Криминальное банкротство: проблемы правового регулирования

Экономическая несостоятельность связана с реальной производственно-хозяйственной деятельностью и является следствием производственных, технологических, маркетинговых, финансово-экономических и юридических упущений (ошибок) в работе предприятия. В нормально функционирующей рыночной экономике банкротство – это метод устранения из рыночной ниши неэффективно работающих организаций и в этом аспекте банкротство выполняет позитивную роль. Однако в нашей стране в период становления рыночных условий хозяйствования оно несет на себе ряд дополнительных и не всегда законных черт.

Это и криминальная составляющая, и монополизация рынков отдельных товаров и услуг, и простое желание уйти от ответственности за образовавшиеся долги. В силу перечисленного получить объективную картину финансово-экономического состояния предприятия, степени его устойчивости, а также причин, приведших к кризисному состоянию, становится особенно важно для самого предприятия, для отрасли, для экономики в целом.

В связи с этим, развитие и совершенствование правовых норм, позволяющих выявлять недобросовестных должников в условиях трансформации экономики, приобретает особое значение. Об актуальности поставленной проблемы свидетельствует большое количество публикаций на данную тему в последнее время. Так, о необходимости совершенствования законодательства в этой области указывали в своих работах Н.Мыцких и В.Мыцких [1, с. 84–99]. В данной работе проанализировано национальное законодательство, регулирующее процедуру выявления криминального банкротства. Основная цель исследования – разработка эффективных мер по совершенствованию правового регулирования в этой области.

Институт несостоятельности и банкротства позволяет решить две задачи: во-первых, обеспечить должнику защиту от кредиторов, требования которых он не в состоянии удовлетворить; во-вторых, защитить интересы кредиторов от неправомерных действий должника и других кредиторов, обеспечив сохранность имущества и справедливое его распределение между кредиторами.

В делах об экономической несостоятельности (банкротстве) можно выделить три категории должников. Первая – должники полностью добросовестные, в процессе банкротства которых не подлежат применению какие-либо нормы уголовного или административного права. Вторая – должники, в процессе банкротства которых определенные субъекты повели себя недобросовестно, нарушив уголовно-правовые либо административные запреты (сам должник не знал и не должен был знать о противоправном поведении указанных лиц). В качестве примера можно привести ситуацию, когда третьи лица в собственных интересах скрывают имущество должника, либо управляющий в процедуре банкротства совершает противоправные деяния, приводящие к увеличению кредиторской задолженности. Третья категория – должники, которые своими действиями (в лице соответствующих должностных лиц) нарушили нормы административного или уголовного права. К третьей категории следует отнести и тех должников, с ведома которых кредиторы либо третьи лица предпринимают противозаконные действия.
В отношении первой категории должников можно вести речь об обычном ( неосторожном) банкротстве – результате неоправданного риска в хозяйственной деятельности либо неквалифицированного управления. Определение признаков экономической несостоятельности (банкротства) в этом случае, как правило, сводится к установлению критериев неплатежеспособности в соответствии с требованиями Инструкции по анализу и контролю за финансовым состоянием и платежеспособности субъектов предпринимательской деятельности, утвержденной Постановлением Министерства финансов Республики Беларусь, Министерства экономики Республики Беларусь и Министерства статистики и анализа Республики Беларусь 14.05.2004 года (далее – Инструкция) [2]. Как определено в пункте 13 указанной инструкции, основанием для отнесения неплатежеспособности организации к неплатежеспособности, приобретающей устойчивый характер, служит неплатежеспособность организации в течение четырех кварталов, предшествующих составлению последнего бухгалтерского баланса. Обычно такой бухгалтерский баланс составляется непосредственно перед подачей заявления о банкротстве в хозяйственный суд. Задача суда и управляющего в этом случае – проверить полноту и обоснованность отражения в первичных бухгалтерских документах сведений об имуществе и обязательствах должника.

