| Пасха в русской традиции |
Автор: Журавлев Сергей АлександровичПасха в русской словарной традицииЧем глубже и внимательнее наука изучает язык, в частности, че-рез призму его словарного состава и совокупность текстов, тем более естественным и ясным становится понимание того, что к слову нель-зя относиться только как к инструменту коммуникации, как к едини-це семиотического кода. Это обнаруживается хотя бы в том, что даже спустя века языкового существования слова не перестают нас удив-лять многоплановостью и подвижностью своих значений. Разнообразие красок, привносимых словом в речь в различных контекстных ситуациях, свидетельствует о глубине и широте его со-держания, что, в свою очередь, обеспечивает известную сложность в интерпретации даже таких «простых» слов, как стол (от стлать), ка-рандаш (от тюрк. кара – черный, даш – камень) и др. В случае же с лексическими единицами, обозначающими сложные культурно-философские понятия, положение толкователя оказывается еще бо-лее затруднительным. Многое в их интерпретации будет зависеть от глубины их осмысления, набора представлений и внешних устано-вок. Содержание слова может быть объяснено рациональным, эмпи-рическим путем либо путем раскрытия культурно-смыслового про-странства, стоящего за словом. Следовательно, при единстве значе-ния слова вариантов его интерпретации может быть несколько. Так складываются интерпретационные концепции.Носитель языка, неспециалист, пользуется языком, «не зная его». С точки зрения механизмов его работы. Вопросы взаимосвязи между словами и вещами, значениями и понятиями оказываются для говорящего/пишущего неочевидными. В повседневной речевой прак-тике носитель языка, как правило, не задумывается над тем, что зна-чит то или иное слово и уж, тем более, откуда оно произошло, и ру-ководствуется традициями словоупотребления, опираясь, в том чис-ле, на собственную систему представлений и стереотипов. Кстати, нередко это приводит к созданию речевых ошибок. Устранением двусмысленностей в области языка призваны зани-маться словари, которые составляются, как известно, с целью поня-тийно-смысловой инвентаризации языка и регулирования норм слово-употребления. При этом характер лексикографического описания бу-дет зависеть не только от типа словаря (лингвистического или энцик-лопедического, нормативного или тезауруса, популярного или акаде-мического), но и от условий его создания (в частности, идеологиче-ских условий). Нам же важно выявить закономерности словарного описания одних и тех же слов в словарях разных типов и разного вре-мени, что позволит сделать более полной картину семантических представлений. Особое место в этом плане занимает религиозная лексика, по-скольку она выполняет функцию своеобразного индикатора, по кото-рому можно судить о состоянии и языка, и внеязыковой ситуации, и лексикографического дела. Возможная вариативность толкования слов с духовным содержанием связана с известной отвлеченностью многих обозначаемых понятий, с особенностями интерпретации текстов кано-нических первоисточников, с неоднозначным отношением к таким словам заинтересованных лиц и вообще с вопросами уместности како-го-либо дополнительного толкования имен сакрального характера. В качестве одного из наиболее показательных с этой точки зрения примеров может служить слово Пасха, одно из самых драгоценных слов для христианина. «Учитывая, что идея воскресения является цен-тральной в христианстве, особая роль отводится и празднику в честь этого события. Православные богословы называют его «Праздником Праздников и Торжеством из Торжеств»1. Неоднозначность толкования слова Пасха в словарях разного типа обусловлена следующими факторами: 1) происхождение слова; 2) многослойность его содержания; 3) количество значений (вопрос о полисемии или омонимии). Происхождение. В славянские языки слово Пасха пришло из древнееврейского посредством греческого. Согласно источникам, древнееврейское слово песах (пэсах, песох) означало «переход, про-хождение» и связывалось с памятью об исходе евреев из рабства в земле египетской в Обетованную землю Ханаанскую. Кроме того, ука-зывается, что древнееврейское песах значит не только «прохождение», но и «пощада, милование», иначе – «миловать, пройти мимо», и связа-но это с тем, что евреев минула казнь первенцев во время исхода из Египта. Ангел погубляющий, видя кровь агнца на дверных косяках и перекладинах еврейских домов, проходил мимо и щадил еврейских первенцев. И если песах – это изначально переход Моисея через Красное мо-ре к Обетованной Земле, то в христианстве Пасха – это праздник пере-хода из жизни временной в жизнь бесконечную и блаженную. Таким образом, древнееврейское песах, означавшее «прохождение» или «пе-рехождение» в