О круге субъектов коррупционных правонарушений

В борьбе с коррупционными правонарушениями важнейшее значение имеет определение признаков субъектов этих правонарушений. Точ -ное установление круга лиц, чье поведение имеет коррупционный характер, обеспечивает определенность, нацеленность и эффективность антикоррупционных мер. Определяя круг субъектов коррупционных правонарушений, на наш взгляд, следует руководствоваться двумя критериями: а) характером осуществляемых властных управленческих или юридически значимых полномочий; б) сферой осуществления этих полномочий.

Как известно в соответствии со ст. 3 Закона о борьбе с коррупцией субъектами коррупционных правонарушений являются: 1) государственные должностные лица; 2) лица, приравненные к государственным должностным лицам; 3) иностранные должностные лица; 4) лица, осуществляющие подкуп государственных должностных или приравненных к ним лиц либо иностранных должностных лиц.

Для понимания признаков различных категорий исследуемых субъектов следует основываться на положениях ст. 1 Закона о борьбе с коррупцией, дающей разъяснения терминов «государственные должностные лица», «лица, приравненные к государственным должностным лицам», «иностранные должностные лица». Однако для полного уяснения всех признаков субъекта необходимо обратиться также к нормам иных правовых актов: ст. 1.3 КоАП, ч. 4 и 5 ст. 4 УК и постановлению Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 16 декабря 2004 г., № 12 «О судебной практике по делам о преступлениях против интересов службы ( ст. 424–428 УК)».

При этом, к сожалению, обнаруживается несогласованность и про-бельность в трактовке отдельных категорий субъектов коррупционных преступлений или правонарушений.
Деление субъектов на «государственных должностных лиц», «лиц, приравненных к государственным должностным лицам», «иностранных должностных лиц» предполагает учет этой градации при дифференциации и индивидуализации ответственности.

Если это так, то весьма спорным представляется отнесение одних и тех же должностных лиц к разным категориям. Так к государственным должностным лицам отнесены члены Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь и депутаты местных Советов депутатов, осуществляющие свои полномочия на профессиональной основе. А к лицам, приравненным к государственным должностным лицам, отнесены члены Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь и депутаты местных Советов депутатов, осуществляющие свои полномочия на непрофессиональной основе. Ни из Конституции Республики Беларусь, ни из Законов Республики Беларусь от 4 ноября 1998 г. , № 196-З ( в ред. от 14 июня 2007 г. ) «О статусе депутата Палаты представителей, члена Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь» и от 27 марта 1992 г. , № 1547-XII (в ред. от 30 декабря 2006 г. ) «О статусе депутата местного Совета депутатов» не следует, что объем полномочий этих должностных лиц как представителей власти различается и, следовательно, предполагает разный объем ответственности.

Очевидно, что коррупционные проявления в области государственного управления или местного управления и самоуправления имеют гораздо большую общественную опасность, чем подобные деяния в сфере хозяйственно-экономических или бытовых отношений.

Однако после введения в действие Закона о борьбе с коррупцией ни административно-деликтное, ни уголовное законодательство в этом плане изменений не претерпели. Закон Республики Беларусь от 18 июля 2007 г. , № 264-З « О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Республики Беларусь по вопросу усиления ответственности за преступления, связанные с коррупцией» названной задачи не решил. Ужесточены санкции и, следовательно, усилена ответственность в равной степени для всех категорий субъектов коррупционных преступлений. Представляется, что в перспективе необходимо решать проблему дифференциации ответственности за коррупционные преступления с учетом различий в категориях субъектов этих деяний.
В области уголовного права возможны два варианта решения. Во-первых, можно в УК обособить главы о преступлениях против интересов службы в коммерческих или иных организациях и о преступлениях против интересов государственной службы и службы в органах местного управления и самоуправления, т.е. позаимствовать опыт УК Российской Федерации. Во-вторых, можно в рамках имеющейся структуры УК Беларуси изменить редакции статей главы 35 с тем, чтобы ответственность государственных должностных лиц за коррупцию была строже. Этот вариант потребует обстоятельного пересмотра содержания как диспозиций, так и санкций всех норм о преступлениях против интересов службы. В особой оптимизации нуждаются санкции, которые, по нашему мнению, в настоящее время чрезмерно жесткие.

После введения в действие Закона о борьбе с коррупцией остается неосуществимой ответственность такой категории «лиц, приравненных к государственным должностным лицам», как « граждане, зарегистрированные в установленном законом порядке кандидатами в Президенты Республики Беларусь, кандидатами в депутаты Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь, кандидатами в члены Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь, кандидатами в депутаты местных Советов депутатов». Эти лица не подпадают ни под одну из категорий должностных лиц, названных в ч. 4 и 5 ст. 4 УК и постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 16 декабря 2004 г. , № 12 «О судебной практике по делам о преступлениях против интересов службы (ст. 424–428 УК)». Нам представляется, что проблема ответственности названного круга лиц должна решаться в рамках административно-деликтно-го права посредством конструирования специальных составов административных правонарушений.

Нуждается в дальнейшем развитии научная и законодательная трактовка таких « лиц, приравненных к государственным должностным лицам», как иные лица государственного органа либо иной государственной организации, не относящиеся в соответствии с законодательством Республики Беларусь к государственным служащим, осуществляющие деятельность, связанную с непосредственным удовлетворением нужд, запросов и потребностей населения. Применительно к этой категории лиц возникает вопрос о критериях ее выделения. Далеко не все из этих лиц обладают полномочиями, которыми могут злоупотреблять и которые могут использовать в корыстных целях. Очевидна необходимость отграничения проявлений коррупции от бытовых поборов и принятия законного вознаграждения.

В этом плане сам факт осуществления деятельности, связанной с непосредственным удовлетворением нужд, запросов и потребностей населения, не является убедительным аргументом в пользу отнесения этих лиц, не являющихся государственными служащими, к субъектам коррупционных правонарушений. В этом контексте озабоченность вызывает криминализация принятия незаконного вознаграждения (ст. 433 УК) при отсутствии в диспозиции основного состава преступления признаков, указывающих на общественную опасность поведения.

Таким образом, мы обнаруживаем, что помимо доктринального толкования уже имеющихся юридических признаков субъектов коррупционных правонарушений, правоприменительная практика нуждается и в корректировке имеющихся законодательных дефиниций различных категорий должностных лиц и лиц, не являющихся должностными, но отнесенных законодателем к субъектам коррупционной деятельности.