При этом в соответствии с требованиями части второй статьи 4 Закона Республики Беларусь от 18 июля 2000 года № 423-3 «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) [3] при наличии оснований для возбуждения конкурсного производства в отношении должника принимаются во внимание размер платежных обязательств должника, в том числе размер за переданные товары, выполненные работы и оказанные услуги, а также невозвращенные суммы займа с учетом процентов, подлежащих уплате должником, за исключением перечисленных в данной статье обязательств. В частности, не учитываются при определении оснований для возбуждения конкурсного производства обязательства перед гражданами, по которым должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью; обязательства перед учредителями (участниками) должника – юридического лица, вытекающие из такого участия, а также проценты и неустойка (штраф, пеня), подлежащие уплате за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств. Из изложенного следует, что при решении вопроса о возбуждении в отношении должника конкурсного производства недостаточно определение коэффициентов неплатежеспособности по формулам, изложенным в Инструкции. Требуется иной расчет указанных коэффициентов. В случае, если возбуждению конкурсного производства предшествовал защитный период, обязанность представления такого расчета возлагается на временного управляющего. Сложнее обстоит дело при решении вопроса о возбуждении конкурсного производства самим хозяйственным судом (например, в отношении ликвидируемого должника), поскольку проверить полноту представленных должником сведений – задача сложная, выходящая за пределы юриспруденции и требующая от судьи знаний основ экономики и бухгалтерского учета. Данная задача была бы существенно облегчена, если бы в перечне требований, предъявляемых к заявлению должника (статья 23 Закона о банкротстве), было указано на необходимость отдельного перечисления должником размера обязательств по возмещению вреда, расчетам с учредителями (собственниками), а также раздельное указание на размер кредиторской задолженности по основному долгу, пене (неустойке) и процентам.

Проблемным представляется вопрос об определении признаков криминальных банкротств в отношении второй категории должников. Как правило, такие действия проявляются в совершении противоправных сделок с имуществом должника в результате сговора лица, осуществляющего исполнительные и распорядительные функции, с другой стороной. Наиболее распространенными формами таких сделок могут являться: купля-продажа имущества должника по заведомо заниженной цене с последующим получением ценовой разницы, вознаграждения или иного расчета от второго участника сделки; совершение заведомо невыгодных для должника действий в интересах собственной организации либо личных интересах; учреждение директором (руководителем должника) совместно с возглавляемой организацией (без согласования с собственником) иного субъекта хозяйствования и перечисление средств в уставный капитал с последующим неотражением этой операции в бухгалтерской отчетности и перспективой полного переоформления новой структуры на себя; предоставление льготных (беспроцентных) займов своим знакомым, родственникам и т.д. По внешним признакам ни в одной из этих сделок нельзя обнаружить составы преступлений в экономической сфере деятельности (глава УК) [4]. Квалификация таких действий по статьям уголовного законодательства, определяющего ответственность за должностные преступления (глава УК), не решит проблему возмещения причиненного ущерба и вряд ли поможет кредиторам вернуть свои долги. Понимая это, конкурсные кредиторы не спешат с инициативой возбуждения процедуры уголовного преследования в отношении виновных лиц, а участники таких сделок прямо заинтересованы в сокрытии информации о них.

В этом случае кредиторы вправе ходатайствовать перед управляющим об обращении в хозяйственный суд с исками о признании таких сделок недействительными на основании статей 112, 113 Закона о банкротстве. При этом в качестве применения последствий недействительности таких сделок отчужденное либо изъятое в результате оспоримого действия имущество возвращается в состав имущества должника. Получатель такого имущества вправе требовать встречного исполнения только в качестве конкурсного кредитора и в порядке, установленном законодательством о банкротстве. Следует также отметить, что практическое применение статьи 113 Закона « Об экономической несостоятельности ( банкротстве)» вызывает некоторое затруднение в связи с неточностью формулировок. Так, в силу части второй указанной статьи, если в силу неравенства обязательств сторон очевидно, что договор купли-продажи, мены или иная сделка должника хотя бы частично совершены не в пользу должника по цене, существенно заниженной или завышенной относительно цены, обычно взимаемой за аналогичные товары, работы, услуги (имеют характер дарения), то хозяйственный суд в соответствии с частью первой настоящей статьи признает такую сделку недействительной. Однако в части первой статьи 113 установлены различные сроки для признания недействительными заключенных должником  договоров: шесть месяцев для сделок, прямо или косвенно связанных с наступлением неплатежеспособности должника или один год в случае, если одариваемый или должник не докажут, что у должника после дарения оставалось имущество, которое соответствовало размерам его долгов. В связи с этим следовало бы конкретизировать часть вторую статьи 113, указав точно момент совершения договора.

О признаках криминального банкротства можно говорить только в отношении третьей категории должников. Но прежде, чем вести речь о криминальном банкротстве, необходимо разграничить понятия «экономическая несостоятельность» и «банкротство».