греческой огласовке пасха, по словам святителя Григо-рия Богослова, обогатилось новым смыслом, ибо стало созвучно гре-ческому слову, означающему «страдание». Такому преображению сло-ва, вероятно, содействовало и то, что и в первом, и во втором случае оно означало спасение, происшедшее от Господа. Содержание. С особенностями этимологии во многом связано и содержание слова «Пасха», нашедшее отражение в словарях. В том случае, если концепция словаря не ограничена рамками исключитель-но христианской культуры, на первое место почти везде ставится ре-лигиозный праздник у евреев. Если же говорится о главном христиан-ском празднике, то обязательно дается историческая ссылка на его истоки. Однако этими дефинициями содержание глубокого по своему ду-ховному и культурно-историческому смыслу слова Пасха не исчерпы-вается. По словам протоиерея Бориса Пивоварова, богословское со-держание данного слова раскрывает нам церковное песнопение «Пло-тию уснув» (эксапостиларий Пасхи), заканчивающееся словами «Пас-ха нетления – мира спасение». Пасха – спасение мира, наше спасение, спасение, дарованное нам Иисусом Христом. К сожалению, отмечает Б. Пивоваров, для многих христиан утра-тилась богословская многозначность слова Пасха. Некоторые в этом слове слышат только ликующие нотки величайшего церковного празд-ника и не чувствуют неотделимого от этого же слова ужаса Голгофы2. В Ветхом Завете Пасха – это и исход Израиля из Египта, и жерт-венный пасхальный агнец в честь этого события, и ежегодное праздно-вание ветхозаветной Пасхи. В Новом Завете – это Воскресение Христа, Агнца Божия, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1, 29), это, как сказано в Писании, и Сам Господь наш Иисус Христос, Пасха наша (1 Кор. 5, 7). Такое взаимопроникновение смыслов отражает святость слова и глубину стоящего за ним содержания. Новозаветное его значение, свя-занное с именем Спасителя, носит сакральный, потаенный характер и почти не отражается в словарях. Значимость этого смысла трудно пе-реоценить, что находит отражение в словах преподобного Иоанна Да-маскина: «Христос Господь – Новая Пасха, наша Пасха», т.е. наше спасение и обновление, – поется в Пасхальном каноне на Светлой Пасхальной заутрене, вершине церковных песнопений. Количество значений В энциклопедических словарях содержание слова Пасха обычно не расщепляется на отдельные составляющие и представляется в од-ной статье. Такой способ подачи материала, вероятно, даже благопри-ятствует цельности восприятия всех заложенных в слове смыслов (ветхозаветный праздник, избавление, исход, жертвенный агнец, ново-заветный праздник, Агнец Божий, спасение). С лингвистической же точки зрения важно определить количест-венные и качественные критерии подачи собственно языковой инфор-мации. Вопрос о том, что следует считать самостоятельным значением слова, а что его подзначением, является в этом плане существенным. В патриархальные времена царской России слово Пасха подавалось в толковых словарях развернуто, с максимально дробным членением его содержания на отдельные значения (до шести лексических значений). В советское время лексикография ограничивала толкование этого сло-ва одним-двумя значениями, касающимися собственно праздника. В постсоветское время количество представляемых в словарях значений выросло до трех. «Списочный» принцип толкового словаря требует четкости в раз-граничении конкретных лексических значений слова и в определении их иерархии. Немаловажной здесь оказывается степень смыслового родства и семантической мотивированности. Требование предельной конкретизации подаваемых сведений в толковых словарях позволяет выделить то значение слова Пасха, которое отсутствует в энциклопе-дических справочниках: «сладкое творожное кушанье, обычно в форме четырехгранной пирамиды, приготовляемое к празднику Пасхи». При этом в «Словаре православной церковной культуры» Г.Н. Скляревской это значение по каким-то причинам оформлено, подобно омониму, в отдельную словарную статью3. Освещение слова Пасха в русских словарях, безусловно, различа-ется, однако расхождения, как правило, связаны не столько с сутью толкуемого понятия, сколько с характером и полнотой его описания. Многое объясняет и тип словаря – энциклопедический или толковый, научный или богословский, академический или популярный, – и время его создания – эпоха царской, советской или постсоветской России. Наибольшая полнота описания, разумеется, присуща богослов-ским словарям. Таковы, например, классические «Полный церковно-славянский словарь» священника Г. Дьяченко, вышедший в конце ХIХ века, и двухтомный «Полный православный богословский энциклопе-дический словарь», впервые увидевший свет в 1912 году4. Оба издания чрезвычайно информативны