Публичные интересы и публичная власть в условиях реформирования электроэнергетики

В начале 2002 года Правительство Российской Федерации утвердило проект Федерального закона «Об электроэнергетике», который должен быть направлен в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации для принятия, рекомендовав разработчикам доработать его. Рядовое, может быть, рутинное дело Правительства - готовить и вносить проекты законов в Государственную Думу, судя по прессе, не получило в обществе того должного резонанса, который соответствовал бы важности упомянутого акта Правительства России. И напрасно!

Последние годы жизни России показали слабость государственной политики в области управления экономикой, и, прежде всего, в сферах функционирования ряда естественных монополий, в числе которых оказались структуры топливно-энергетического комплекса, когда государство в решении вопросов обеспечения населения теплом, электричеством заняло позицию стороннего наблюдателя. Конечно, причина не только в том, что государство полностью пренебрегло своими обязанностями по отношению к населению Дальнего Востока, Приморского края, других регионов России, где практикуются «веерные» отключения электричества. Суть, в частности, в том, что в силу либеральной конституционной экономической идеологии, гипертрофированной идеи «автономии» личности в обеспечении своих конституционных прав и свобод государство зачастую не имеет реальной правовой возможности влиять на политику естественных монополий. Связано это с тем, что доля участия государства в капитале этих экономических структур не позволяет контролировать принятие важнейших управленческих решений, формировать кадровый корпус естественных монополий. Кроме того, как представляется, даже выявляя диспропорции в функционировании, например, топливно-энергетического комплекса (ТЭК), заявляя о необходимости учитывать интересы добросовестных потребителей услуг энергетиков, государственные органы исполнительной власти не обладают необходимой квалификацией (а может быть волей) управленческих кадров, способных в руководящих органах естественных монополий проводить профессиональную политику по защите интересов государства, т.е. населения в целом. Между тем экономические факторы функционирования естественных монополий конвертируются в политические, позволяя контролирующим естественные монополии лицам и организациям использовать «рубильник» для регулирования политических отношений – стимулировать уход в отставку тех или иных политиков, как это случилось в Приморье с губернатором края Наздратенко.

Весьма симптоматично появление в ряде печатных изданий прогнозных политико-социологических статей, в которых вполне логично доказывается, что РАО «ЕЭС России» является «повивальной бабкой» нового президента России на будущих выборах. Причем наиболее вероятной кандидатурой для политических родов будет А. Чубайс, обладающий мощными рычагами управления не только экономическими, но и политическими процессами в России1. Что печально, в качестве рычага управления в частных интересах используется общенародное достояние – Единая энергетическая система России. Безусловно, в экономической системе России не только руководители электроэнергетики занимаются политикой – это страсть как «олигархов», так и рядовых хозяйственников, довольно успешно продвигающихся в органы государственной власти и самоуправления на основе эксплуатации бедности населения, неэффективности политики государственных и самоуправленческих институтов власти. Было бы неверным утверждение и о том, что предприниматели и так называемые «топ - менеджеры» должны быть лишены возможности избираться и назначаться на публичные должности. Как раз, наоборот, их управленческий опыт мог бы быть полезен обществу, если бы не одно, а то и несколько «но».