В литературе высказывается мнение, что банкротством следует считать несостоятельность, сопряженную с таким виновным поведением должника, которое причиняет или имеет целью причинение вреда кредиторам. Такого мнения придерживались некоторые русские ученые конца XIX – начала XX века, в частности Г.Ф.Шершеневич, П.П.Цитович, А.Ф.Трайнин [5; 6].
Данные ученые считали, что если гражданский суд не подтвердил наличие несостоятельности, а уголовный суд осудил то же лицо как банкрота, и, наоборот, когда лицо, объявленное несостоятельным от имени гражданского суда, будет освобождено от уголовного преследования, это приведет к подрыву авторитета судебной власти и многочисленным ошибкам, поскольку презюмирова-лось, что гражданский суд гораздо более компетентен в вопросах банкротства, чем уголовный. В связи с этим делался вывод, что компетенция уголовного суда должна начинаться с момента принятия гражданским судом постановления об установлении факта банкротства. Вопрос о наличии признаков преступных действий должника решался сначала конкурсным управляющим, затем – собранием кредиторов. Окончательно вопрос решал гражданский суд, решение которого являлось окончательным. Данный механизм имел свои недостатки: на управляющего возлагались не свойственные ему функции публичного обвинения, поэтому эффективность таких действий была крайне низкой.

Интересной представляется точка зрения Е.В.Смирновой, выделявшей на основе российского дореволюционного конкурсного права четыре существенных признака банкротства [7, с.12–14]:

Во-первых, поскольку банкротство представляло собой действие, совершенное несостоятельным должником, то обязательным его признаком было наличие несостоятельности. Во-вторых, банкротство считалось преступлением и тогда, когда в основе преступного деяния лежала неосторожность должника. В этом случае речь шла об обычном (простом) банкротстве. Если же преступные деяния совершались с умыслом на причинение вреда кредиторам, банкротство являлось злостным и каралось намного строже, чем умышленное банкротство. В-третьих, банкротство как преступление существовало, только если вред причинялся кредиторам. В-четвертых, вред, причиненный кредиторам, представлял собой уменьшение либо сокрытие ценностей, принадлежащих имуществу должника.

В советском праве периода НЭПа наблюдались попытки разграничить понятия экономической несостоятельности и банкротства. А.Ф.Клейнман писал, что сама по себе несостоятельность не рассматривается как банкротство, но если в процессе ликвидации выявятся такие моменты в деятельности несостоятельного должника, которые свидетельствуют о злоупотреблениях доверием или обмане со стороны должника с целью получения имущественных выгод, то суд должен будет возбудить против виновного уголовное преследование по статье 169 УК РСФСР [8].

Анализ вышеназванных мнений ученых позволяет сделать вывод о наличии разных взглядов на данную проблему.

Белорусский законодатель при разграничении понятий «несостоятельность» и «банкротство» исходил прежде всего из оплатнос-ти (неоплатности) долгов должника, руководствуясь целями скорее экономическими, чем юридическими. Если проанализировать содержание понятий « банкротство» и « экономическая несостоятельность», изложенных в пункте 1.4 Указа Президента Республики Беларусь от 12 ноября 2003 года № 508 «О некоторых вопросах экономической несостоятельности (банкротства)» [9], то можно сделать вывод, что в обоих случаях при принятии решения хозяйственный суд должен констатировать факт неплатежеспособности, имеющей или приобретающей устойчивый характер. О банкротстве можно говорить лишь в том случае, если последствия экономической несостоятельности стали для должника необратимыми.

Можно ли выявлять признаки криминального банкротства в случае, если должник признан экономически несостоятельным с последующей санацией? Если исходить из содержания Правил по определению наличия признаков ложного и преднамеренного банкротства, сокрытия банкротства или срыва возмещения убытков кредитору и подготовки заключения по данным вопросам, утвержденных Постановлением Министерства экономики Республики Беларусь № 271 от 16.12.2002 года (в редакции Постановления Министерства экономики Республики Беларусь от 16.04.2004 года № 112), указанным нормативным актом это допускается [10]. Факт признания лица экономически несостоятельным не препятствует также возбуждению уголовного преследования по статьям 238–240 УК Республики Беларусь.

Немало проблем связано с самой процедурой определения признаков криминального банкротства.

