Статус конституционного суда Российской Федерации как органа контрольной власти

Конституционный Суд Российской Федерации занимает особое место в системе органов государственной власти. Данный орган «возглавляет» механизм конституционного контроля в стране, не подконтролен никаким инстанциям, его решения носят обязательный характер для всех органов государственной власти, в том числе и для главы государства, парламента, правительства. В силу этих обстоятельств Конституционный Суд, часто определяют как один из высших контрольных органов государственной власти. В то же время согласно Конституции России орган конституционного правосудия является частью судебной системы российского государства. Таким образом закономерно возникает вопрос о принадлежности Конституционного Суда к определенной подсистеме органов государственной власти.

Объективно, Конституционный Суд Российской Федерации имеет комплексный характер, сочетая в себе черты контрольной и судебной властей. В научной литературе и политической лексике Конституционный Суд именуется также «специализированным органом»1. В наиболее общей форме, специализированный орган конституционного контроля «характеризуется как самостоятельный, обособленный государственный орган, который создан и функционирует исключительно для осуществления конституционного контроля, и для которого деятельность в данной области имеет первостепенное, главенствующее значение».

Признавая двойственную природу Конституционного Суда, на наш взгляд, не возможно определение его места в системе органов государственной власти в рамках судебной системы. В этом случае возникают закономерный вопрос, к какой ветви власти можно отнести Конституционный Суд, если он не вписывается полностью в судебную систему? По нашему мнению четкой и аргументированной в этом вопросе является позиция В.Е. Чиркина, относящего конституционные суды к «новой» контрольной ветви государственной власти.

В.Е. Чиркин отмечает, что «наряду с теми ветвями власти, о которых столетия назад писали Локк и Монтескье, постепенно развивалась, а в некоторых странах уже сложилась четвертая – контрольная власть». Органы данной ветви власти выходят за пределы традиционной триады разделения властей, но в конституционном праве и на практике давно наметилось ее обособление. Именно к этой группе органов государственной власти относит В.Е. Чиркин и органы конституционного контроля. Он отмечает, что представление об особой контрольной власти возникает не на базе отвлеченных умозрительных рассуждений, а складывается довольно медленно и постепенно на основе поэтапно развивающейся государственной практики. Зачатки этой власти коренятся в идущем из глубины веков скандинавском институте омбудсмена, в деятельности различных представителей «государева ока», в конституционном контроле, возникшем впервые в США в начале девятнадцатого столетия. Новая ступень в развитии зачатков этой ветви власти связана с опытом (и позитивным, и негативным) социалистических стран, где были созданы своеобразные органы «общего контроля» (рабоче-крестьянская инспекция, народный контроль и т.д.), а прокуратура, в отличие от западных стран, получила право осуществлять так называемый общий контроль за законностью.

После второй мировой войны произошли важные изменения в этой области: резко выросло число контрольных органов, появились новые их виды. Институт конституционного контроля, существовавший ранее в единичных странах, был воспринят в нескольких десятках государств. Были созданы новые органы контроля: генеральные контролеры, народные правозащитники, счетные палаты, существенно расширены в некоторых странах полномочия прокуратуры, «публичного министерства», парламентского комиссара. Нельзя не замечать этих тенденций в конституционном праве и развитии государственности, они требуют своего объяснения и, прежде всего анализа места контрольных органов в структуре государственного аппарата, их взаимоотношений с другими органами, выявление особенностей их полномочий.

Развитие системы государственных органов Российской Федерации в последние десятилетия вполне подтверждает рассмотренные выше доводы. Конституция Российской Федерации 1993 года предусматривает наличие различных контрольных органов в нашем государстве: Счетной палаты Российской Федерации, Уполномоченного по правам человека, Прокуратуры РФ, Конституционного Суда РФ. Данные органы образуют четвертую ветвь государственной власти – контрольную.

Вместе с тем, для формирования отдельной системы государственной власти необходимы единые начала, организационные, функциональные, либо какие-то иные. Видимо, на первое место необходимо ставить не организационное, а функциональное сходство. В.Е. Чиркин отмечает, что организационного единства нет, и не может быть у совокупности разнородных контрольных органов, а вот функциональное единство можно выделить. Это важный момент, отличающий контрольную власть от других ветвей власти. И в этом случае особое положение Конституционного Суда РФ, предполагающее отсутствие каких бы то ни было организационных связей с другими органами государственной власти, в том, числе и судебными, подтверждает правильность вывода о принадлежности Суда к контрольной ветви власти.

Специфика контрольной власти состоит и в том, что она имеет кумулятивный, совокупный характер и осуществляется комплексом различных, но однопрофильных органов, объединенных общей установкой. Контрольная власть представлена высшими органами государства особого рода, которые независимы в осуществлении своих функций и в процессе их осуществления не подчинены никаким другим органам. Органы контрольной власти характеризуются обычно как автономные и нередко в законодательстве предусматриваются «усиленные» гарантии независимости.

Всем выше перечисленным особенностям в полной мере соответствует Конституционный Суд России. Поэтому с полной уверенностью его можно причислить к контрольной подсистеме государственной власти. Данный факт по нашему мнению должен найти отражение и в законодательстве, регулирующем деятельность органа конституционного правосудия. Конституцией РФ первый шаг в этом направлении уже сделан: в статьях, касающихся Конституционного Суда, его природа и сущность никак не определяются. Думается, в законодательстве должно быть проведено четкое разграничение статуса и формы деятельности органа конституционного правосудия. Необходимы изменения, указывающие на то, что лишь форма деятельности Конституционного Суда «роднит» его с судебными органами, по своей сути это орган конституционного контроля.