К примеру, известные руководители различных структур, определяемых как «естественные монополии», как показывает практика, ничего позитивного не достигли в своей «топ-менеджерской» деятельности. Если не считать успехом личное и родственников, близких обогащение (судя по данным журнала «Форбс» и другим публикациям в прессе). Но это обогащение не имеет под собой справедливой экономической и правовой (в отличие от законной) основы, во многом все получено за счет «административного ресурса», владения служебной информацией, которую нельзя использовать в личных целях. Самый широкий простор для взращивания «топ менеджеров» российского образца предоставила лишенная экономической целесообразности и социальной полезности приватизация государственного и муниципального имущества. Не смутило российских государственных мужей и очевидное попрание конституционного принципа равноправия граждан на участие в приватизации на равных условиях. В частности, отсутствовала доступная в равной мере всем гражданам общая информация о планах чековой и денежной приватизации. Население страны не было информировано о доходности предприятий в разных сферах экономики, в том числе сырьевой, энергетической. Но об этих планах было известно организаторам приватизации! Поэтому большинство граждан оказались сторонними наблюдателями разных аукционов, конкурсов с заранее прогнозируемыми результатами – явно не в пользу общества и государства. Приведенный тезис можно было бы оспорить, но факты экономической жизни говорят сами за себя. Между прочим, не конституционность приватизационной деятельности может быть основанием судебной отмены приватизации по многим важнейшим объектам российского народнохозяйственного комплекса.

В обществе зреет вопрос – для чего проводилась приватизация? Этот вопрос весьма своевременный, поскольку приватизация вступила еще в одну весьма серьезную фазу – реформирование электроэнергетики, в результате чего государство, вероятнее всего, потеряет рычаги эффективного регулирования экономики, социальных отношений.

Критическая оценка результатов приватизации не является спекулятивной, поскольку российское государство не в последнюю очередь по причине управленческой несостоятельности в области экономики не может успешно решать социальные задачи, вытекающие из ст. 7 Конституции Российской Федерации. Найдется ли смелость у ответственных государственных должностных лиц утверждать, что «Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека»? В самом общем виде «достойная жизнь и свободное развитие человека» предполагают материальное благополучие, доступность образования и здравоохранения и т.п. Но даже получение общего образования для большинства населения становится проблематичным, поскольку экономическая база системы образования не имеет должных гарантий (государство финансирует нестабильно, граждане в большинстве своем не способны оплачивать учебу детей из-за низкой заработной платы). Создание же элитарных (не по интеллекту, а по толщине кошелька родителей) школ формирует условия для социальной розни, конфликтов в будущем.

Очевидно, в экономике государства производятся не только обычные потребительские товары, но и социальные товары. К числу таких товаров в первую очередь следует отнести электроэнергию, которая составляет фундамент экономики, наряду с сырьевыми ресурсами является источником материального благополучия всего населения. Эти товары – народное достояние, они либо природные, либо созданы общими усилиями всего народа, а не частными инвесторами, как сейчас принято говорить.

Не отрицая позитивных качеств частной собственности, заметим, что не всякий объект материального мира может быть частным, поскольку в современной цивилизации объективно необходимы ограничения в частной собственности, направленные на обеспечение физической и нравственной состоятельности целых народов. Все государства мира, например, признают недопустимость нахождения в частной собственности ядерного оружия.

Западная либеральная (почитаемая в России демократами) идеология признает за частной собственностью социальную функцию. Весьма показателен пример ФРГ, где в Основном законе закрепляется принцип, согласно которому «собственность обязывает. Её использование должно одновременно служить общему благу» (п. 2 ст. 14)2. Если же сравнивать российскую Конституцию с Основным законом ФРГ и дальше в части регулирования отношений собственности, то сравнение будет явно не в пользу Конституции Российской Федерации. В отличие от ФРГ в нашей Конституции вообще умалчивается о законодательной базе отчуждения собственности в пользу государства – речь ведется лишь о механизме отчуждения – через суд. Спору нет, судебное решение предпочтительнее административного и тем более, воровского, но и суд должен иметь для своих решений законодательную базу. Однако в России «забыли» о такой малости, как законодательная база «отчуждения» имущества в государственных интересах. В этом усматривается умысел авторов Конституции РФ поставить государство в один ряд с частным собственником (все формы собственности «признаются и защищаются равным образом» - ч. 2 ст. 7 Конституции РФ). Не смутило конституционалистов и то обстоятельство, что почитаемый нами за образец цивилизованности Запад, в лице, например, ФРГ, смотрит на собственность не через призму государственных нужд, а общего блага. Немцы записали в Основном законе: «Отчуждение собственности допускается только для общего блага. Оно может производиться только законом или на основе закона, регулирующего вид и размеры возмещения». Между тем «государственные нужды» и «общее благо» – не одно и тоже. На эту разницу в терминах не следовало бы обращать внимания, если бы не тенденция российских органов государственной власти освободить себя от забот об обеспечении общего блага и переложить их на плечи «свободных граждан», «рыночных механизмов», «конкурентного рынка» (кто знает, что это такое?).

