Современные криминологические аспекты борьбы с насильственным антигосударственным экстремизмом в России

Предлагаю взглянуть на проблему безопасности российского общества и государства, на проблему борьбы с посягательствами на основы конституционного строя, общественную и государственную безопасность России через призму современной ситуации в мире.

Одними из базовых мировых тенденций сегодня выступают: глубокий финансово-экономический кризис, нестабильный переход от однопо-лярного мира к многополярному, изменение отношения к России со стороны Запада после событий августа 2008 года в Южной Осетии. Все это сказывается и на внутрироссийской криминогенной ситуации, позволяя с достаточной вероятностью прогнозировать усиление влияния внешних факторов на рост числа и степень общественной опасности посягательств на основы конституционного строя и безопасность государства. Не случайно, в разрабатываемом ныне проекте новой Концепции национальной безопасности России внешний фактор отмечается в числе основных угроз национальной безопасности.

Северо-Кавказский регион, несмотря на показатели официальной статистики, регистрирующие снижение количества террористических актов, рост экономики и социальной сферы продолжает оставаться «слабым звеном» безопасности России, ее суверенитету, единству и территориальной целостности. Последствия «оранжевых революций» в странах ближнего зарубежья и Югославии стали важным уроком для любой государственной власти, делающей ставку на самопроизвольное снижение уровня экстремизма и стремящейся быстро перейти от тоталитарного управления к демократии.

Ограниченный рамками статьи, остановлюсь лишь на одном криминологическом (и уголовно-политическом) аспекте проблемы борьбы с наиболее опасными посягательствами на основы конституционного строя, общественную и государственную безопасность России и представляющими собой проявления насильственного антигосударственного экстремизма.

В настоящее время задача точного определения не только понятия, но и уровня антигосударственной экстремистской преступности, прогнозирования развития ее возможных тенденций и определенных видов, выявление ее детерминант и тем более их устранения, требует существенного усовершенствования механизма уголовной статистики.

На протяжении ряда лет, начиная с 2004 года, в России наблюдается тенденция резкого снижения общего числа зарегистрированных преступлений террористического характера (проявления криминального антигосударственного экстремизма входят в данную группу) и соответственно возрастания числа совершенных преступлений экстремистской направленности. Представив графически данную картину нельзя не согласиться, что она небезосновательно и образно именуется «ситуацией Х» с разнонаправленными вверх и вниз векторами.

В 2008 году тенденция к увеличению числа преступлений т.н. экстремистской направленности или экстремизма ксенофобского типа только усилилась. По ст.282 УК «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» зафиксировано 182 преступления (7,1 %). Являющаяся ее институциональной основой ст.282-2 «организация деятельности экстремисткой организации» представлена 24 преступлениями (50 %).

В свою очередь террористических актов зарегистрировано всего лишь 10 (- 79,2 %). В официальной статистике как и ранее практически не нашли отражения вооруженный мятеж (ст.279 УК) – 2 факта (- 66,7 %) и насильственный захват власти (ст.278 УК) – 2 преступления (- 50 %). Лишь организация и участие в незаконном вооруженном формировании (ст.208 УК) продолжает оставаться на самом высоком уровне среди всех проявлений насильственного антигосударственного экстремизма – 522 факта (- 11,8 %).

Соглашаясь с мнением видных ученых – В.В. Лунеева и Э.Ф. Побе-гайло о неоправданности прогнозов на сокращение и даже отмирание преступности в процессе развития социума1 остановимся лишь на преступности исследуемого вида.

По нашему мнению на криминологические характеристики насильственного антигосударственного экстремизма влияют:

Во-первых, несоответствие учетных показателей статистики законодательным дефинициям, частое изменение содержания законодательных операциональных определений.

К большому сожалению, официальная статистика ГИАЦ МВД структурирует преступность, относящуюся к проявлениям экстремизма на две части: «преступления террористического характера» и «преступления экстремистской направленности». Первая категория не имеет законодательного закрепления ни в УК РФ, ни в УПК РФ, нет ее и в специальных законах превентивного характера. При оценке состояния данной категории, включающей соответственно и слагаемую – террористический акт в текущем периоде следует иметь ввиду, что измененное ФЗ от 27.07.2006 г. название и содержание редакции ст. 205 УК РФ значительно сузило масштабность уголовной ответственности.

Вторая категория, законодательно закрепленная в примечание к ст.282-1 УК, претерпела существенные изменения в объеме (глобально расширилась) после принятия ФЗ № 112 от 24 июля 2007 г. Соответственно в 2009 году прогнозируется очередной всплеск преступлений экстремистской направленности (в 2008 году 460 фактов, тогда как в 2006 году – 263, в 2007 – 356).
Как нам кажется, изменения от 24 июля 2007 г. (в части включения в ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» такой слагаемой как «совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 УК РФ») представляют собой не столько отражение процесса поиска адекватной терминологии «экстремистской деятельности», сколько следствие воплощения в законотворчестве конъюнктуры и целесообразности.