и в подлинном смысле энциклопедичны: так, в статью Пасха, помимо собственно истолкования слова, они включают различные сопутствующие описанию имена, даты, выдерж-ки из Священного Писания и отсылки к трудам Отцов Церкви. Сло-варь Григория Дьяченко содержит подробные сведения о происхожде-нии слова и другие весьма ценные лингвистические (в том числе фоне-тико-графические) справки. Значению «Агнец Божий Иисус Христос» в толковании слова Пасха здесь отведено особое место. Его сопровож-дает выдержка из 9-й пасхальной песни: «О, Пасха велия и священ-нейшая – Христе!»5 Таким образом, представление понятийной базы в этом словаре исключительно обширно. Кроме того, ждет своего часа том современной фундаментальной «Православной энциклопедии», посвященный пасхальной тематике. Научные энциклопедические словари, особенно советского образ-ца, при репрезентации религиозных понятий, естественно, опираются только на факты и веру в эмпирическое знание, за что их неоднократно обвиняли в позитивизме. Словарная статья Пасха в таких изданиях содержит информацию историко-религиозного характера. В справоч-никах советской поры, причем как в энциклопедических, так и в тол-ковых, эти сведения включают известный идеологический компонент. В них присутствуют специальные слова-маркеры: «так называемый», «мифический», «мифологический». К маркерам особого рода следует отнести и кавычки (например, «П. стала праздноваться в честь «исхо-да» евреев из Египта»6). Идеологи того времени видели в Церкви опасного конкурента. Ср.: «Празднование П. … одно из средств рели-гиозного воздействия на массы, укрепления религиозной идеологии»7. Апофеозом безбожного подхода в лексикографии стал выход в 1984 году «Атеистического словаря», в содержании которого идеологиче-ская составляющая буквально «зашкаливает». Пасха в нем трактуется как повод для пропаганды «всепрощения, всеобщего христианского братства, которые призваны притупить классовое самосознание тру-дящихся»8. Позднейшие энциклопедические словари успешно преодолели косность предшествующего периода и стали в большей степени науч-ными. Многие из них, в частности, трехтомный словарь «Христианст-во»9 и принцип подачи материала, и, собственно, информацию черпа-ют в дореволюционной словарной традиции. Так, словарная статья Пасха в указанном источнике заметно повторяет соответствующую статью из «Полного православного богословского энциклопедического словаря». Остается актуальным вопрос о том, какой должна быть концепция представления языковой (не энциклопедической) информации в тол-ковых словарях. Особенно это касается интерпретации таких содержа-тельно богатых и неоднозначных слов, как Пасха. Дело в том, что лингвистическое описание, будучи немногослов-ным и конкретным, может зиждиться на основе как сугубо научного знания, так и знания обыденного. Словари советского времени инфор-мацию о лексических значениях подавали через призму строгого опытного знания. Ср.: «Пасха 1. В иудаизме: весенний религиозный праздник. 2. У христиан: весенний праздник воскресения Христа. 3. Сладкое творожное кушанье в форме четырехгранной пирамиды, при-готовляемое к такому празднику»10. Здесь мы сталкиваемся с самым безобидным случаем, характерным уже для позднейшего советского времени, – толкованием слова через констатацию фактов. Любая до-полнительная информация признается избыточной. Правда, в последние годы, когда интерес языковедов стал прости-раться от конкретных лингвистических единиц до общегуманитарных горизонтов, все чаще говорят о некоторых преимуществах интерпре-тации слов через призму обыденного знания. Хороший пример в этом отношении приводит известный польский лингвист и этнокультуролог Ежи Бартминьский. По его мнению, словарные статьи толковых спра-вочников грешат энциклопедизмом и ориентируются в основном на научную картину мира, в то время как «научное знание и богаче, и беднее обыденного»11. В наших толковых словарях можно узнать, к примеру, о солнце, что это «центральное небесное тело солнечной сис-темы, газовый шар с очень высокой температурой, испускающий ог-ромные количества лучистой энергии, являющийся источником жизни на земле». Между тем, насколько естественнее для читателя выглядело бы следующее определение: «СОЛНЦЕ – это самое яркое дневное све-тило на небе, которое освещает и обогревает землю, является источни-ком и условием жизни на земле, чье движение и положение на небе определяет время суток и года…»12. Истолкование значения слова по-средством обращения к обыденному знанию обеспечивает не только доступность его восприятия, но и нередко сохранение культурной на-родной традиции его понимания. Истоки такого описательного подхода можно найти в дореволю-ционной словарной традиции. В «Словаре Академии Российской» од-но из главных значений слова Пасха трактуется как «праздник, торже-ствуемый Христианской церковью ежегодно в воспоминание восста-ния от мертвых Спасителя нашего; иначе называется: Светлое Христо-во Воскресение; Светлая Неделя»13. Здесь же, согласно алфавитно-гнездовому принципу, представлены сочетания «Пасха воскресная», «Пасха крестная», «Пасхалия зрячая» и т.