Правовые доктрины об обязательствах |
Соотношение правовых доктрин об обязательствахАвтор: В.С.ЕлисеевОтношения обязательств являются крупнейшей областью экономических отношений и в самом общем виде выражают модели экономических отношений в юридически значимой форме. Построение концепции права обязательств имеет для экономических отношений не меньшее значение, чем право собственности, и, фактически, органично его дополняет, выступая его продолжением. В этом смысле право собственности и обязательственное право находятся в неразрывном единстве, являясь органическим продолжением друг друга. Еще в начале прошлого века, сравнивая вещные и обязательственные права, И.А.Покровский отмечал: «Если первые (вещные права) представляют собой формы юридических отношений лиц к вещам, то вторые (обязательственные права) – являются формой юридических отношений лиц к лицам» [1, с. 236]. По данному поводу Е.А.Суханов замечает, что если вещные права, включая права собственности, оформляют состояние принадлежности материальных и нематериальных благ, т. е. в целом статику регулируемых гражданским правом отношений, то обязательственное право оформляет процесс перехода имущественных благ от одних лиц к другим, т. е. динамику правоотношений [2, с. 1]. Отношения, вытекающие из обязательств, пронизывают все сферы общественной жизни, выражая хозяйственный оборот, где его многочисленные участники – физические и юридические лица – обмениваются материальными ценностями, деньгами, возмещают убытки, причиненный имущественный и моральный вред, переуступают друг другу права, координируют свое поведение в предпринимательской, производственной и иной деятельности. Все это многообразие отношений, возникающих в подобных случаях, описывается одним термином – «обязательственные правоотношения». При всем внешнем различии обязательственные правоотношения обладают некой юридической общностью, позволяющей систематизировать эти отношения, выявляя их характерные признаки. Право обязательств проделало в истории длинную и сложную эволюцию, существенно отличается от того «обязательства», которое существовало прежде. Глубоко исследуя данную проблему, И.А.Покровский отмечал, что на этапе своего зарождения обязательственные отношения были тесно связаны с деликтом, который сопровождался «ответственностью» (Haftuhg), а позднее «долгом» (Schuld), когда обязательные штрафы пришли на смену мести. Впоследствии юридическое признание получают отдельные виды обязательств из договоров. Однако на первом месте стояла не идея имущественного взыскания, а идея овладения личностью. Далее развитие обязательственных отношений идет у разных народов разными путями, но общее направление этого развития заключается в постепенном ослаблении, а затем и полном уничтожении личной ответственности должника. Наконец, личная ответственность за долги утрачивает реальное значение и вступает в коллизию с реальным чувством свободы. Исчезают долговые тюрьмы, на первый план выходит только имущественная сторона, когда взыскание по обязательству переносится только на имущество должника. Превратившись главным образом в имущественное отношение, обязательство «вступило на путь циркуляции» и само сделалось объектом оборота, постепенно дойдя до обязательств на предъявителя, когда должник сразу в подписываемом им документе изъявляет согласие уплатить тому, кто этот документ предъявит [1, с. 236–241]. Объявление: Как отмечал Г.Ф.Шершеневич, «в развитии обязательства замечаются три периода: в первом обязательство представляет собой господство над должником, подобное праву собственности; во втором – господство над должником становится только частичным, смягченным, полным льгот для него; наконец, в третьем периоде обязательство создает упорядоченное господство, возвышающееся на степень идеальной власти» [4, с. 202–203]. Постепенно обязательство приближается к современному пониманию. Так, например, французский цивилист Е. Годеме под обязательством понимал кредит, рассматриваемый с юридической точки зрения, а под кредитом – обязательство, рассматриваемое с экономической точки зрения [5, с. 251]. Несмотря на длительный путь в развитии права обязательств (прежде всего, обязательственного права) в советский и постсоветский период развития науки в СССР, а впоследствии в России, Беларуси и других вновь образовавшихся независимых государствах, нет однозначной оценки ученых в вопросах определения границ области отношений, вытекающих из обязательств, которые выступают предметом права обязательств, а также в вопросах использования тех или иных методов правового воздействия. Соответственно, по данным признакам теории соотношения частного и публичного подразделяются на два направления: 1) в основу положен