Прошлое и настоящее в цикле Н.С. Лескова «Праведники»

 «Сопоставление настоящего с прошлым – один из основных мо-тивов в творчестве Н.С. Лескова. Писатель был очень чуток к поступательному ходу русской жизни, к его завоеваниям и потерям», – пишет И.П. Видуэцкая. Н.С. Лесков считал, что утрачивается многое ценное, что было в прошлом страны и что необходимо сохранить. «Своими произведениями о прошлом России писатель стремился воскресить историческую память народа, связующую разные времена и содержащую ценные уроки».

Отсюда внимание к истории во всем творчестве Н.С. Лескова и, в частности, в цикле «Праведники». Не случайно во многих произведениях цикла автор акцентирует внимание читателя на то, что он описывает нравы, обычаи того или иного времени, о котором идет повествование: «Эта личность (об исцеленном Фотее) и история ее появления есть довольно характерный эпизод из истории тогдашних нравов» (рассказ «Несмертельный Голован»); «Его (Левши) похождения могут служить воспоминанием эпохи, общий дух которой схвачен метко и верно» [218] (сказ «Левша); «Это составляет отчасти придворный, отчасти исторический анекдот, недурно характеризующий нравы и направление очень любопытной, но крайне бедно отмеченной эпохи тридцатых годов совершающегося девятнадцатого столетия» [337] (рассказ «Человек на часах»); «судьба их (Брянчанинова, Чихачева, Фермора) имеет общий интерес. Во всяком случае, в ней есть многое, что может пригодиться как данные для характеристики тридцатых годов, а также и для уяснения современных разномыслий по поводу мнений о значении школы и о независимости человеческого характера» [136] (рассказ «Инженерыбессребреники»). Цель, которую преследует автор, обращаясь к прошлому, всегда носит аксиологический и онтологический характер. Само прошлое и его опыт осмысляется как некая ценность, которую необходимо сохранить и донести до читателя. Необходимость эта заключается в остром ощущении изменения времени и утраты важных, по мнению писателя, элементов прежней картины мира.

Сопоставление прошлого и настоящего заявлено уже в первом произведении цикла – рассказе «Однодум». Здесь автор противопоставляет времена прежние, «отцовские», «добрые», «серьезные», времена «благоустроенного порядка» и времена нынешние, «лукавые», времена «маловерия», «пустозвонства болтливой прессы». Он сожалеет, что «теперь все это уже не так, все это попорчено» [23], сокрушается о «нынешнем общем маловерии»: «Отцам же нашим, имевшим настоящую, крепкую веру, давалось по их вере» [22].

«Глухой порой» назван Н.С. Лесковым следующий значимый этап в истории России – время царствования Николая I. Однако особенность и достоинство Н.С. Лескова в том, что, характеризуя любой период, он умеет подметить как отрицательные, так и его положительные стороны. Так, например, говоря о времени правления Николая I, автор обращает внимание на нравственное достоинство людей: «от человека требовали, чтобы “никого не сделать несчастным”, и этого держались все хорошие люди» [67]. Н.С. Лесков подходит к понятию «время» философски. Устами повествователя из рассказа «Русский демократ в Польше» он высказывает следующую мысль: «Такое время было, и за это нечего сердиться. У всякого времени свои странности» [80]. Таким образом, писатель не идеализирует, но и не клеймит ни один из временных периодов, широко представленных в цикле целым веком русской истории.

Настоящее, как и недавнее прошлое, для Н.С. Лескова также не окрашено в мрачные тона. Наступил век технического прогресса, который значительно облегчил труд и внес удобства в повседневную жизнь. Это и совершенствование почтового сообщения, и телефон, и телеграф, и производственные машины, и почтовые экипажи, и железные дороги. Но техническая революция при этом естественным образом затруднила путь к духовному подвигу. Приведем пример из рассказа «Несмертельный Голован», в котором говорится о поездке верующих к мощам святого угодника: «Это не было нынешнее спокойное путешествие в почтовых экипажах или по железным дорогам с остановками в благоустроенных гостиницах, где есть все нужное, и за сходную цену. Тогда путешествие было подвигом, и в этом случае благочестивым подвигом, которого, впрочем, и стоило ожидаемое торжественное событие в церкви» [117]. Современному комфорту противопоставлен духовный подвиг, который вознаграждался «пиром» души. Еще один пример из сказа «Левша»: «Таких мастеров, как баснословный левша, теперь, разумеется, уже нет в Туле: машины сравняли неравенство талантов и дарований, и гений не рвется в борьбе против прилежания и аккуратности. Благоприятствуя возвышению заработка, машины не благоприятствуют артистической удали, которая иногда превосходила меру, вдохновляя народную фантазию к сочинению подобных нынешней баснословных легенд. Работники, конечно, умеют ценить выгоды, доставляемые им практическими приспособлениями механической науки, но о прежней старине они вспоминают с гордостью и любовью» [218]. В прошлое ушла «артистическая удаль», творческому человеку негде проявить фантазию, раскрыть свой талант. Это как раз те элементы, которым практически не осталось места в изменившейся картине мира.

