Pravmisl.ru


ГЛАВНАЯ arrow Государство и право arrow Решения Европейского Суда по правам человека





Решения Европейского Суда по правам человека

Решения Европейского Суда по правам человека как элемент системы защиты права собственности в Российской Федерации

МингазоваИ.В.

Практическая взаимосвязь национальных и международных про-цедур для Российской Федерации началась с присоединением к Европейской конвенции о защите прав человека и основных сво-бод от 4 ноября 1950 года, предусматривающей возможность раз-решения споров, включая и споры по защите права собственности не только в национальном, но и в международном суде.

Статья 1 Протокола № 1 Европейской Конвенции предполагает соблюдение государством при ограничении или ином вмешатель-стве в право собственности требования разумного баланса публич­ного и частного интересов. Данное требование является одним из центральных принципов, лежащих в основе Европейской конвен­ции по правам человека.

Европейский суд по правам человека, разрешая споры, в каж-дом случае оценивает соотношение публичного и частного интере-сов: был ли соблюден разумный баланс государственными суда-ми, законодателем, органами исполнительной власти применитель-но к физическим и юридическим лицам. Стремление Европейского суда к соблюдению такого состояния особенно отчетливо просмат-ривается при разрешении им споров, вызванных актами государ-ственных органов, которые затрагивают интересы частных лиц.

В связи с тем обстоятельством, что при вынесении решения или постановления по делу384 Европейский суд по правам человека для подтверждения обоснования своей позиции по делу ссылается на ранее принятые им решения и постановления, возникает справед-ливый вопрос: возможно ли в данном случае говорить о прецеден­тном праве Суда и его вхождении в правовую систему Российской

Федерации в указанном качестве? Аналогично встают вопросы о значении вынесенных решений Европейского суда по вопросам защиты собственности. Можно ли рассчитывать на указанные ре­шения при рассмотрении аналогичных дел и рассматривать их как состоявшийся источник права?

Для ответа на эти вопросы необходимо выяснить, каковы же кри­терии формирования судебного прецедента и какова его юридичес­кая природа в качестве действующего источника права.

Известно, что родиной судебного прецедентного права является Великобритания. Под судебным прецедентом, в частности, понима­ются решения высших судов, имеющие обязательную силу для них самих и для нижестоящих судов.385

Применительно к правовой системе Великобритании С.К. За-гайнова подчеркивает, что «судебный прецедент как источник права обладает следующими признаками: 1) выносится при разрешении конкретного дела; 2) содержит в себе правовую норму, вследствие чего нижестоящие суды ссылаются на него в своих последующих решениях; 3) обязателен для применения всеми судебными ин­станциями...»386

Профессор А.Б.Венгеров указывал, что «в некоторых правовых системах существует механизм, который может превращать неко­торые решения судебных органов высокого уровня в судебный пре­цедент, то есть в соответствующую норму права, которой надо сле­довать также, как и закону. Возникает прецедентное право, наряду с правом статутным».387

Таким образом, одним из необходимых признаков, свойств су­дебного прецедента как источника права является то, что такой пре­цедент должен содержать правовую норму, то есть общеобязатель­ное правило поведения, обеспечиваемое принудительной силой го­сударства (если речь идет о национальных правовых нормах). Можно ли утверждать, что решения либо постановления Европейского суда по правам человека содержат правовую норму? Анализ специфики решений указанного суда на этот вопрос дает только отрицатель­ный ответ.

Европейский суд по правам человека не создает правовые нор­мы, содержащиеся в Европейской конвенции о защите прав чело­века и основных свобод, а также Протоколах к ней. Суд занимается не правотворческой, а правоприменительной деятельностью. Бо­лее того, Конвенция непосредственно наделяет Суд полномочием именно применять конвенционные положения, а не создавать но­вые нормы права. В силу ст. 32 Конвенции, «в ведении Суда нахо­дятся все вопросы, касающиеся толкования и применения положе­ний Конвенции и Протоколов к ней».