Как показывает судебная практика, случаи выявления признаков ложного банкротства, преднамеренного банкротства очень редки. Пункт 5 ранее упомянутых Правил по определению признаков криминальных банкротств (далее – Правила) определил, что указанный документ обязателен к применению управляющими (антикризисными управляющими) в производстве по делу о банкротстве при проведении анализа финансового состояния и платежеспособности должника. Однако, как показывает практика, данная обязанность выполняется управляющими формально, глубокого анализа не проводится. Отчасти это связано с недостатками самого документа, допускающего неоднозначное толкование и имеющего пробелы.
Отметим некоторые из них.

Как указано в пункте 15 Правил, признаками преднамеренного банкротства являются действия лиц, указанных в пункте 13 Правил (которые имеют право давать обязательные для должника указания либо имеют возможность иным образом определить его действия, которые привели к банкротству), вызвавшие неспособность должника удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей.

Правила указывают, что определение признаков преднамеренного банкротства делится на два этапа: на первом этапе рассчитываются показатели, характеризующие изменения в обеспеченности платежных обязательств должника активами, указанными в пункте 16 Правил, перед его кредиторами, имевшие место за периоды, указанные в подпункте 7.12 пункта 7 Правил: на втором этапе анализируются условия совершения сделок должника за тот же период, повлекшие существенные изменения в показателях обеспеченности платежных обязательств должника перед его кредиторами.

Как установлено пунктом 7.12 Правил, коэффициент обеспеченности финансовых обязательств активами (К3) должен определяться на дату подачи заявления о признании должника банкротом, а также за период, продолжительностью не менее 12 месяцев, предшествующих дате подачи заявления о признании должника банкротом. Но дата подачи заявления о банкротстве может быть не связана с каким-либо отчетным периодом, с точки зрения бухгалтерского учета, и тогда возникает проблема: как определить значение данного коэффициента на иную дату. Например, заявление о банкротстве подано 15 сентября 2004 года, следовательно, необходимо определить значение указанного коэффициента на 01.09.2004 года (на дату подачи заявления), который с точки зрения бухгалтерского учета не является отчетным, и бухгалтерский баланс за этот период может не составляться. Еще более сложным представляется определить значение указанного коэффициента на дату годичного срока, предшествующего подаче заявления: необходимо проверить достоверность и полноту бухгалтерского учета должника, а иногда и восстановить данный бухгалтерский учет при ненадлежащем его ведении, составить соответствующий бухгалтерский баланс и т.д. Данный объем работы невозможно сделать в короткий промежуток времени (а для управляющего он составляет всего 60 дней), а также практически невозможно сделать силами только одного управляющего. Кроме этого, Закон Республики Беларусь « Об экономической несостоятельности ( банкротстве)» не содержит требований, обязывающих должника представить данные документы при подаче заявления о банкротстве, а после возбуждения конкурсного производства и передачи всей документации управляющему возникнет проблема в их проверке, что фактически означает ревизию (экспертизу) финансово-хозяйственной деятельности. Но, во-первых, в соответствии со статьей 35 Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» проведение такой экспертизы – право, а не обязанность хозяйственного суда, во-вторых, в силу статьи 37 упомянутого закона о банкротстве такая экспертиза (как и анализ финансово-хозяйственной деятельности) возможна только после установления достаточности принадлежащего должнику имущества для покрытия судебных расходов и расходов на выплату вознаграждения управляющему. А если таких денежных средств недостаточно, определить значение названного коэффициента в объеме, как этого требуют правила, практически невозможно.

Абсолютно не понятно также указание в правилах на необходимость определения коэффициента обеспеченности платежных обязательств должника его оборотными активами. С математической точки зрения, формула определения указанного коэффициента не вызывает сомнений, но представляется сомнительным смысл его определения. Если установлено, что значение коэффициента К3 превышает предельно допустимое, это означает, что всех активов должника вряд ли хватит для погашения всех финансовых обязательств. А раз так, то нет необходимости определять обеспеченность обязательств должника его оборотными активами, поскольку это не имеет какого-либо значения. И, наоборот, недостаточность оборотных активов для погашения финансовых обязательств вовсе не означает наличия признака преднамеренного банкротства, поскольку не может свидетельствовать о наличии факта банкротства вообще.
В пункте 21 Правил определяется, что в случае установления на первом этапе существенного ухудшения в показателях обеспеченности платежных обязательств должника его оборотными активами проводится анализ условий совершения сделок должника за тот же период, реализация которых могла быть причиной соответствующей динамики показателей (второй этап анализа финансового состояния и платежеспособности должника). Таким образом, переход ко второму этапу выявления признаков преднамеренного банкротства обусловливается значением только одного показателя: коэффициента обеспеченности платежных обязательств должника его оборотными активами. Зачем же тогда определять значение всех остальных показателей?

