неоснованной на законе свободе, когда они предпочитали беспрестанно сражаться друг с другом, а не подчиниться основанному на законе принуждению. Таким образом, насилие, вооруженное и невооруженное, внутренне присуще человеческому обществу, ибо сам человек вырос из природы, из животного мира, где использование силы и борьба за существование были неотъемлемой стороной жизни.

В качестве первоосновы для возникновения насилия и его крайних форм И.Кант выделяет разобщенность людей. Он отмечает, что «охотничий уклад больше всего противоречит цивилизованному устройству: семьи, которым приходиться жить при этом разобщено, скоро делаются друг другу чуждыми, рассеявшись по обширным лесам, и даже враждебными, так как каждому семейству для приобретения пищи и одежды нужны большие пространства земли»2. Для подтверждения своих взглядов на насилие и происхождение войн И.Кант приводит множество примеров и фактов. В качестве таковых он отмечает негостеприимство жителей морских берегов (например, берберов), которые грабили суда в ближайших морях, обращали в рабство моряков, потерпевших крушение, или жителей пустынь (арабских бедуинов) и др. Как и Т. Гоббс, Кант приходит к мысли о том, что естественным состоянием для людей является состояние войны.

Определив проблемы происхождения насилия и войн в человеческой истории, И.Кант подает пример рассмотрения вопроса о причинах конкретных, отдельно взятых их проявлений. Здесь он выделяет две основные группы таких причин: глубинные (характерные для всех форм насилия) и единичные (более подвижные, ситуационные) причины. К числу глубинных, коренных причин (сегодня часто именуемых источниками) он относит, с одной стороны, противоречивую, биосоциальную по сути, природу человека, социальную разобщенность людей, врожденные инстинкты зла и насилия, низкую культуру человека и отдельных социальных общностей людей, а с другой – в качестве их конкретного носителя – отдельных людей (например: правителей), отдельные социальные общности (социальные слои, народы), отдельные государства.

Кроме того, И. Кант считает, что «слияние государств в единую державу, превосходящую другие и переходящую во всеобщую монархию и бездумный деспотизм, искоренив зачатки добра, в конце концов, приводит к анархии и войне»3. По нему, всякая держава, разросшаяся до ужасающих размеров, непременно выступает источником войны и насилия, «возбуждает опасение соседних государств, что она захочет покорить других, так как она может сделать это».

При всем этом И. Кант убежден, что любое насилие, вызывается не одной, единственной, может быть и очень важной причиной, а целым набором их. И представлен этот набор цепочками, рядами, блоками различных по своей природе и сущности причин или противоречий: психологическими, социальными, политическими, экономическими, духовными, демографическими, географическими, этническими, национальными, религиозными, личностными, ситуативными, собственно военными и иными. Тем самым И. Кант закладывает основы методологического подхода к пониманию различных видов социального насилия, его многообразных причин и форм проявления.

Обращаясь, в частности, к экономической составляющей вооруженного насилия, И. Кант отмечает, что «накопление богатств одним государством приводит к усилению военной угрозы»5. Этот тезис дает нам право констатировать тот факт, что И. Кант практически первым вводит в научный оборот понятие военной угрозы, употребление которого стало нормой при оценке современной военно-политической ситуации в мире и/или отдельно взятом регионе.

В связи с этим сегодня как никогда актуально звучат два вывода, к которым подводит нас кенигсбергский профессор:

во-первых, с появлением военной угрозы государства оказываются вынужденными прибегнуть к упреждающему нападению с использованием «трех сил – вооруженной силы, силы союзов и силы денег». Акцент философом делается на то, что третья сила есть «самое надежное орудие войны, а кредитная система являет собой самую опасную денежную силу, а именно фонд для ведения войны ;во-вторых, возникающая внешняя угроза, со стороны соседних государств, обусловливает необходимость сплотиться для противостояния противнику внутри страны. «Если даже внутренние раздоры не принудят народ подчиниться публичным законам, то это сделает извне война, ибо, согласно установлению природы, каждый народ находит в соседстве с собой теснящий его народ, против которого он вынужден формироваться в отдельное государство, чтобы как держава быть способным к отпору»1. Налицо идея о том, что вооруженное насилие, в том числе и в форме войны, способно оказывать позитивное влияние на состояние общества, выражающее в способности его мобилизоваться в интересах решения возникающих задач. Кроме того, оно порождает консолидацию членов общества, осознающих необходимость сосредоточения всех сил и средств для отражения нападения.