материальный критерий, представители направления исходили из самого содержания регулируемых отношений, 2) за основу взят формальный критерий, когда обращали внимание на то, как регулируются те или иные нормы, как строится то или иное правоотношение [6, с. 96]. Не прекращающиеся дискуссии между сторонниками противоположных методов оценки роли государственного влияния на экономику, прежде всего, между рыночниками и управленцами, продолжаются уже довольно долго. В частности, западные теоретики экономической мысли, в обоснование своих позиций, ссылаются на две симметричные теории: «провала государства» и «провала рынка». Первая обосновывает необходимость усиленного государственного вмешательства, а во второй указывается на полную неспособность государства руководить экономикой и настоятельно рекомендуется проведение глобальной приватизации и осуществление дерегулирования экономики, поскольку «провал государства», по их мнению, перевешивает «провал рынка» [7, с. 110]. Отсюда, по мнению Я. Корнаи, существует два выхода из экономического спада: назад, т.е. отказ от дальнейших преобразований, либо вперед, что предполагает дальнейшее проведение реформ [8]. С философских позиций принципиальная противоположность между различными воззрениями, как писал И.А.Покровский, «приобретает более конкретный и яркий вид в известном вопросе о взаимодействии между личностью и государством с точки зрения пределов власти этого последнего. Общество и государство слагается из известного количества индивидов, из которых каждый чувствует себя отдельной, самостоятельной личностью, со своей особой внутренней и внешней жизнью, со своими индивидуальными интересами и индивидуальными, неповторяющимися особенностями. С другой стороны, раз существует и должно существовать общество, оно, как целое, имеет также свои интересы, причем эти последние сплошь и рядом оказываются в противоречии с интересами тех или других отдельных индивидов. В таких случаях возникают разнообразные антимонии между личностью и обществом, а вместе с тем и вопрос, может ли общество и государство всякий свой интерес ставить выше всякого индивидуального интереса или же среди этих последних есть такие, которые даже для государства должны иметь абсолютное непререкаемое значение… Спрашивается, безгранична ли власть государства в этом отношении? Может ли оно предъявлять к индивиду всякие требования, какие только найдет нужным в интересах " общего блага", или же, напротив, есть такие стороны личного существования, в которое никакое внешнее вторжение недопустимо?» [1, с. 78–79]. Наиболее показательной в попытке ответить на данный вопрос является извечная полемика между цивилистами и хозяйственниками, которая в различные периоды своего развития приобретала наибольшую остроту, вплоть до того, что хозяйственное право объявлялось «лженаукой, борьба с которой является делом высоконравственным» [9, с. 13]. О.С.Иоффе в этой полемике выделяет два основных направления: во-первых, «анализ юридического содержания обязательств», во-вторых, «выявление его социальной сущности». При этом по первому направлению не было сколько-нибудь серьезной научной полемики, «так как речь шла не более, чем о накоплении признаков, никем по существу не оспаривавшихся и требовавших проверки только в плане логической целесообразности их использования при формулировании соответствующего научного определения». Что касается сущностной стороны, то она является предметом наиболее острых дискуссий [10, с. 401–402]. Логическим продолжением тех или иных концепций правового регулирования экономических отношений являются взгляды ученых о месте отношений обязательств и роли права обязательств, включая обязательственное право. Несмотря на различия во взглядах о месте обязательственных отношений, ученые едины в том, что « обязательство <…> есть право относительное, тогда как вещное право есть отношение абсолютное» [11, пар. 27, п. 1]. В этом смысле нет серьезных отличий между ведущими школами хозяйственного (предпринимательского) права. Отличия же возникают по двум поставленным выше вопросам права обязательств: о границах области правового регулирования и о методах правового регулирования. Цивилисты предлагают « узкое» понимание обязательственных отношений, делая упор в правовой регламентации экономических отношений на рыночное саморегулирование. С этой позиции «обязательственное право представляет собой подотрасль гражданского права, регулирующую экономический оборот (товарообмен), т.е. отношения по переходу от одних лиц к другим материальных и иных благ, имеющих экономическую форму товара» [2, с. 1]. Что касается обязанностей императивной природы, например, по уплате налогов, то, как отмечает Е.А.