Жизненный мир в концепции А. Шюца

С. В. Половинкина

Господствующий долгое время функциональный подход в 50–60-е гг. 20 в. стал терять свой вес. Структурный функционализм критико­вался за овеществление социальной системы, пренебрежение изучением творческой, сознательной деятельности человека. Одной из попыток преодолеть отчуждение от человека с его главными смысложизненными проблемами стала феноменологическая социология во главе с ее осно­вателем австро-американским философом и социологом Альфредом Шюцем.

Шюц еще с университетских лет находился под влиянием теории Вебера и в своей первой крупной работе «Феноменология социального мира» (1932) выдвинул собственную концепцию понимающей со­циологии, пытаясь соединить теорию социального действия М. Вебера с феноменологическим методом Э. Гуссерля и решить применительно к сфере социального знания поставленную Гуссерлем задачу — восстано­вить связь абстрактных научных понятий с «жизненным миром», миром повседневности, непосредственности знания и деятельности.

Как и многие европейские интеллектуалы, Шюц глубоко воспринял «философию жизни» в той ее версии, которую разрабатывал А. Бергсон.

Идея переживания времени и органической целостности сознания каза­лась ключом к теории действия.

На формирование взглядов Шюца оказал значительное влияние Людвиг фон Мизес и его кружок, в который входили многие либераль­ные экономисты и философы, а также Шюц воспринял некоторые идеи Дж. Г. Мида, У. Джемса, М. Шелера, философию экзистенциализма.

В 1950-е годы окончательно складывается концептуальный аппарат феноменологической социологии, основанный на понятиях горизонта значений, релевантности, множественности реальностей.

Философскую основу феноменологической социологии Шюца составляют идеи Гуссерля, неразрешенное противоречие между объек­тивным миром и познающим его субъектом, вооруженным научными понятиями, «овеществившими естественный мир». Исходная посылка феноменологической социологии задает ее оппонирование структурно-функциональной социологии: индивид не является пленником социаль­ной структуры, социальная реальность постоянно воссоздается нами, за­висима от нашего сознания и наших ее интерпретаций. Каждый человек «погружен» в «жизненный мир», в мир повседневной реальности. Жиз­ненный мир – это наша непосредственная «интуитивная среда», где «мы, как человеческие существа среди себе подобных, переживаем культуру и общество, определенным образом относимся к окружающим нас объектам, воздействуем на них и сами находимся под их воздействием». Жизненный мир дан человеку в момент переживания, т. е. в «чистом», субъективном опыте и предшествует рефлексии. В жизненном мире нет значений, а есть лишь чувства [1, с. 750–751].

Жизненный мир имеет следующие отличительные черты: 1 . непосредственность переживаний;

2. анонимность этих переживаний;

3. целостность, нерасчлененность этого мира.

По отношению к этому миру вырабатывается особая, т. е. естест­венная установка, которая означает наивную точку зрения находящегося в конкретной ситуации человека, принимающего окружающий мир на веру, не требуя доказательств. Это «круг уверенностей», к которым относятся с давно сложившимся доверием [4, с. 215–219].

Жизненный мир представляется человеку как организованный, т. е. имеет для него то или иное значение. Субъект в своем сознании кон­ституирует, объективирует происходящие события, мыслью охватывает прошлые переживания и наделяет их смыслом. Поскольку объекты этого мира имеют смысл для человека, ему недостаточно просто знать об их существовании, а необходимо еще и понимать их, а, следовательно, и интерпретировать их как возможные релевантные элементы для различ­ных действий и реакций, которые он может осуществить.

Мир природы не обладает внутренней смысловой структурой, соци­альным же вещам внутренне присущ смысл [5]. Социальные феноме­ны пред-задаются сознанием, его содержанием и способами пред­ставленности в нем. Сознание всегда интенционально, оно всегда – о чем-то, всегда вплетено в мир, однако судить о чем-либо находящемся вне сознания (о мире объектов), мы не имеем никаких оснований.

Здесь задачей феноменологической социологии становится описание смыслового строения социального мира, развертывая его из первичных, фундирующих интенций как организацию социальной ре­альности практически действующими субъектами, исходящими из пер­вично данных, «разделяемых всеми» значений. Это не что иное, как проблема возможности интерсубъективного понимания. Парадигма «интерсубъективного мира» позволяет раскрыть социальную сущность сознания и взаимную связь людей как существ жизненного мира [2, с. 827].