Происходящее на практике смешение экстремистской деятельности с хулиганством, общеуголовными преступлениями, с нарушением норм общежития имеет опасную тенденцию. Подмена борьбы с экстремизмом антигосударственной направленности на борьбу с хулиганством и вандализмом, публичной клеветой происходит по нескольким причинам:

а) это позволяет отчитаться правоохранительным органам о большом объеме проделанной работы, т.е. просматривается узковедомственная заинтересованность в попытке привязать общеуголовные преступления к разновидности экстремизма;
б)    с ними бороться гораздо легче, нежели чем с криминальным анти государственным экстремизмом (в таком контексте приемлемо использо вание термина «псевдоэкстремизм»);
в)    учитывается политическая конъюнктура.

Во-вторых, на уровень анализируемой антигосударственной преступности влияет позиция правоприменителя.

Нам представляется, что деятельность многих незаконных вооруженных формирований на территории Северо-Кавказского региона до сих пор преследует цель свержения законной власти, насильственного изменения конституционного строя и нарушения территориальной целостности РФ. Однако это не находит своего отражения в официальной квалификации. Доказанными остаются лишь преступления против общественной безопасности, в частности, организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, но не вооруженный мятеж (ст. 279 УК) и не насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278 УК). По нашему мнению, правоприменители в данной ситуации следуют в фарватере политической предосторожности региональных лидеров, не желающих показывать наличие имеющихся сепаратистских настроений в руководимых ими регионах.

В-третьих, на официальные показатели экстремизма оказывают влияние политические установки руководителей страны.

«Сепаратизм отступил, а терроризму – при всей сохраняющейся остроте этой угрозы – нанесены решающие, сокрушительные удары» – подчеркнул Президент РФ В.В.Путин в выступлении на Госсовете в феврале 2008 года. Проведенный нами контент-анализ федеральной прессы с июня 2007 по март 2008 года продемонстрировал всю сложность ситуации: количество погибших представителей силовых структур как федерального, так и местного уровня в указанный период на юге России сопоставимо либо превышает количество ликвидированных участников незаконных вооруженных формирований. Отменить насильственный антигосударственный экстремизм и в т.ч. терроризм, только убрав его из информационного и правового пространства не лучшее решение проблемы, хотя положительный аспект в подобного рода позициях, безусловно, есть (не случайно советская криминология декларировала «отмирание» преступности).

И последнее – четвертое. На криминологические показатели наиболее опасных посягательств на основы конституционного строя, общественную и государственную безопасность России сегодня наибольшее влияние может оказывать продолжающийся финансово-экономический кризис и коррупция.

К сожалению, основные показатели социально-экономического положения ряда субъектов Южного федерального округа в 2008 году согласно данным Росстата не вызывают оптимизма.
В Кабардино-Балкарии, Дагестане одни из самых низких средних зарплат в регионе (9,5 и 7,5 тыс. руб. соответственно), которые даже ниже уровня не самых благополучных соседних республик. Уровень безработицы, наоборот, один из самых высоких – ещё до кризиса он составлял 18,3 % и 13,4 % экономически активного населения (много выше по итогам 2008 г. уровень безработицы только в Чеченской республике 35 % и Ингушетии 55 %).

Отметим резкое обострение криминальной ситуации в республике Ингушетия, активизацию экстремистской деятельности даже при усилении противодействия ей со стороны властных силовых структур. Февральские данные из Ингушетии и Кабардино-Балкарии представляют скорее сводки с районов боевых действий.1 В целом ситуация в Ингушетии к концу 2008 г. была близка к критической, преступность по последним отчетным периодам увеличилась в два раза. По мнению назначенного в ноябре 2008 г. Президента Ингушетии, причиной роста экстремизма и преступности в целом являются безработица среди населения и коррупция в органах власти.

В Дагестане до 70 % личного состава сотрудников правоохранительных органов, по оценкам отдельных сотрудников МВД Республики, формируется на коррупционной основе и нередко как и другие представители исполнительной ветви власти являются проводниками экстремистской идеологии и практики. Представляется вполне вероятным применение в ряде республик ЮФО РФ контркоррупционных мер в которых будут задействованы все ресурсы власти и которые будут направлены, в том числе на обеспечение основ конституционного строя и государственной безопасности России.

В заключение хотелось бы отметить следующее. Изучение состояния преступности подобного рода, причин и условий, порождающих современный насильственный антигосударственный экстремизм в России, позволяет констатировать особое влияние комплекса специфических факторов на его развитие. Об усилении роли внешнего фактора мы упоминали в начале выступления.

Вместе с тем представляется недостаточным применение всеобъемлющего подхода, сочетающего военные, чрезвычайные, организационные, правовые, эконаомические и социальные действия, минимизирующие либо устраняющие проявления антигосударственного экстремизма.

Закрепление в Конституции РФ положения о существующем российском государстве как правовом, выработка антитеррористической и антиэкстремистской стратегий, воплощение в действительность новых концептуальных основ построения и обеспечения эффективности деятельности нынешней власти являются в текущий период отражением процессов укрепления государства на уровне идеологического обеспечения. Отсутствие такового в первое постсоветское десятилетие во многом обусловило появление и эскалацию антигосударственного экстремизма в различных регионах Российской Федерации.

Вот почему экономический кризис и финансовая нестабильность, в отличие от большинства стран мира, в настоящее время не должны повлиять на безопасность России, ее суверенитет, единство и территориальную целостность.