Вот и проект Федерального закона «Об электроэнергетике» базируется на ряде неопределенных понятий, не имеющих своего собственного экономического и социального содержания, фактически создающих почву для ухода от всякой юридической ответственности в случае провала в достижении целей и задач принятия такого фундаментального закона. И в суде будет невозможно доказать какие-либо нарушения законности в управлении электроэнергетикой, поскольку безразмерные фразы «рыночные отношения» и т.п. оправдают любое злоупотребление «экономической рыночной целесообразностью».

Правительство не смогло обеспечить выполнение своих конституционных обязанностей по обеспечению единства экономического пространства и свободу экономической деятельности, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств (ст.14 ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации»). Это касается, в частности, создания условий равного доступа к электросетям (контролируются РАО «ЕЭС России»), например, для атомщиков, производящих более дешевую электроэнергию, чем иные электростанции. И это притом, что большая часть акций в РАО «ЕЭС России» принадлежит государству, а Правительство, согласно Конституции и ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации», «осуществляет управление федеральной собственностью» (ст.14 ФКЗ). Не обладают должной свободой выбора поставщиков электроэнергии и потребители, лишенные права самостоятельно выходить на ФО-РЭМ.

Единство экономического пространства предполагает гармоничность общих и особенных факторов развития экономики. Общими факторами являются единые принципы правового регулирования экономических отношений в целом на всем пространстве России. Особенными факторами выступают те условия и цели, которые определяют функционирование отдельных субъектов (коммерческих и некоммерческих организаций), являющихся, в частности, естественными монополиями. Эти особенности требуют также и особой политики государства в управлении деятельностью, например, естественных монополий.

С другой стороны, для стимулирования эффективного функционирования государственных объектов в сферах естественных монополий должны быть созданы условия для формирования частных конкурентоспособных участников хозяйственной деятельности именно в сферах естественных монополий. Возможно, такие конкуренты появятся – в Калининградской области начато производство ветровой электроэнергии. Задача же государства здесь состоит в том, чтобы новым собственникам–частникам были созданы равные условия доступа в единую электросеть, и если их электроэнергия будет дешевле, чем у государственных электрогенери-рующих предприятий, то предоставить потребителю право получать электроэнергию по низким ценам.

В условиях отсутствия конкурирующих субъектов (конкурентной среды) хозяйственной деятельности субъекты естественных монополий, на наш взгляд, не могут быть приватизированы, поскольку:

не имеют естественных конкурентов (монополисты!);
будучи капиталоемкими, требуют больших инвестиций, достаточных хотя бы для простого воспроизводства;
преимущественно связаны с удовлетворением потребностей населения, которое не имеет реальной возможности платить за услуги по кризисным тарифам (имеющим общую тенденцию к неудержимому росту);

в приватизированных субъектах естественных монополий приоритеты частных акционеров направлены на удовлетворение, прежде всего, собственных потребностей и интересов. Это - большие зарплаты, комфортные условия труда, отдыха, социальные услуги за счет доходов естественных монополий так называемых топ - менеджеров. Причем, когда аппарат естественных монополий получает огромные доходы в виде зарплат и т.д., рядовые акционеры не получают сколько-нибудь значимых дивидендов по акциям – все уходит на содержание персонала дирекций, правлений и т.д.;

в связи с ранее сказанным – отсутствие средств на поддержание работоспособности объектов естественных монополий, совершенствование технологий.