Вопрос о нравственности и ценностной ориентации человека, горячо обсуждавшийся в современных писателю кружках, отражен в рассказе «Пигмей». Автор не согласен с мыслью о «чрезмерном усилении в нашем обществе холодного и бесстрастного эгоизма и безучастия» [34]. «Некоторым из собеседников казалось, – пишет он во вступлении к рассказу, – что будто прежде так не было, – им сдавалось, будто еще и в недавнее время сердца были немножко потеплее и души поучастливее» [34]. Однако эта мысль опровергается и в вышеупомянутом рассказе поступком гна С***, и самой идеей цикла «Праведники». В предисловии к нему Н.С. Лесков полемизирует с «одним большим русским писателем»: «неужто, в самом деле, ни в моей, ни в его и ни в чьей иной русской душе не видать ничего, кроме дряни? Неужто все доброе и хорошее, что когдалибо заметил художественный глаз других писателей, – одна выдумка и вздор? Это не только грустно, это страшно. Если без трех праведных, по народному верованию, не стоит ни один город, то как же устоять целой земле с одной дрянью, которая живет в моей и твоей душе, мой читатель?» [4]. Вера в человека является основной мировоззренческой концепцией цикла и всего творчества писателя. Поэтому в предисловии к рассказу «Кадетский монастырь» Н.С. Лесков пишет: «У нас не переводились, да и не переведутся праведные. Их только не замечают, а если стать присматриваться – они есть. … Верно и теперь есть, только, разумеется, искать надо» [46].

Писатель видит «человека будущего» смотрящим вперед без боязни и не тающим в бесплодных негодованиях ни на прошлое, ни на настоящее. «Русь будет скоро не такая, как мы, а такая – как они, и слава Богу, слава Богу!» – восклицает автор «Шерамура» [398].

Говоря о прошлом и настоящем, нельзя не сказать об актуальном для Н.С. Лескова и его современников вопросе о роли человека в истории. Эта тема волновала умы многих выдающихся людей, философов, писателей того времени. Вступая в общий спор, на страницах цикла «Праведники» Н.С. Лесков разделяет точку зрения С.М. Соловьева и Л.Н. Толстого. Характеризуя таких людей, как жестокосердный карьерист Свинин из рассказа «Человек на часах», тех людей, кто хотел быть «достопримечательным в ряду современников» и оставить свой портрет «в галерее исторических лиц государства Российского», автор иронично замечает: «Изучением истории тогда хотя мало занимались, но, однако, в нее  верили и особенно охотно сами стремились участвовать в ее сочинении» [343]. И напротив, говоря о действительном подвиге праведного Голована, избавившего своих односельчан от моровой язвы, автор пишет: «Когда, то есть в каком именно году последовал мор, прославивший Голована «несмертельным», – этого я не знаю. Такими мелочами тогда сильно не занимались и изза них не поднимали шума» [104]. Свой взгляд на историю в рассказе «Кадетский монастырь» Н.С. Лесков резюмирует так: «Такие люди (о праведниках кадетского корпуса), стоя в стороне от главного исторического движения, как правильно думал незабвенный Сергей Михайлович Соловьев, сильнее других делают историю» [75]. Таким образом, Н.С. Лесков вносит в осмысление истории нравственный критерий: ее творит человек своим деятельным добром, преданным служением людям и Отечеству.

В связи с этим писатель выводит особую функцию времени: времена бедствий, которыми полна история любой страны, рождают героев. Данную мысль он высказывает на страницах рассказа «Несмертельный Голован»: «Зато в этакие горестные минуты общего бедствия среда народная выдвигает из себя героев великодушия, людей бесстрашных и самоотверженных. В обыкновенное время они не видны и часто ничем не выделяются из массы: но наскочит на людей «пупырушек»; и народ выделяет из себя избранника, и тот творит чудеса, которые делают его лицом мифическим, баснословным, “несмертельным”» [106].

Таким образом, размышляя о роли человека в истории и функции времени, читатель приходит к выводу о том, что историю невольно делают люди деятельного добра, а подлинных героев порождает само время в тот или иной бедственный период жизни народа.

Подводя общий итог рассуждениям, можно сказать, что писатель своим творчеством выполняет важную миссию – фиксирует для потомков ценные уроки прошлого. О.В. Евдокимова в монографии «Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова» пишет: «Размышления Лескова о сущности, процессе, закономерностях творчества, собственного и чужого, не обходятся без понятия памяти». Память человеческая может сохранить от тлена; не случайно автор, рассуждая о «несмертельности» своего героя (рассказ «Несмертельный Голован»), приводит неточную цитату из стихотворения Державина «Памятник»: «часть его большая, от  тлена убежав, продолжала жить в благодарной памяти» [95]. Память праведного в православной традиции будет «с похвалой».

Сопоставляя настоящее с прошлым, Н.С. Лесков доказывает мысль о том, что духовнонравственные ценности не утеряны. Стремительно меняется жизнь, мелькают события и правители, однако деятельная любовь к ближнему лежит в основе менталитета русского народа. Пока на Руси есть праведные люди, – а они, верит писатель, не переведутся, – Россия будет стоять и являть миру все новые чудеса и вдохновенные подвиги святости.