д. Подобная полнота описа-ния обусловлена не просто иным научным подходом, а другой систе-мой ценностей общественного бытия. Неслучайно толкование слова Пасха в старом академическом словаре ведется проникновенно и все-охватно (ср.: «Спасителя нашего»). Подобный способ подачи материа-ла выглядит в данном случае более приемлемым, чем способ, связан-ный с объективной отстраненностью описания. «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, по-мимо кратких и метких толкований уже прежде отмеченных лексиче-ских значений слова Пасха («Празднество иудеев, в память исхода их из Египта; Агнец, закалаемый и съедаемый иудеями в празднество это; Ежегодное торжество христиан, в память восстания от мертвых Спаси-теля; светлое Христово Воскресение, святая неделя; освященная сто-почка сыру, творог, коим разгавливаются (разговляются – от «говеть», поститься. – Прим. ред.) в сей день»), содержит малороссийское зна-чение «кулич, освященный для той же цели, коровай (так!)». В этой же статье представлен богатый иллюстративный материал (например, «Экая Пасха – шире Рождества!»; «Кто умрет на Пасху – яичко в руку (твер.) и т.д.)14. Через видение языка народным глазом, нарочитую не-нормативность своего устройства Словарь Даля еще при жизни автора-составителя обрел уникальную культурную значимость для страны. Ведь для восприятия читателями таких слов, как Пасха, здесь оказыва-ется важна не только информативная, но и воспитательная функция источника. Мысль о том, что характер словарного описания в немалой степе-ни зависит от системы ценностей, принятых в данном обществе, под-тверждается положением вещей, сложившимся в настоящее время. Так, в относительно сжатом «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой интерпретация слова Пасха приобрела не-сколько другие (в сравнении даже с 1991 годом) черты. В статье поя-вилось указание использовать в написании слова прописную букву. Определения значений слов сделались более полными (ср.: «2. У хри-стиан: весенний праздник, связанный с верой в чудесное воскресение Иисуса Христа, отмечаемый в первое воскресенье после весеннего равноденствия и полнолуния»). Красноречив и набор иллюстраций, приведенных в данной статье и отсутствовавших в прежней традиции: «Служба в первый день Пасхи. Торжественный звон колоколов на Пасху. Песнопения праздника Пасхи»15. Похожее описание дается и в новом академическом словаре: «2. [с проп. буквы] В христианстве: ежегодный весенний праздник, посвященный чудесному Воскресению распятого на Кресте Спасителя; Светлое Воскресение Христово. Кра-сить яйца на Пасху. Праздник Пасхи. Справлять, встречать Пасху. Дарить в Пасху что-либо»16. В последнем случае налицо восстановле-ние связи с академической словарной традицией царской эпохи. В новых идеологических веяниях, находящих свое отражение в материалах современных толковых словарей, проявляется не просто терпимое отношение к православной религии – в них угадывается уважение к традициям Русской Церкви и даже определенное благого-вение перед ними. Подобная тенденция не может не воодушевлять ратующих за трепетное отношение к слову филологов да и вообще людей, неравнодушных к судьбам родной культуры и духовной жизни в целом. Примечания 2 Протоиерей Борис Пивоваров. Пасха в Библии // Альфа и омега. ? 4 (26). М., 2000. С. 5-9. 3 Скляревская Г.Н. Словарь православной церковной культуры. СПб., 2000. 4 Полный православный богословский энциклопедический словарь. В 2 т. М., 1992 (репринт). 5 Полный церковно-славянский словарь / Сост. свящ. Г. Дьяченко. М., 1993 (репринт). С. 410. 6 Большая Советская Энциклопедия. В 30 т. Изд. 3-е. Т. 19. М., 1975. С. 272. 7 Там же. 8 Атеистический словарь. М., 1984. С. 335. 9 Христианство: Энциклопед. словарь. В 3 т. Т. 2. М., 1995. С. 308. 10 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1991. С. 493. 11 Бартминьский Е. Языковой образ мира: очерки по этнолингвистике. М., 2005. С. 39. 12 Там же. С. 49. 13 Словарь Академии Российской. В 6 ч. Ч. 3. СПб., 1792. Стб. 733. 14 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т. 3. 2-е изд. М.-СПб. С. 23-24. 15 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2002. С. 495. 16 Большой толковый словарь русского языка / Под ред. С.А. Кузнецова. СПб., 2002. С. 786. Объявление: |
|||||||
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|