В целях разрешения проблем функционирования естественных монополий на первом этапе государство должно получить право (фактически возвратить это право, которое к настоящему моменту утрачено в результате приватизации государственного имущества) влиять на кадровую политику на предприятиях, действующих в сферах естественных монополий. В субъектах естественных монополий (типа РАО «ЕЭС России») назначения на ключевые посты в руководящих органах должны осуществляться решением органов государственной власти.

Давно назрела необходимость разработки законодательства о де(ре)приватизации и национализации объектов естественных монополий, что обеспечит правовые основания возврата государству имущества от неэффективного частного собственника. Между прочим, экономически естественным было бы принятие таких актов одновременно с принятием законов о приватизации, но почему-то этого не было сделано (то ли недоразумение, то ли умысел?). А ведь это та методологическая предпосылка, которая позволила бы государству действовать на общее благо. Сам факт существования законодательства о национализации придаст экономическим отношениям цивилизованный правовой характер. Национализация в условиях ограниченности ресурсов и необходимости их рационального распределения между всем населением во многих случаях может стать актом гуманности в отношении любого человека, который, с точки зрения либеральной идеологии, является свободным, обладающим равными естественными правами, в частности, на жизнь. Равные права человека предполагают равные возможности пользоваться природными ресурсами, гарантией чего может стать активное участие государства как всеобщей организации граждан в управлении экономическими процессами, прежде всего, в сферах естественных монополий. После решения методологических вопросов функционирования естественных монополий (и использования выработанных принципов) можно будет постепенно внедрять рыночный элемент в электроэнергетику, если найдутся частные инвесторы, что маловероятно в условиях провозглашаемой политики снижения цен на электричество, а, следовательно, и снижения прибыльности, которая заинтересовала бы частный капитал.

В настоящее время можно констатировать, что существующие частные структуры управления электроэнергетикой (по целям и интересам) – параллельные легальные механизмы экономического управления публичными интересами (фактически – подмена публичной государственной и муниципальной власти по принципу: «у кого рубильник – у того и власть»). Пусть и весьма ненадежная, но все же легальная основа присвоения власти в Российской Федерации вопреки духу и букве ее Конституции (ст. 3, ч. 4) содержится в ряде действующих нормативных актов, регулирующих приватизацию, банкротство. Они позволяют вопреки интересам государства, всего общества путем манипуляции неопределенными понятиями и терминами, которыми изобилуют законы, их корыстным толкованием присваивать государственное и муниципальное имущество, необходимое публичной власти для выполнения конституционных функций. Такие предпосылки содержатся и в проекте Федерального закона «Об электроэнергетике». Этот проект (когда он ещё будет законом?!) постфактум определяет принципы реформирования важнейшей сферы экономики страны. Постфактум потому, что реформа уже идет на основе Постановления Правительства РФ от 11 июля 201 года № 526 «О реформировании электроэнергетики Российской Федерации»4, федеральной целевой программы «Энергоэффективная экономика» на 2002-2005 годы и на перспективу до 2010 года5. Между тем «реформаторы» вопреки Постановлению Правительства № 526 настолько торопятся в достижении своих целей (не верится в их бескорыстие), что поставили «телегу впереди лошади». В разделе v названого Постановления говорится о том, что «реформирование электроэнергетики носит последовательный характер и будет осуществляться в три этапа. Первый этап реформы осуществляется в течение 3 лет. В ходе этого этапа должны быть решены следующие задачи: разработка правовой базы реформирования отрасли, реформирование организаций электроэнергетики…» (выделено мною – В.П.). Таким образом, правовая база реформирования электроэнергетики еще не разработана, но административная реформа уже идет (имеется указ Президента о создании единого тарифного органа). Кстати, настораживает и то обстоятельство, что проект фундаментального закона вносится в Государственную Думу Правительством, а не Президентом Российской Федерации, что соответствовало бы его статусу как «гаранта Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина» (ст. 80 Конституции РФ).