Суханов, они хотя и являются имущественными, но публично-правовыми, поэтому к налоговым отношениям, хотя бы и рассматриваемым в качестве «налоговых обязательств», в принципе не применимы нормы обязательственного права. Сказанное, с его точки зрения, следует иметь в виду и при оценке встречающихся иногда предложений использовать категорию « обязательство» в управленческих, финансовых, внутрихозяйственных и иных отношениях, находящихся за пределами предмета гражданского права [2, с. 8–9]. Цивилисты не относят к обязательственным отношениям обязанности, вытекающие из плановых заданий, поскольку, как полагает О.С. Иоффе, обязательства неразрывно связаны с автономией воли [10, с. 120]. Б.Б.Черепахин полностью отрицал применение материального критерия (области регулируемых отношений, что берется за основу у хозяйственников) при разграничении права на частное и публичное, подчеркивая, что «частноправовое отношение построено на началах координации субъектов, частное право представляет собой систему децентрализованного регулирования жизненных отношений», а «публично-правовое отношение построено на началах субординации субъектов, публичное право представляет собой систему централизованного регулирования жизненных отношений» [6, с. 120]. Более широкое понимание границ обязательственных правоотношений у ученых, разрабатывающих модели обязательственных отношений, основанных на плановых заданиях. Так, С.И.Аскназий различал два вида юридических связей»: «1) между плановыми органами и выполняющими их предписания хозяйствующими единицами и 2) между этими хозяйственными единицами», которые, несмотря на разграничение двух групп договоров, включаются «в единую систему хозяйственных связей» и сообща «опосредуют социалистический товарооборот» [12, с. 16–22]. Во 70-е годы прошлого столетия появляется термин «хозяйственное обязательство», под которым понимается «хозяйственное правоотношение, в котором один субъект (должник) обязан совершить в пользу другого (кредитора) определенное действие, имеющее хозяйственный характер, либо воздержаться от определенного действия» [13, с. 28–29]. Тем не менее, хозяйственники, с целью выхода за гражданско-правовые рамки «обязательств», предпочитают использовать термин «относительные правоотношения», понимая под ним «права с корреспондирующей им обязанностью у других субъектов», где договорные отношения рассматриваются как одна из разновидностей таковых [14, с. 19]. При этом, данные отношения могут возникать не только из договоров, но и из государственных заказов и актов хозяйственного руководства [15, с. 80]. Данному подходу не препятствуют и цивилисты: так, Е.А.Суханов использует такое сочетание терминов, как «относительное гражданское правоотношение» [2, с. 14], по-видимому, придает ему более узкое содержание, чем использование сочетания « относительное правоотношение». В поддержке хозяйственно-правовых позиций наиболее продвинулось законодательство Украины, где в ст. 173 Хозяйственного кодекса официально закреплен термин « хозяйственное обязательство», в котором выделены «организационно-хозяйственные обязательства» и «имущественно-хозяйственные обязательства» [16, с. 369], где, по существу (аналогично тому, как в работах В.В.Лаптева), с одной стороны, различаются вертикальные и горизонтальные отношения, но, с другой стороны, они рассматриваются в совокупности. По данной причине хозяйственники используют термин «"частно-публичные" обязательства» [13]. Представители российского налогового права также иногда используют термин «обязательства». Так, например, Д.В.Винниц-кий отмечает, что «налогоплательщик (налоговый агент) должен самостоятельно определить свои налоговые обязательства, то есть самостоятельно исчислить налог» [17]. Термин «обязательство» достаточно широко используется в административном законодательстве, включая Таможенный кодекс Российской Федерации. Но, справедливости ради, необходимо отметить, что в Налоговом кодексе Российской Федерации вместо термина «обязательство» используется категория «обязанность». Налоговый кодекс Республики Беларусь, напротив, законодательно официально закрепил термин «налоговое обязательство» – именно так называется второй раздел кодекса. Соответственно, в главах раздела применяется подобная терминология: гл. 4 «Налоговое обязательство и его исполнение», гл. 5 «Способы обеспечения исполнения налогового обязательства, уплаты пеней», гл. 6 «Принудительное исполнение налогового обязательства, взыскание пеней». В Таможенном кодексе Республики Беларусь также используется термин «обязательство». Как видно, понимание значения термина « обязательство» в различных толкованиях отличается в значительной степени: от узкого (гражданско-правового) понимания до расширенного («хозяйственного» и даже административного), фактически охватывая весь спектр экономических отношений. Отметим, что в правовой науке понимание термина « обязательство» трактуется неоднозначно, а сам данный термин применяют для обозначения различных явлений. «Но, – как писал М.