Исаенкова О.В.

Проблемы совершенствования законодательства в сфере исполнения судебных актов

Основные законы всех демократических государств (являющиеся демократическими как реально, так и номинально) устанавливают в своих положениях право каждого гражданина на судебную защиту, гарантии его реализации. Не исключение и Россия, в Конституции которой существует ч. 1 ст. 46: «Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод». Между тем, судебное право, процессуальные кодексы Российской Феде­рации в постсоветский период отказались от непосредственного регули­рования исполнительных правоотношений, отсылая к законам об испол­нительном производстве». В настоящее время это Федеральный закон «Об исполнительном производстве» от 2 октября 2007 г.

Если в советском процессуальном праве, до 1997 года исполнение судебных актов и иных исполнительных документов регулировалось ГПК РФ, а судебные исполнители были должностными лицами суда, то на се­годня в предмете регулирования АПК РФ и ГПК РФ остались лишь от­дельные процессуальные вопросы, связанные с исполнением судебных решений. Эти вопросы касаются двух моментов – предварительного санк­ционирования судом отдельных, особо значимых исполнительных дейст­вий (выдача исполнительного листа и его дубликата, восстановление про­пущенного срока для предъявления к исполнению, отсрочка, рассрочка исполнения, изменение способа и порядка исполнения, поворот исполне­ния и т.п.) и последующего контроля суда путем рассмотрения заявлений об оспаривании исполнительных действий (бездействия) органов испол­нения и их должностных лиц.

Таким образом, в 1997 году в России в отношении исполнительного производства окончательно были разграничены полномочия исполни­тельной и судебной властей в рамках установленной Конституцией РФ самостоятельности органов законодательной, исполнительной и судебной властей (ст.10 Конституции России).

Сегодня как никогда важно систематизировать имеющийся опыт развития исполнительного законодательства как в России, так и за ее пре­делами. Использование зарубежного опыта в процессе совершенствова-93

ния законодательства, регулирующего исполнительное производство, тем более важно в связи с тем, что большинство стран Европы в настоящее время выбрали путь законотворческого и правоприменительного развития в направлении концепции «общего права», отвечающего интересам всех государств Европейского Союза. Такая тенденция отчетливо прозвучала и была поддержана ведущими процессуалистами России, Литвы, Латвии, Казахстана, Белоруссии, Германии, Польши, Венгрии и Австрии на меж­дународной конференции «Реформа гражданского процесса в суде первой инстанции в государствах региона Балтийского моря и Центральной Ев­ропы», прошедшей в Вильнюсе 16-19 сентября 2004 года. Затем эта тен­денция, показав жизнеспособность и актуальность, получила свое разви­тие на международной научно-практической конференции «Право на су­дебную защиту и практические аспекты его реализации», прошедшей в Вильнюсе ровно через два года – в сентябре 2006, где к представителям указанных государств присоединились их коллеги из Италии, Молдавии, Украины и Греции.

Обратим внимание, что речь идет вовсе не о создании одинакового права, которое бы удовлетворяло все европейские государства, в том чис­ле Россию, а о таком согласовании норм и их применения, которое бы по­зволяло иметь совмещенную, гармоничную систему европейского права, где все ее части взаимодействуют.

При таком согласовании важно брать лучшее из законодательства других стран, искать общие пути исправления имеющихся несоответствий отраслевого законодательства конституционным положениям.

Так, по действующему исполнительному законодательству России трудовые правоотношения (в частности, требования по выплате выход­ных пособий и оплате труда лиц, работающих или работавших по трудо­вому договору), оказываются в более привилегированном положении, чем, например, правоотношения, вытекающие из гражданско-правовых сделок (за исключением вознаграждений авторам результатов интеллек­туальной деятельности), что уже не соответствует изменившемуся соци­альному правосознанию. Вместе с тем, современные граждане России, в отличие от «советского гражданина», как правило, уже не имеют негатив­ного отношения к «нетрудовым» доходам. Право на труд и получение за него вознаграждения не ниже установленного законом минимального размера оплаты труда (ст. 37 Конституции Российской Федерации) кон­ституционно провозглашается наравне с другими правами, например, правом на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности (ст. 34 Кон-94

ституции Российской Федерации), правом частной собственности и его охраны, правом наследования (ст. 35 Конституции Российской Федера­ции) и т.д.

В третью очередь при исполнении требований исполнительных до­кументов удовлетворяются требования по обязательным платежам в бюд­жет и во внебюджетные фонды, а в четвертую очередь все остальные тре­бования. Таким образом, можно сделать вывод о том, что в исполнитель­ном производстве неоправданный приоритет отдается интересам государ­ства и его фондов. При этом несколько игнорируется конституционная норма о том, что высшей ценностью являются права и свободы человека (ст.2 Конституции РФ), именно человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, неприкосновенность и безопасность признаются наивысшей социальной ценностью. Полагаем, государство вправе определять при­оритеты в защите отдельных, наиболее значимых прав социально слабо защищенных граждан (получающих алименты, потерявших кормильца или получивших вред здоровью) как это происходит при взысканиях пер­вой очереди, но вряд ли допустимо законодательно устанавливать при­оритеты для взыскателя – государства, его органов и фондов.

Заметим, что создание или реформирование созданной службы при­нудительного исполнения в РФ должно проходить в строгом соответствии с конституционными положения страны, в частности, устанавливающими разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную.

Регулирование вопросов службы принудительного исполнения должно производиться в рамках другой отрасли – административного права, точнее, его подотрасли – служебного права. Это позволит подхо­дить к анализу деятельности службы судебных приставов с позиции ос­новных положений государственной службы Российской Федерации, по крайней мере, до тех пор, пока законодатель не решится на введение в ис­полнительное производство частного элемента.

В связи с этим невозможно не отметить условность прилагательного «судебный» по отношению к приставам-исполнителям и более последова­тельное с точки зрения конституционных норм о разделении властей на­именование «государственный исполнитель» или «государственный при­став-исполнитель». Будет целесообразно отказаться от применения при­лагательного «судебный» к приставам-исполнителям, так как после ре­формы исполнительного производства 1997 года приставы в России не состоят при судах, исполняют не только судебные акты, а потому приме­нение в отношении их прилагательного «судебный» вряд ли может быть чем то оправдано.