Побочный эффект частной собственности в электроэнергетике проявляется в том, что частный собственник генерирующих и других структур в сфере энергоснабжения своим экономическим монопольным господством будет разрушать естественную среду плюралистической демократии, предполагающей равные политические (и экономические) условия мирной борьбы правящих и оппозиционных партий. Оппозиция должна знать, что при приватизации электроэнергетики ослабляются ее возможности как во всей стране, так и в регионах влиять на политические процессы. Региональные структуры электроэнергетического комплекса могут в сговоре с правыми партиями (а по природе своей частный капитал будет всегда поддерживать правые партии, выступающие за приватизацию всего народного достояния) управлять политическими процессами в регионах. Для этого они могут манипулировать отключением электричества неугодным потребителям, ценами на электроэнергию, продаваемую потребителям, особенно населению, которое наиболее чувствительно к подобного рода изменениям.

Примером тому являются современные факты повышения цен на электричество (в Самарской области – на 40 процентов). Мэр города Тольятти инициировал прокурорское вмешательство в процесс повышения цен на электроэнергию областной энергетической комиссией с целью выяснения оснований повышения цены. Правда, возникает вопрос – а будут ли установлены такие основания, если Региональная энергетическая комиссия руководствуется исключительно интересами энергетиков?

Проводимая Президентом политика укрепления «вертикали власти» сверху, в целом нашедшая понимание основной части населения страны, ослабляется экономическим управлением снизу – региональными ОАО «Энерго», параллельным федеральным экономическим давлением со стороны руководства РАО «ЕЭС России».

Если говорить о так называемом рынке электроэнергии, то, что означают периодически возникающие возмущения потребителей электроэнергии и их заявления о желании выйти на федеральный оптовый рынок электричества (мощности) (ФОРЭМ)? Такую идею вынашивает ОАО «АвтоВАЗ», недавно о своем желании закупать электроэнергию на ФОРЭМ заявил один из крупнейших потребителей в г. Самара ОАО «Алюминиевая компания». И думаете, им разрешили (термин – то какой «рыночный»!) совершить такую рыночную сделку? Отнюдь. Финансовые интересы ОАО «Самара-энерго» превыше всего, поскольку и оно платит в бюджет области. Уход ряда потребителей из сферы влияния этой компании не только снизит доходность ее самой, но и сократит бюджетные поступления для Самарской области. Могут быть и другие мотивы ограничений допуска потребителей на ФОРЭМ, но результат тот же – монополия избранных.

Казалось бы, проявлена забота о бюджете области, а значит, и интересах жителей – они тоже получают кое-какие деньги на разные нужды. Публичная власть, по определению действующая в интересах населения, должна быть довольна.

Но есть и другая сторона этой проблемы. Высокие тарифы на электроэнергию автоматически ведут к увеличению затрат населения на все электроёмкие услуги – коммунальные, образовательные и т.д. Государственные и муниципальные предприятия, учреждения также будут платить больше, что не компенсируется бюджетной добавкой от повышения цен на электроэнергию. И это не все потери публичной власти. Виток цен на электроэнергию приведет к снижению покупательной способности основной массы населения, зарплата которого не будет расти даже пропорционально росту цен на электричество. В любом случае при пропорциональном росте доходов они всегда будут уменьшаться на разницу в цене электричества при ее повышении, а, следовательно, основная масса населения будет беднее. Бедность, в свою очередь, будет провоцировать социальную напряженность, политическую нестабильность.
Кто от этого выиграет?