М. Агарков, – термину « обязательство» придают иногда другие значения. Нередко обязательством называют лишь один из элементов обязательственного правоотношения, а именно – обязанность должника. Так, например, говорят об обязательстве заемщика вернуть деньги заимодавцу. Иногда словом « обязательство» обозначают также документ, в котором выражена обязанность совершить то или иное действие или воздержаться от определенного действия. В этом смысле заемным обязательством называют, например, заемную расписку» [3, с. 15]. В.И.Синайский также отмечал, что «термин "обязательство" имеет несколько значений. А именно, им обозначается право кредитора, обязанность должника, акт заключения обязательства и само правоотношение. Поэтому и обязательство, как правоотношение кредитора и должника, трактовали или как обязательственное право кредитора или, большей частью, как обязательство должника». В частности, как отмечал ученый, германское уложение говорит об обязательственном отношении в смысле права требования кредитора (ст. 241); швейцарское же законодательство предпочло вовсе отказаться от определения «обязательство». При этом, как отмечает ученый, в российском Гражданском уложении также «не давалось определения обязательства. В одной статье речь идет о том, что всякое обязательство, правильно составленное, налагает на договаривающихся обязанность его исполнить (ст. 569), в другой – что, в случае неисполнения обязательства, оно производит право требовать от лица, обязавшегося удовлетворить во всем том, что поставлено в обязательстве (ст. 570). Отсюда можно вывести, однако, заключение, что в наших законах обязательство понимается как правоотношение. Причем, это правоотношение не есть только договорное, т. к. в наших законах речь идет и о таких правах требования, которые основаны на возмещении вреда и убытков (ст. 693, 574) и всякого вообще ущерба в имуществе (ст. 574)» [11, пар. 27, п. 1]. По-иному понимается «обязательство» в словаре С.И.Ожегова: «официально данное обещание, требующее безусловного выполнения», что подразумевает юридический факт (основания) возникновения прав и обязанностей, а под «обязанностью» понимается «определенный круг действий, возложенный на кого-нибудь, безусловных для выполнения» [19, с. 338–339], что предполагает собственно правоотношения. Еще римские юристы под обязательством (obligatio) понимали такую правовую связь (iuris vinculum), в силу коей одна сторона имела право требовать от другой исполнения какого-либо действия [11, пар. 27. п. 1]. В ст. 1 кн. 5 Проекта Гражданского уложения, внесенного в Государственную Думу 14 октября 1913 года (которое в силу известных обстоятельств так и осталось проектом), был «дан крен» в сторону понимания обязательства как правоотношения, где «в силу обязательства одно лицо обязано по отношению к другому передать имущество либо совершить или не совершать какое-либо иное действие» [20, с. 1]. О.А.Колесников, изучая проблему развития обязательственных отношений, отмечает, что, по мере развития российского и советского права, вначале упор делался на действия, определяющие ценность права, что вытекает из указанного выше проекта; впоследствии – на само право, содержание которого было в возможности требовать действия от должника, как, в частности, это имело место в ст.107 ГК РСФСР 1922 года; наконец – на правоотношение, т. е. ст. 158 ГК РСФСР 1964 г. уже определяла обязательство как юридическую связь двух лиц, где одно лицо (должник) обязано совершить определенное действие, а другое лицо (кредитор) вправе требовать этого действия [21]. В действующем законодательстве формулировка обязательства как правоотношения принципиально сохранилась. Так, согласно п. 1 ст. 288 ГК Республики Беларусь (п. 1 ст. 307 ГК Российской Федерации) «в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности». Однако, уходя в сугубо правовую материю, обязательство стало отстраняться от исходного назначения – обеспечения экономических отношений, поскольку « обязательство в самом общем виде представляет собой взаимоотношение участников экономического оборота (товарообмена)» [2, с. 8]. Подчеркивая экономическую основу отношений, С.И.Вильнянский отмечал, что обязательство представляет собой «такое гражданское отношение, которое является юридическим выражением отношений обмена в социалистическом обществе» [22, с. 273], т. е. выражением экономических отношений. К.