Правотворческая деятельность Суда противоречила бы не толь­ко Конвенции, являющейся уставным документом Европейского суда по правам человека, но и общепризнанному принципу между­народного права - принципу суверенного равенства государств, который, в частности, включает право каждого государства пользо­ваться правами, присущими полному суверенитету. Последнее оз­начает, что в своих взаимных отношениях государства должны ува­жать различия в историческом и социально-политическом развитии, разнообразие позиций и взглядов, внутренние законы и админист­ративные правила, право определять и осуществлять по своему усмотрению и, согласно международному праву, отношения с дру­гими государствами.388 Норма международного права может обя­зывать государство только в том случае, если последнее выразит свое согласие в отношении данной правовой нормы. Как справед­ливо отмечал профессор Г.И.Тункин, «в международных отношени­ях нет органа, подобно законодательному органу государства, ко­торый издавал бы обязательные для государств как основных субъек­тов международного права правовые нормы. Одной из важных осо­бенностей международного права является то, что его нормы со­здаются самими субъектами этой системы права».389

Если даже предположить, что Европейский суд по правам чело­века создает правовые нормы, то последние не являются обязательными для государств-участников Конвенции. Государства, ра­тифицируя Конвенцию и Протоколы к ней, четко выразили свое со­гласие на обязательность только тех положений, которые содержат­ся в данных международно-правовых актах. Судьи Европейского суда по правам человека не вправе создавать нормы права, кото­рые обязывали бы государства.

Необходимо отметить, что в своих решениях и постановлениях Европейский суд по правам человека, ссылаясь на ранее принятые им судебные акты, использует словосочетание «the case-law» (см., к примеру, параграфы 34, 37 постановления от 25 ноября 1997 года по делу Grigoriades vs. Greece). Словосочетание «the case-law» перево­дится как прецедентное право.390 Однако, как свидетельствует практи­ка, Суд в своих решениях и постановлениях использует также и поня­тие «jurisprudence» (см., к примеру, параграф 270 постановления Суда от 23 апреля 2003 года по делу Aktas vs. Turkey), которое переводится в частности, как «судебная практика»391. Можно предположить, что последнее понятие в большей степени соответствует смыслу и значе­нию практики Европейского суда по правам человека.

Таким образом, решения и постановления Европейского суда по правам человека являются результатом правоприменительной прак­тики, а не правотворческой деятельности Суда, и поэтому данные судебные акты не могут содержать каких-либо правовых норм. По­этому говорить о существовании прецедентного права Суда не обо­снованно. Суд при рассмотрении дела вправе только констатиро­вать, было ли допущено со стороны государства нарушение Кон­венции или Протоколов к ней, и в случае констатации такого нару­шения присудить заявителю справедливую компенсацию.

Применение международных договоров неразрывно связано с их толкованием. Под толкованием норм международного права по­нимается выяснение содержания нормы, ее целей с учетом резуль­татов ее применения в конкретной ситуации.392 Как отмечалось венгерским профессором Д. Харасти, «толкование имеет своей целью разъяснение смысла текста договора, тогда как применение пред­полагает установление последствий, вытекающих для сторон»393. Перед тем, как применить то или иное положение, содержащееся в тексте Конвенции, Европейский суд по правам человека должен истолковать соответствующую норму международного права, уяс­нить, в частности, ее смысл, дух, нормативное содержание. Кон­венция содержит понятия, объем которых можно определить только посредством толкования, осуществляемого Европейским судом по правам человека. К примеру, что включается в понятие собственно­сти, защищаемой статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции.

В результате толкования Судом конвенционных положений скла­дываются правовые позиции, которые помогают Суду в дальней­шем более эффективно и оперативно рассматривать дела. Как спра­ведливо подчеркивает проф. В.А.Туманов, за правовыми позиция­ми « скрываются сложившиеся в правоприменительной практике установки, из которых исходят при рассмотрении конкретных дел; подтвержденные многократным применением толкования правовых понятий и норм, критерии, выработанные практикой для рассмотре­ния определенных категорий дел»394.