Известно, что даже самые либеральные западные политологи, социологи, юристы активно выступают против провоцирования социальных конфликтов, поскольку они разрушают так называемое гражданское общество, снижают степень управляемости государственно-организованным обществом. Они предложили ряд идей сплочения общества – на основе идей социальной солидарности, народного капитализма, работника-акционера и т.п. И, надо сказать, в западных образцах демократии многие социально-экономические идеи дают свои положительные результаты. Речь не идет о полном копировании какого-либо образца – они там далеки от универсальности и социального идеала, но не лишним будет подумать и о селективном учете накопленного Западом опыта, в том числе и об использовании государством своих публично-властных возможностей по решению проблем минимизации затрат и цен на электроэнергию в масштабах всей страны в интересах всех потребителей – государственных, муниципальных, частных как для коммерческих, так и для социальных целей. Примером тому может служить Франция, где не только электросети, но и производство электроэнергии находится в руках государства6. Поскольку во Франции электроэнергетика выведена из сферы частного интереса, она в целом становится экономической гарантией политической стабильности, исключающей все формы давления на государственные институты со стороны частных лиц и организаций. В руках государства электроэнергетика и соответствующая социально направленная политика становятся мощными факторами гармонизации всех структур публичной власти, несовпадающих интересов институтов гражданского общества. Только в этом случае государство может успешно выполнять свои организующие, регулирующие, гармонизирующие различные интересы социальных групп и отдельных граждан, предотвращая тем самым серьёзные социальные конфликты, способные уничтожить как реальные, так и провозглашаемые ценности демократии.

В современной России электроэнергетика играет совершенно другую роль. На памяти недавний прием Президентом Российской Федерации главы РАО «ЕЭС России», в рамках которого обсуждались вопросы электроэнергетики. Хорошо, когда у Президента огромной страны доходят руки до продавцов товара (электричество – тоже товар), но возникает вопрос, почему нужно просить главу преимущественно государственной компании учитывать сложившуюся тяжелую в электроснабжении ситуацию? Почему глава этой компании сам не учитывает все сложности экономики и социальных отношений в стране, коль скоро ему в управление передано общее народное достояние? Причем, как пишут в прессе, за хорошую зарплату - как выдающемуся «топ - менеджеру».

Если же ситуация с электроснабжением стала хуже, чем было при Советской власти, да и в начале девяностых годов, то возникает вопрос – а оправдала ли себя приватизация в электроэнергетике? Какова была ее цель? Пока очевидно несколько результатов.

Первый: снабжение электричеством стало хуже, хотя, возможно, в этом виноваты не только внутренние причины, сосредоточенные в самой электроэнергетике. Здесь сказываются проблемы в ТЭКе в целом. Но там тоже была своя приватизация, появилось много состоятельных «газовиков», «нефтяников», может быть, даже и угольщиков.
Второй: рост цен на электроэнергию влечет за собой рост цен на товары и услуги во всех других потребляющих энергию отраслях народного хозяйства.

Третий: уровень жизни населения снижается в связи с ростом непосредственных затрат на электричество.

Четвертый: частный и партийный интерес в лице акционеров и менеджеров вступил в противоречие с публичным интересом – государственным, муниципальным. Свидетельство тому – энергетические кризисы в Приморье, других регионах страны, которые дестабилизировали публичные региональные и муниципальные власти.

Пятый: приватизация не сформировала инвестиционной привлекательности электроэнергетики (как свидетельствует пресса, пока в основном, тратятся деньги государства).

Механизм управления единой системой должен иметь гармоничную единую правовую базу, однако по проекту Федерального закона «Об электроэнергетике» многие вопросы будут регулироваться самими участниками рынка, и неизвестно, каким образом будет обеспечиваться реализация ФЗ «Об электроэнергетике», когда он весьма неоднозначен в понимании и, следовательно, в толковании, применении. Возможно, повторится практика выхолащивания социально-ориентированных норм закона посредством приспособленных под конкретные нужды тех или иных участников рынка ведомственных актов.