Конечно, это вовсе не значит, что в современных условиях начала XXI в. мы не видим условий для предотвращения вооруженного насилия на международной арене и, в том числе, недопущения гражданских войн. Основная часть народов и стран закономерно стремятся уйти от конфронтации с ближними и дальними соседями. Однако, как это не печально, события последних лет убедительно свидетельствуют о том, что еще не пришло время, чтобы можно было забыть о военных и иных угрозах для безопасности стран и народов, как на национальном, так и на международном уровнях. В утвержденной Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. дан довольно развернутый перечень таких угроз, препятствующих обеспечению национальных интересов нашей страны. В названном документе прямо указывается, что, в первую очередь, негативное влияние будут оказывать вероятные рецидивы односторонних силовых подходов в международных отношениях, противоречия между основными участниками мировой политики, угроза распространения оружия массового уничтожения и его попадания в руки террористов, а также совершенствование форм противоправной деятельности в кибернетической и биологической областях, в сфере высоких технологий. Усилится глобальное информационное противоборство, возрастут угрозы стабильности индустриальных и развивающихся стран мира, их социально-экономическому развитию и демократическим институтам. Получат развитие националистические настроения, ксенофобия, сепаратизм и насильственный экстремизм, в том числе под лозунгами религиозного радикализма. Обострятся мировая демографическая ситуация и проблемы окружающей природной среды, возрастут угрозы, связанные с неконтролируемой и незаконной миграцией, наркоторговлей и торговлей людьми, другими формами транснациональной организованной преступности. Вероятно распространение эпидемий, вызываемых новыми, неизвестными ранее вирусами.

Негативное воздействие на международную обстановку в среднесрочной перспективе будут по-прежнему оказывать ситуация в Ираке и Афганистане, конфликты на Ближнем и Среднем Востоке, в ряде стран Южной Азии и Африки, на Корейском полуострове.

Не меньшую опасность сегодня представляют критическое состояние физической сохранности опасных материалов и объектов, особенно в странах с нестабильной внутриполитической ситуацией, а также не контролируемое государствами распространение обычных вооружений. Все это может привести к обострению существующих и возникновению новых региональных и межгосударственных конфликтов.

Возрастет риск увеличения числа государств – обладателей ядерного оружия. Возможности поддержания глобальной и региональной стабильности существенно сузятся при размещении в Европе элементов глобальной системы противоракетной обороны Соединенных Штатов Америки.

В Стратегии особо подчеркивается, что в условиях конкурентной борьбы за ресурсы не исключены решения возникающих проблем с применением военной силы – может быть нарушен сложившийся баланс сил вблизи границ Российской Федерации и границ ее союзников. Большинство перечисленных угроз, перечень которых представляется нам не совсем полным, так или иначе сопряжено с применением вооруженного насилия.

Важное место в ряду причин, ведущих к использованию вооруженного насилия отводит немецкий философ этническим и религиозным различиям между народами. И. Кант отмечает, что «различие языков, религий и культур влечет за собой склонность к взаимной ненависти между народами и часто приводит к войне». Как человек верующий он не мог не связать проявление насилия в общественных отношениях с божьей волей: «ни одна единичная вещь, в том числе и война, не мыслится изъятой из сферы ее действия»2. Поскольку Бог растворен в природе, а в мире действует предустановленная гармония, И. Кант убежден, что «природа, позаботившись о том, чтобы люди могли жить на земле повсеместно, вместе с тем имела деспотическое намерение: люди должны жить повсюду, хотя бы против их склонности. А средством для достижения этой цели природа избрала войну».