Неправомерно также определено, что второй этап должен сводиться только к анализу сделок должника. Неправомерные действия лиц, которые имеют право давать обязательные для должника указания, могут, как отмечалось ранее, выражаться не только в заключении заведомо невыгодных для должника сделок, но и в других формах. Следовательно, одного экономического анализа недостаточно, необходимо анализировать всю хозяйственную деятельность должника, в том числе и деятельность собственника должника. Однако информация о такой деятельности не содержится в бухгалтерской отчетности и может быть скрыта от управляющего. Не содержится указания на необходимость представления такой информации и в пункте 7 Правил. Поэтому нужно дополнить данный пункт указанием на необходимость анализа и наличия таких документов.

Под ложным банкротством Уголовный кодекс Республики Беларусь понимает представление хозяйственному суду заведомо ложных документов, свидетельствующих о том, что лицо, осуществляющее экономическую деятельность, является банкротом.

К числу подложных документов, которые необходимы для принятия решения по делу о банкротстве, относятся, например, заявление должника о своем банкротстве, документы, подтверждающие наличие задолженности, а также неспособность должника удовлетворить требования кредиторов в полном объеме, бухгалтерский баланс на последнюю отчетную дату или заменяющие его документы о составе и стоимости имущества должника – индивидуального предпринимателя – или их копии, заверенные в нотариальном порядке, документы, содержащие сведения о составе и стоимости имущества крестьянского (фермерского) хозяйства и имущества, принадлежащего членам крестьянского (фермерского) хозяйства на праве собственности.

Для выявления признаков ложного банкротства Правила определяют всего лишь одни финансовый показатель – обеспеченность краткосрочных платежных обязательств должника его оборотными активами. Однако по определению, установленному статьей 1 Закона Республики Беларусь « Об экономической несостоятельности ( банкротстве)», под экономической несостоятельностью (банкротством) понимается неплатежеспособность, имеющая или приобретающая устойчивый характер, признанная хозяйственным судом в соответствии с данным законом, а в силу пункта 14 Инструкции по анализу и контролю за финансовым состоянием и платежеспособности субъектов предпринимательской деятельности, утвержденной Постановлением Министерства финансов Республики Беларусь и Министерства статистики и анализа Республики Беларусь от 14.05.2004 года № 8 1/128/65 (далее – Инструкция по анализу), организация считается устойчиво неплатежеспособной в том случае, когда имеет неудовлетворительную структуру бухгалтерского баланса в течение четырех кварталов, предшествующих составлению последнего бухгалтерского баланса, а также наличие на дату составления последнего бухгалтерского баланса значения коэффициента обеспеченности финансовых обязательств активами (К3), превышающего 0,85. Очевидно, для того чтобы вести речь о ложном банкротстве, необходимо установить факт банкротства, т.е. определить значение вышеуказанных коэффициентов, характеризующих признаки банкротства, а затем определять критерии ложности названных показателей. Таким образом, понятие « ложное банкротство» неоправданно сведено к одному коэффициенту, который при его значении ниже нормативного может вовсе не означать состояние банкротства предприятия в целом, поскольку для этого необходимо учитывать значение иных коэффициентов. Кроме этого, с принятием Указа Президента Республики Беларусь № 508 от 12.12.2003 года «О некоторых вопросах экономической несостоятельности (банкротства)» определяющим для подачи в хозяйственный суд заявления о признании должника банкротом является значение коэффициента КЗ. Следовательно, коэффициент К1 может иметь значения больше 1 (как это указано в пункте 12 Правил), однако не свидетельствовать о наличии признаков ложного банкротства.