Маркс в известной работе «К критике политической экономии» абсолютно точно соотнес экономические и правовые начала: «В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производственных сил. Совокупность этих производственных ( экономических. – В.Е.) отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка» [23, с. 6–7]. Поэтому А.Г.Гойхбарг предлагает определить обязательство «как правоотношение, в силу которого кредитор имеет право на получение от должника определенного ценного в обороте блага, которое является результатом действия должника (или выполняющего вместо него органа) или воздержания от действий» [24, с. 146], тем самым отмечая экономическое содержание отношений. По нашему мнению, хозяйственную природу отношений, вытекающих из обязательств, можно выявить лишь в случае, если взять за основу именно экономическое содержание отношений, т.е. сделать упор на действия, а точнее – на совокупность действий, объединенных единой экономической целью и образующих в совокупности модель экономического поведения, как исходный предмет правового регулирования. Соответственно «действие как предмет обязательства должно представлять собой юридический интерес, ибо обязательства имеют значение в области права» [25, с. 462]. «Действие как предмет обязательства должно быть таким, чтобы его можно было свести к имущественным отношениям» [25, с. 462], а собственно экономическое поведение, его оптимальные модели (своего рода «эталоны») возникают по поводу имущества, т.е. экономический (имущественный) интерес формирует совокупность определенных действий. Однако возникает нестыковка: с одной стороны, говоря об обязательствах, здесь, прежде всего, имеют в виду гражданско-правовые отношения, или гражданско-правовые модели экономического поведения, в основе которых – договоры; с другой стороны, моделей экономического поведения значительно больше: сюда входят, кроме гражданско-правовых моделей, методы государственной поддержки хозяйствующих субъектов, фискальные методы государственного воздействия, возможны также и смешанные модели экономического поведения. Развитием данной темы является дискуссия о природе хозяйственного (предпринимательского) договора. В юридической литературе советского периода хозяйственный договор наделялся следующими свойствами: во-первых, он мог заключаться только социалистическими организациями; во-вторых, он являлся плановым либо был однохарактерен плановым [с. 39–40]. По указанным признакам некоторыми авторами хозяйственные договоры отождествлялись либо с договорами социалистических организаций [27, с. 11], либо с плановыми договорами [28, с. 145]. В отличие от указанных подходов, О.С. Иоффе считал наличие двух указанных признаков обязательными и давал следующее определение: хозяйственные договоры – «это служащие хозяйственным целям и однохарактер-ные им по типу или обязательности заключения неплановые договоры социалистических организаций» [26, с. 40]. А.Г.Быков «хозяйственный договор» рассматривал как «собирательное понятие, которое охватывает договоры, опосредующие не только гражданско-правовые отношения, но и элементы административных отношений», где основным признаком хозяйственного договора является его «плановый характер» [29, с. 306, 318], что позволяло говорить о его комплексной (межотраслевой) природе, поскольку такой договор содержит как гражданско-правовые, так и административно-правовые элементы. Анализ хозяйственно-правовой литературы советского периода показывает, что, несмотря на практически единодушное признание в данном явлении наличия как элементов гражданско-правовых, так и элементов административно-правовых отношений, тем не менее, позиции ученых по поводу самостоятельности хозяйственных договоров как правового явления разошлись. В соответствии с цивилистической позицией, хозяйственный договор рассматривался сугубо как гражданско-правовой [30, с. 79–89], где наличие административных элементов оправдывалось сложным характером данных отношений (где гражданско-правовые явления регулировались гражданским правом, а административные – административным правом, не пересекаясь, откуда и появилась идея основных и комплексных отраслей права), либо выделялась экономическая сторона, которая выходила за рамки права, а к правовому явлению относили только формальную сторону правового регулирования [26, с. 33]. Б.С.