Основная форма интерсубъективности описывается Шюцем при по­мощи тезиса о «взаимности перспектив», предполагающего наличие двух идеализации. Первая из них – «взаимозаменяемость точек зрения». Поменявшись социальными местами, субъекты, тем не ме­нее, окажутся обладателями идентичных способов переживания мира. Второй идеализацией является правило «совпадения систем релевант-ностей». По Шюцу, Я и любой другой человек принимает на веру тот факт, что, несмотря на уникальность наших биографических ситуаций, различие используемых систем критериев значимости «несущест­венного с точки зрения наличных целей.

Следующим важным компонентом интерсубъективности является al­ter ego – «другое Я». По Шюцу, тезис «другое Я» описывает некото­рые аспекты восприятии индивидом «другого» в его «живом настоя­щем». Одновременность нашего восприятия друг друга в "живом на­стоящем" означает, что Я в некотором смысле знаю о другом в данный момент больше, чем он знает о себе самом. Свое «Я» возможно зафикси­ровать лишь в рефлексивном повороте к самому себе, а предметом рефлексии всегда является уже «бывшее», отстраненное от «здесь-и-теперь», т. е. мне не дано мое собственное действие в его актуальном настоящем. Зато «другой» дан мне непосредственно «здесь-и-сейчас» [2, с. 827].

Таким образом, интерсубъективность – это такая характеристика жизненного мира, которая означает, что человек разделяет мир вме­сте с другими людьми, воспринимает его как общий для всех. Интерсубъективность – это социальность, внутренне присущая сознанию лю­дей. Под термином «социальная реальность» Шюц понимает совокуп­ность объектов и событий внутри социокультурного мира как опыт обобщенного сознания людей, как общий для всех них интерсубъек­тивный мир, созданный в процессе взаимодействия и взаимовлияния многих субъектов между собой [3, с. 529–531].

Однако социальный мир не только интерсубъективен, представляет собой воплощение межсубъективного взаимодействия людей в опыте их повседневной жизни, но и является миром значений. Социаль­ный мир, согласно концепции Шюца, – это повседневный мир, пережи­ваемый и интерпретируемый действующими в нем людьми как струк­турированный мир значений, выступающих в форме типических пред­ставлений об объектах этого мира. Эти типические представления при­обретают форму обыденных интерпретаций, конституирующих налич­ное знание, которое вместе с личным опытом действующего индивида является принимаемой на веру совокупностью средств ориентации в этом мире. Межсубъективное взаимодействие возможно благодаря наборам типологических конструкций, через которые человек может по­нимать действия других людей, имеет возможность делать заключения относительно неизвестных ему мотивациях этих других [4, с. 215–219].

Таким образом, социальный мир, в котором актор связан отноше­ниями с другими, является для него объектом, подлежащим смысловой интерпретации. Актор имеет возможность делать правильные выводы относительно мотивов других. Это предполагает интерпретацию с субъ­ективной точки зрения, а – ответ на вопрос: «Что все это значит для ак­тора?» Для Шюца именно такой методологический принцип дает необ­ходимую гарантию, что мы имеем дело с «реальным жизненным миром всех нас, который – даже в качестве объекта теоретического иссле­дования – остается системой взаимных социальных отношений, стоя­щих в них акторов» [5, с. 125–126].

Литература

1. Абушенко В. Л. Феноменологическая социология // Новейший философский сло­варь / сост. Грицанов А. А. Мн.: Изд. В. М.Скакун, 1998. с. 750–751.

2. Давидюк Г. П. Альфред Шюц // Новейший философский словарь / сост. Грица-нов А. А. Мн.: Изд. В. М. Скакун, 1998. с. 827.

3. История социологии в Западной Европе и США /Отв.ред. Осипов Г. В. М.: Изда­тельская группа норма-инфа. М, 199. с. 576.

4. История социологии: Учеб.пособие / Елсуков А. Н., Бабосов Е. М., Грица-нов А. А. и др. /Под общ.ред. А.Н.Елсукова и др. Мн.: выш. шк., 1993. с. 319.

5. Шюц А. Смысловая структура повседневного мира. М., 2003. с. 390.