Величина оборотных активов (строка 290) определяется по данным, содержащимся в бухгалтерском балансе (форма №1), а величина краткосрочных пассивов (краткосрочных обязательств) – из раздела V бухгалтерского баланса (форма № 1). Однако, имея в виду, что при доказательстве фиктивного банкротства необходимо обосновать, что организация-должник платежеспособна и имеет ресурсы для погашения долга, одного лишь математического определения показателя обеспеченности краткосрочных платежных обязательств недостаточно.
Управляющий должен критически оценить размер кредиторской задолженности по расчетам с поставщиками и подрядчиками (строка 731 бухгалтерского баланса). При этом он должен проанализировать первичную бухгалтерскую документацию, подтверждающую такую задолженность, для чего определяется наличие и полнота документов, подтверждающих продвижение, с одной стороны, денежных средств, а с другой – продвижение товарно-материальных ценностей, выполнение работ, оказание услуг, что должно быть подтверждено следующими документами:

– договором или документом, его заменяющим по существу сделки;
– исполненными банком платежными поручениями (платежными требованиями, чеками и др.);
– отражением движения денежных сумм в бухгалтерских документах организации-должника. Указанная информация подтверждается на основании приходных (расходных) кассовых ордеров, кассовой книги, соответствующего журнала-ордера, выписок из банка по остаткам на счетах, главной книги.

Особо следует остановиться на анализе состава дебиторской задолженности в общей сумме оборотных активов. Это связано со спецификой данного вида оборотных средств. Фактически дебиторская задолженность – это кредитование покупателей (заказчиков) продукции от момента отгрузки готовой продукции до перечисления на расчетный счет предприятия в банке платежа за нее. Объем дебиторской задолженности свидетельствует о временном отвлечении средств из оборота предприятия в денежных ресурсах и может привести к напряженному финансовому состоянию, а в дальнейшем – к неплатежеспособности.

Уровень дебиторской задолженности зависит от вида изготавливаемой продукции, емкости рынка, степени насыщенности рынка данной продукцией и т.д.

Оценка по объему дебиторской задолженности осуществляется по данным бухгалтерского баланса на начало и конец отчетного периода.

Представление суду подложных документов о банкротстве преследует определенную цель: объявления себя банкротом. Отсутствие у лица такой цели устраняет уголовную ответственность за ложное банкротство. Проанализировав содержание ложного банкротства, изложенного в Правилах, а также смысл понятия « ложное банкротство», содержащийся в ст. 238 УК, можно вести речь о том, что понятие «ложное банкротство» имеет в большей степени юридическое значение, поскольку ложное банкротство может быть совершено только с умышленной формой вины и даже при наличии экономического наполнения требует юридической оценки.

Возможно ли совершение ложного банкротства при реализации субъектом экономической деятельности права на объявление себя банкротом? Представляется, что нет, и по следующим причинам. Во-первых, в части 1 статьи 9 Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» в определении понятия «ложное банкротство» говорится о подаче заявления должником только в суд. Во-вторых, ни ГК [11], ни Закон Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» не предусматривают представление должником каких-либо документов в связи с объявлением себя банкротом. В этой части уголовное законодательство содержит пробел, который необходимо восполнить. Аналогией такого законодательного решения, позволяющего привлекать к уголовной ответственности за заведомо ложное объявление себя банкротом, является, например, статья 197 УК Российской Федерации и статья 218 УК Украины.

Как установлено пунктом 24 Правил, признаком сокрытия банкротства является отсутствие у должника возможности удовлетворить требования кредиторов в полном объеме на дату обращения лиц, указанных в пункте 23 Правил, в хозяйственный суд с заявлением о признании должника банкротом. Для установления наличия указанных признаков определяется обеспеченность платежных обязательств должника всеми его активами (пункт 25). Фактически речь идет о финансовом коэффициенте К3. Следует напомнить, что в соответствии с Ук а з о м Президента Республики Беларусь от 12.11.2003 года № 508 «О некоторых вопросах экономической несостоятельности (банкротства)» обязательным условием для подачи заявления о банкротстве должника является значение этого коэффициента более 0,85. Указанное значение является также достаточным для признания должника банкротом решением хозяйственного суда (пункт 14 Инструкции по анализу). Поэтому представляется непонятным и нелогичным, почему сокрытие банкротства имеет место только при значении данного коэффициента менее 1. Если факт банкротства установлен решением хозяйственного суда, то и сокрытие указанного факта должно определяться действиями лиц, в чьи обязанности входило принятие мер по предупреждению банкротства (как установлено вышеназванным указом Президента), либо обязанность подачи такого заявления. Оценка данных обстоятельств – это предмет деятельности правоохранительных органов, а не управляющего.

Особо следует остановиться на главе 7 Правил, регулирующей порядок назначения экспертов и сроки представления заключений.