Представляется, что правовые позиции, возникающие вследствие применения Судом Конвенции и Протоколов к ней, можно подраз­делить на две категории - материальные и процессуальные (проце­дурные) правовые позиции. Если Европейский суд по правам чело­века в ходе толкования раскрывает нормативное содержание кон­венционных положений, то в этом случае речь идет о материаль­ных правовых позициях.

Таким образом, вследствие толкования Европейским судом по правам человека Конвенции и Протоколов к ней образуются право­вые позиции (прецеденты толкования), формой существования ко­торых являются решения и постановления Суда. Указанные право­вые позиции не содержат каких-либо правовых норм, и поэтому, как уже было подчеркнуто выше, отсутствуют какие-либо основания для существования прецедентного права, создаваемого Европейским судом по правам человека.

В связи с созданием Судом правовых позиций возникает справед­ливый вопрос о месте решений и постановлений, принимаемых Евро­пейским судом по правам человека, в правовой системе России.

Закон признает обязательной для России юрисдикцию Суда по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. Как следует из содержания вышеупомянутого закона, последний имплементировал в правовую систему не любые судебные акты, принятые Европейским судом по правам человека, а только такие, которые определяют определенным критериям.

Во-первых, судебный акт должен быть принят в отношении Рос­сийской Федерации, то есть ответчиком по делу должна являться Российская Федерация. Если по рассматриваемому делу Российс­кая Федерация выступает в качестве третьего лица (статья 36), то судебный акт, принятый в данном случае, не станет частью право­вой системы России.

Во-вторых, судебный акт должен устанавливать факт наруше­ния Конвенции или Протоколов Российской Федерации. Данный кри­терий имеет важное значение. Как было подчеркнуто выше, Евро­пейский суд по правам человека, рассматривая дело, принимает два вида судебных актов - решение о приемлемости и постановле­ние. Констатация Судом факта нарушения государством-участни­ком Конвенции закрепляется исключительно в постановлениях, по­этому решения о приемлемости, принятые Судом даже в отноше­нии России, согласно закону, не являются обязательными для Рос­сии и, следовательно, не являются частью ее правовой системы. Более того, не каждое постановление Суда, принятое по делу, где в качестве ответчика выступает Российская Федерация, является частью правовой системы, а только такое, в котором Судом конста­тирован факт нарушения Россией конвенционных положений.

В-третьих, постановление Европейского суда, вынесенное про­тив Российской Федерации, где констатирован факт нарушения Рос­сией Конвенции или Протоколов к ней, должно вступить в законную силу. Данный критерий не предусматривается в законе, однако дан­ное положение непосредственно следует из содержания Конвенции, согласно статье 44 которой постановление любой из Палат становит­ся окончательным, если: а) стороны не заявляют, что они будут про­сить о передаче дела в Большую Палату, или б) по истечении трех месяцев с даты вынесения постановления не поступило обращение о передаче дела в Большую Палату, или с) Коллегия Большой Пала­ты отклоняет обращение о передаче дела в Большую Палату.

Постановления Европейского суда по правам человека, одно­временно отвечающие вышеупомянутым критериям, являются обя­зательными для Российской Федерации. Причем данная обязан­ность имеет как международное, так и национально-правовое зна­чение. Международно-правовой аспект обязательности постанов­лений Европейского суда по правам человека закреплен в статье 46 Конвенции, согласно которой «1.Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, где они являются сторонами. 2. Окончательное постанов­ление Суда направляется Комитету Министров, который осуществ­ляет надзор за его исполнением». Как известно, за всю историю Европейского суда по правам человека не было ни одного неиспол­ненного окончательного постановления.

Известно, что правовые позиции Суда находят свое закрепление в решениях о приемлемости, постановлениях, принимаемых в отно­шении других государств-участников Конвенции. Как было отмечено выше, данные судебные акты не формируют правовую систему Рос­сии и поэтому не являются обязательными для России. Однако госу­дарственные и муниципальные органы Российской Федерации в своей деятельности могли бы руководствоваться такими решениями и по­становлениями, а также закрепляемыми в них правовыми позиция­ми, принимая во внимание их прецедентный характер, основываясь на общепризнанном принципе международного права - принципе добросовестного выполнения международных обязательств.

 
< Предыдущая   Следующая >