О деятельностном аспекте подозрения

Понятие обвинения в уголовно-процессуальном законодательстве представлено в двух аспектах: как утверждение о совершении определенным лицом конкретного общественно опасного деяния (материальном) и как процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения (деятельностном). Определив подозрение в качестве условия применения мер процессуального принуждения и обоснованного предположения о причастности лица к совершению деяния, содержащего признаки преступления [6, с. 92; 5, с. 299], следует признать, что на досудебном производстве определенная совокупность процессуальных действий и процессуальных решений может быть объединена в отдельную группу, имеющую направленность на разрешение вопросов, связанных с подозрением лица в совершении преступления. Для установления характера и сущности этой деятельности, рамок ее осуществления, а также целесообразности выделения представляется необходимым рассмотреть вопрос о соотношении подозрения с уголовным преследованием и привлечением к уголовной ответственности.

В юридической науке высказывались различные точки зрения по данному поводу. Так, одни авторы считают подозрение одним из этапов уголовного преследования [ 1, с. 6; 2, с. 236; 4, с. 9]. Другие представляют его в качестве этапа привлечения к уголовной ответственности, а последние, в свою очередь, включают в состав уголовного преследования [3, с. 36, 40]. Попробуем разобраться в данном вопросе с учетом особенностей отечественного законодательства.

Согласно п. 48 ч. 1 ст. 6 УПК уголовное преследование – это « процессуальная деятельность, осуществляемая органом дознания, дознавателем, следователем, прокурором, частным обвинителем в целях установления факта и обстоятельств совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, и совершившего его лица, а также для обеспечения применения к такому лицу наказания либо иных мер уголовной ответственности или принудительных мер безопасности и лечения». Исходя из логического анализа данной нормы, уголовное преследование призвано обеспечить применение к лицу мер уголовной ответственности, т.е. создать условия для ее фактической реализации. В теории уголовного права под уголовной ответственностью понимается обязанность лица, совершившего преступление, понести негативные правовые последствия своего деяния. В соответствии со ст. 10 УК основанием уголовной ответственности является виновное совершение запрещенного уголовным законодательством деяния в виде: 1) оконченного преступления; 2) приготовления к совершению преступления; 3) покушения на совершение преступления; 4) соучастия в совершении преступления. Следовательно, обязанность лица претерпеть негативные правовые последствия за совершенное им преступление (т.е. уголовная ответственность) возникает с момента его совершения, а реализуется в соответствии со ст. 44 Уголовного кодекса Республики Беларусь при осуждении лица и применении к нему наказания или иных мер, регламентированных законодательством.

Таким образом, уголовная ответственность представляет собой более широкое понятие, нежели уголовное преследование. Последнее является одним из средств привлечения к уголовной ответственности. Говоря о соотношении уголовного преследования с подозрением, необходимо отметить, что действия следователя и дознавателя, направленные на формулирование и проверку обоснованности подозрения, увеличение степени истинности знаний о преступлении и лице, его совершившем, вплоть до привлечения его в качестве обвиняемого, имеют область соприкосновения с уголовным преследованием, но, в то же время, в ряде случаев выходят за его рамки или не могут быть включены в его содержание. Так, на этапе формирования подозрения, его юридического закрепления и работы с подозреваемым, исходя из содержания ст. 10 УПК, орган уголовного преследования обязан обеспечивать защиту прав и свобод подозреваемого. Статья 18 УПК предписывает ему собрать помимо уличающих и оправдывающие обвиняемого доказательства, установить все обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Все это не только не входит в понятие уголовного преследования, регламентированного п. 48 ч. 1 ст. 6 УПК, но и не может быть включено в него с учетом этимологического анализа данной категории. С другой стороны, не вся процессуальная деятельность, относящаяся к уголовному преследованию, может быть отнесена к подозрению. Это касается как стадии возбуждения уголовного дела, где далеко не всегда осуществляется деятельность, включенная в понятие подозрение, так и предварительного расследования. Ведь, исходя из анализа и сопоставления п. 17 и 48 ч. 1 ст. 6 УПК, уголовное преследование имеет место и после предъявления лицу обвинения ( вплоть до принятия решения об окончании предварительного расследования), когда о подозрении уже и речи не идет. Момент возникновения подозрения и начала уголовного преследования может совпадать лишь при задержании лица по непосредственно возникшему подозрению в совершении преступления до возбуждения уголовного дела. В остальных случаях подозрение возникает позже начала уголовного преследования. Таким образом, следует признать ошибочным определение подозрения в качестве этапа уголовного преследования. Указанные категории имеют лишь общие области соприкосновения, но не являются составной частью друг друга.

В этой связи представляется обоснованным вывод об отсутствии необходимости законодательной регламентации и теоретического исследования подозрения в качестве самостоятельного вида уголовно-процессуальной деятельности. О подозрении, с точки зрения деятельностного аспекта, можно говорить лишь как об одном из этапов в решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности. Однако необходимость и рациональность выделения данного этапа видится сомнительной ввиду существования более организованной в нормативном плане, более строгой, аргументированной и востребованной системы стадийности уголовного процесса.

Список литературы

Мельников, В.Ю. Задержание подозреваемого: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / В.Ю. Мельников. – Краснодар, 2004. – 169 с.
Муравьев, К.В. Возбуждение уголовного дела в отношении лица: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / К.В. Муравьев. – Омск, 2005. – 236 с.
Пантелеев, И.А. Проблемы совершенствования института подозрения в уголовном процессе России: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / И.А. Пантелеев. – Екатеринбург, 2000. – 160 с.
Пономаренко, С.И. Современные проблемы реализации процессуального статуса подозреваемого: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / С.И. Пономаренко. – Волгоград, 2005. – 192 с.
Рыбак, С.В. Может ли применение меры пресечения порождать возникновение подозреваемого / С.В. Рыбак // Теория и практика правотворчества и правоприменения: Республика Беларусь в условиях интеграционных процессов: тезисы докл. Междунар. науч.-практ. конф., Гродно, 13-14 апр. 2007 г. / Гр о д н . гос. ун-т; редкол.: И.Э. Мартыненко ( отв. ред.) [и др.]. – Гродно: ГрГУ, 2007. – С. 298 – 300.
Рыбак, С.В. О соотношении задержания и подозрения / С.В. Рыбак // Беларусь на пути устойчивого инновационного развития: проблемы теории и практики: материалы Междунар. науч. конф. молодых ученых, аспирантов и студентов, Минск, 11 мая 2007 г. / редкол.: С.Ф. Сокол. [и др.]. – Минск: БИП-С Плюс, 2007. – С. 91 – 93.