Публичный интерес реализуется с использованием частных форм хозяйствования, в рамках которых публичный интерес, по крайней мере, в некотором объеме конвертируется в частный интерес, о чем свидетельствует современная печальная практика. Например, ничем иным, как только частным интересом определяется ценовая политика в электроэнергетике, поскольку деятельность хозяйствующих субъектов, основанных на частном капитале, имеет главную цель – получение прибыли. При этом частный интерес удовлетворяется с использованием органов государственного регулирования и применения тарифов на электрическую и тепловую энергию (ФЭК РФ, РЭК субъектов РФ).

Каковы последствия такого конвертирования публичного интереса в частный для государства как выразителя и носителя публичных интересов? В сфере функционирования естественных монополий эти последствия (технологические, экономические, социальные) могут быть и фактически являются только отрицательными. Это весьма убедительно доказывает кандидат технических наук М. Гельман в упомянутой статье. Политические же последствия также весьма прозрачны и неблагоприятны для молодой российской демократии – энергетический комплекс стал средством реализации групповых частных интересов в управлении государственными делами, его возможности используются для активного политического давления на легальную государственную власть как на федеральном, так и на региональном уровне. Метод «рубильника» стал одним из самых эффективных инструментов «воспитания» непокорных политиков, населения различных субъектов Российской Федерации. Никто не может возражать против обязательности платить за потребляемую электроэнергию, но не абсурдно ли, что в условиях взаимных государственных неплатежей пострадавшими от преимущественно государственного хозяйствующего субъекта – РАО «ЕЭС России» – оказываются само государство (отключение военных и иных государственных и муниципальных объектов) и рядовые граждане, которые создали свое государство (таковы постулаты либеральной демократической теории) для решения общих задач, к каковым относится и задача обеспечения населения, предприятий электроэнергией. Это притом, что население в основном платит за электроэнергию.

Электроэнергетический комплекс является фундаментом экономической системы общества (разве это можно оспорить?), которая в современных условиях взаимозависимости всех структурных элементов становится государствообразующим и сохраняющим фактором. Поэтому в реформах электроэнергетики должен реализоваться в качестве приоритетного принцип доминирования публичного интереса над частными экономическими.

Попытка осмыслить взаимосвязь фундаментальных техноэко-номических факторов общественного бытия и правовых механизмов обеспечения высокой социально-экономической и политической эффективности публичной власти приводит к выводу, что без активной организаторской и праворегулирующей деятельности институтов публичной (государственной) власти невозможно обеспечить реализацию конституционных принципов утверждения гражданского мира и согласия, подлинного народовластия. Вместо его суррогата, внедряемого современными олигархическими политиками.

Думается, в интересах всего государства и общества будет более тщательная проработка методологии проекта Федерального закона «Об электроэнергетике». Представляется необходимой глубокая предварительная и всесторонняя научно-техническая экспертиза норм о возможности приватизации тех или иных объектов электроэнергетики.

Следует принять во внимание и тот факт, как справедливо утверждается в федеральной целевой программе «Энергоэффективная экономика», что «не сформировалась целостная система законодательных и иных нормативных правовых актов, регулирующих деятельность ТЭК»7. Не исключено, что более приемлемым было бы принятие Энергетического кодекса Российской Федерации, в котором следует сосредоточить согласованные между собой нормы уже действующих законов и соответствующие публичным интересам нормы проекта Федерального закона «Об электроэнергетике». Это позволило бы избежать противоречий, пробелов в регулировании важнейшей естественной монополии.

Примечания

1    См., например: Наджаров Александр. Чубайса - в Президенты // Версия. № 8.
2    Конституции зарубежных государств / Сост. проф. В.В. Маклаков. М.: БЕК, 2001. С. 72.
3    Там же.
4    Собрание законодательства РФ. 2001. № 29.
5    Там же. № 49.
6    См.: Гельман, Моисей. «Поле чудес» Анатолия Чубайса, а Буратино на нем – вся Россия // Промышленные ведомости. 2002. Январь. № 1-2.
7    Собрание законодательства РФ. 2001. № 49.