Мартынов, придерживаясь цивилистической концепции, в то же время писал, что «договор служит лишь исполнению планового задания, где « применяются лишь технические приемы гражданского оборота» [12, с. 99]. Позиции особой природы хозяйственных договоров придерживалась группа ученых-хозяйственников, считавших, что хозяйственные договоры – это особая группа договоров, которая не может в чистом виде регулироваться только гражданским или только административным правом, а требует особенного хозяйственно-правового регулирования [31]. В постсоветский период принципиальное разделение позиций ученых сохранилось, с той лишь разницей, что предмет дискуссии дополнился положениями о необходимости присутствия (или отсутствия) в договорных отношениях административных начал. В настоящее время доминирует цивилистический подход, когда необходимость всякого административного присутствия в договорах в своей основе отрицается, а сам хозяйственный ( предпринимательский) договор рассматривается как гражданско-правовой не только среди цивилистов, но и среди части представителей хозяйственного права, придерживающихся цивилистических взглядов. Указанная позиция получила закрепление в базовом законодательстве ( ГК) Беларуси и России. Что же касается термина « хозяйственный ( предпринимательский) договор», то он либо вовсе исчез из нормативных документов, что имеет место в подавляющем большинстве случаев, либо рассматривается в гражданско-правовой трактовке. В нынешней белорусской и российской науке существуют и иные точки зрения, рассматривающие хозяйственный (предпринимательский) договор как совокупность гражданско-правовых и управленческих отношений, на чем настаивают представители российской и белорусской классической хозяйственно-правовой науки [32; 33]. И даже « американские специалисты, классифицируя гражданские договоры, выделяют группу обязательств, в которых так или иначе участвуют государственные средства, государственное имущество. Регламентация подобных договоров имеет некоторые особенности» [34, с. 135]. Еще более широко рассматривает хозяйственный договор украинский законодатель: как акт достаточно широкого содержания, допуская колебания как в сторону обязательных условий, так и в сторону свободного волеизъявления, хотя внешне соотносит гражданско-правовой и хозяйственный договор «как общее и особенное» [16, с. 385]. В частности, ст. 179 ХК Украины устанавливает возможность заключения хозяйственного договора: 1) на основе свободного волеизъявления, когда стороны имеют право согласовывать по своему усмотрению любые условия договора; 2) на основе примерного договора, рекомендованного органом управления субъектам хозяйствования, когда стороны по взаимному согласию могут изменять отдельные условия такого договора; 3) на основе типового договора, когда стороны не могут отступать от содержания договора. Как видно, в основе дискуссии о природе плановых заданий, различий хозяйственного и гражданско-правового договора лежат не собственно обязательственные отношения, а основания их возникновения ( юридический факт). Соответственно, необходимо различать собственно правоотношение, с юридической стороны характеризуемое обязательствами, и основание его возникновения. Отсутствие единого понимания права обязательств привело к тому, что многие модели экономического поведения потеряли свою хозяйственную природу или расплылись в сопровождающих предпринимательские отношения отраслях права: речь идет, прежде всего, о налоговом праве, которое выступает составной частью финансового права. В свою очередь, чтобы не противоречить гражданско-правовому пониманию обязательственного права, целесообразно применять термин «право обязательств», который предполагает широкий спектр юридического обслуживания моделей экономического поведения – гражданско-правовых, государственной поддержки, фискальных и смешанных. Те же задачи преследует термин «отношения обязательств», что отличает его от гражданско-правового термина «обязательственные отношения». Это связано с необходимостью повышения эффективности правового регулирования отношений обязательств, выявления их общих закономерностей правового регулирования, что потенциально возможно только на межотраслевой основе, т.е. с учетом места всех отраслей права одновременно для того или иного экономического явления. Таким образом, право обязательств направлено на выявление общих закономерностей правового регулирования моделей экономического поведения на межотраслевой основе по самым различным основаниям их возникновения: гражданско-правовым возмездным и безвозмездным отношениям, отношениям государственной поддержки, фискальным, а также смешанным отношениям. В этом смысле обязательственное право (или право гражданско-правовых обязательств) является составной частью права обязательств; в последнее составной частью также входит право налоговых обязательств, право обязательств государственной поддержки и право смешанных обязательств. Список литературы 1. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права / Изд. 3-е, стереотип. (Классика российской цивилистики). – М.: Статут, 2001. |
< Предыдущая | Следующая > |
---|