Как указано в пункте 31 Правил, заключения о наличии признаков банкротства подготавливаются лицами, аккредитованными департаментом в соответствии с Положением об аккредитации ( признании полномочий) юридических и физических лиц на осуществление экспертной деятельности по вопросам экономической несостоятельности (банкротства) и улучшения финансового состояния должников, по запросам общего или хозяйственного суда, прокуратуры, иного уполномоченного органа. Поскольку в дальнейшем речь идет об экспертном заключении, то и основанием для дачи заключения должно быть определение суда либо постановление компетентных должностных лиц правоохранительных органов о назначении экспертиз. Только в этом случае заключение компетентного лица о наличии признаков криминального банкротства будет иметь доказательственное значение и в дальнейшем, в случае возбуждения уголовного дела необходимости повторного назначения экспертизы не будет. Следует также четко регламентировать порядок дачи заключений о наличии признаков криминального банкротства. Поскольку речь идет об экспертном заключении, к нему должны предъявляться все требования, которые обычно предъявляются к подобным экспертным заключениям: предупреждение об уголовной ответственности за отказ от дачи заключения и дачу заведомо ложного заключения, соответствие его требуемой форме и т.д. В этом случае должник будет застрахован от возможности дачи неправомерного заключения, а у суда и других правоохранительных органов отпадут основания для сомнений в указанном заключении, а изложенные в нем выводы лягут в основу будущих выводов о совершенном криминале.

Целесообразно также определить специализированное экспертное учреждение, которое вправе производить подобные экспертизы. С учетом сложности такой экспертизы, необходимости анализа большого количества документов, требующих специальных познаний в области права, экономики, управления, это должна быть комиссионная экспертиза, в состав которой могут включаться соответствующие специалисты.

В этой связи необходимо отметить, что тема управления кризисным предприятием особенно актуальна в Республике Беларусь в последнее время по вполне объяснимым причинам – становление рыночной экономики, как правило, связано с улучшением финансовой деятельности одних субъектов и существенным ухудшением финансовых показателей других.
Предлагаемая статья основана как на существующих теоретических разработках в этой области, так и на судебной практике, правда, пока еще очень небольшой. В дальнейшем данная тема будет углубляться, однако на сегодняшний момент можно отметить одно – для того, чтобы не допустить расширения криминальных явлений в экономике, необходима разработка превентивных мер.

Список литературы

1.    Мыцких Н., Мыцких В. Проблемные вопросы применения Правил по определению признаков криминальных банкротств // Вестник Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь. – 2004. – № 16–19.
2.    Об утверждении Инструкции по анализу и контролю за финансовым состоянием и платежеспособностью субъектов предпринимательской деятельности: Постановление Министерства финансов Республики Беларусь, Министерства экономики Республики Беларусь, Министерства статистики и анализа Республики Беларусь, 14.05.2004 № 81/128/65 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2004. – № 90, 8/11057.
3.    Об экономической несостоятельности (банкротстве): Закон Республики Беларусь от 18 июля 2003 года № 423-3 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2000. – № 73, 2/198.
4.    Уголовный кодекс Республики Беларусь: Кодекс Республики Беларусь, 09.07.1999 г., № 275-3 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 1999. – № 76, 2/50.
5.    Цитович П.П. Учебник торгового права. – Вып.1. – Киев, 1891.
6.    Шершеневич Г.Ф. Учение о несостоятельности. – Казань, 1890.
7.    Смирнова Е.В. Банкротство несостоятельности рознь? // ЭКО. – 1993. – № 9. – С.12–14.
8.    Клейман А.Ф. О несостоятельности частных лиц по советскому процессуальному праву. – Иркутск, 1929.
9.    О некоторых вопросах экономической несостоятельности (банкротства): Указ Президента Республики Беларусь, 11 ноября 2003 года № 508 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2003. – № 127, 1/5085.
10.    Об утверждении правил по определению наличия признаков ложного и преднамеренного банкротства, сокрытия банкротства или срыва возмещения убытков кредитору и подготовки заключения по данным вопросам: Постановление Министерства экономики Республики Беларусь, 16.12.2002 г. , № 271 // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. – 2003. – № 4, 8/8908.
11.    Гражданский кодекс Республики Беларусь: Кодекс Республики Беларусь, 07.12.1998 г. , № 218-3 // Ведомости Национального Собрания Республики Беларусь. – 1999. – № 7–9. – Ст. 101.