С точки зрения правовой и политологической особенно важным является то обстоятельство, что уделяя значительное внимание вооруженному насилию, И. Кант чаще при этом обращается к понятию война. Кроме того, он напрямую связывает войну как вооруженное насилие с соответствующей формой государства, его политикой. Он замечает, что, например, «в деспотическом, автократическом государстве глава государства не член государства, а его собственник. Война нисколько не лишает его пиров, охоты, увеселений, празднеств и т. п. Он может, следовательно, решиться на войну по самому незначительному поводу, как на увеселительную прогулку»1. Зато, в республиканском государстве «для решения вопроса о войне требуется согласие граждан, ибо все тяготы войны придется им взять на себя, оплачивать военные расходы из собственного кармана, восстанавливать разоренное войной»2. События последних лет со всей очевидностью убеждают нас в прозорливости И. Канта, ибо действительно демократические государства в большинстве своем обращаются к военной силе только в ответ на чью то агрессию или иное применение насилия.

И.Кант учит нас, что попытки насильственно вмешиваться в политическое устройство других государств рано или поздно приведут к войне и указывает на «легкость возникновения войны, связанную со склонностью к ней власть имущих»3. При этом он указывает на безответственность главы государства, который, лично не подвергаясь никакой опасности, может жертвовать тысячами людей для дела, которое их совершенно не касается. Кант считает, что обладание властью неизбежно извращает свободное суждение разума и может привести к насилию.
Сквозь призму своего времени в качестве социально-политических сил, заинтересованных в насилии, разжигании войн, он называет королевскую свиту (власть имущих), верхи торгового сословия, заинтересованного в получении богатства любыми способами, и армию. В связи с этим он не бесспорно утверждает, что «постоянные армии, будучи постоянно готовы к войне, непрестанно угрожают ею другим государствам. Они побуждают их превзойти друг друга в количестве вооруженных сил, и поскольку связанные с миром расходы становятся в конце концов более обременительными, чем короткая война, то сами постоянные армии становятся причиной военного нападения с целью избавиться от этого бремени».

Будет несправедливо, если мы упустим из виду то обстоятельство, что И. Кант не обделяет своим вниманием проблемы взаимосвязи вооруженного насилия и геополитики. Географический фактор сам по себе непосредственно не может привести к войне, однако как современник ряда войн второй половины XVIII в. И.Кант подчеркивал, что «европейские народы за счет побежденных увеличивают число своих подданных и, стало быть, число орудий для войн более широких размеров».

Обращая внимание на то, что якобы «войной и ее исходом не решается вопрос о мире и мирный договор, хотя и кладет конец данной войне, но не военному состоянию, т. е. такому состоянию, в каком всегда можно найти предлог к новой войне»1, Кант делает основательную заявку на то, что вооруженное насилие является постоянным спутником политики и всех политических отношений. По нему, это такой социально-политический фактор, который, с одной стороны, имеет естественное происхождение, с другой является вечным во времени и всеобъемлющим в пространстве.

Обращение к проблемам войны, насилия и мира в их связи с правами и свободами человека и гражданина и механизмом их реализации и защиты в контексте изучения политико-правовой мысли позволит найти рационально-оптимальные варианты ответов на вопросы о причинах «живучести» войн и вооруженного насилия в современных формах его проявления.

В заключение подчеркнем, что если до недавних пор единственно верной считалась точка зрения немецкого военного теоретика К. Клаузевица о войне и вооруженном насилии как продолжении политики иными, а именно насильственными средствами, то на рубеже двух последних веков характер и содержание их претерпели существенные изменения. По мнению современного немецкого философа Х. Хофмайстера, сегодня политика и, добавим, право оказываются бессильными справиться с войной и насилием. С ним солидарны другие западно-европейские и американские исследователи, а также некоторые отечественные правоведы и политологи.

С такой позицией трудно не согласиться. В этой связи сошлемся на непреложный вывод, сделанный С.С. Алексеевым при оценке событий на Северном Кавказе. Со всей присущей ему прямотой и откровенностью он пишет, что «война в Чечне потрясла Россию, сбросила с общества жалкий «маскарадный костюм». В результате ее российская юридическая система «…оказалась немощной, неспособной реализовать свое исконно правовое предназначение – предотвратить или хотя бы должным образом отреагировать на массовые нарушения прав человека, произвол власти и отдельных лиц».

Эти и многие иные факты еще более повышают интерес к проблемам вооруженного насилия в различных проявлениях, в разработку которых самый весомый вклад внес известный немецкий философ И. Кант.