| Дневник митрополита Арсения |
Автор: Священник Георгий ОрехановДневник митрополита Арсения (Стадницкого) - новый источник по русской церковной истории (1905-1916 г.)Митрополит Арсений (Стадницкий) — вне всякого сомнения, один из самых авторитетных архиереев предреволюционного времени. Не случайно, конечно, на Поместном Соборе 1917–1918 гг. он становится одним из кандидатов на Патриаршество. Его жизнь и деятельность в общих чертах известны, поэтому я не буду останавливаться на особенностях биографии митр. Арсения, но тот факт, что он получил степень доктора церковной истории, в разное время был членом Синода, Государственного совета, председателем V отдела Предсоборного Присутствия, занимавшегося проблемами духовной школы, говорит уже сам за себя. В чем нам в первую очередь видится ценность данного документа?Достоверность информации. Здесь принципиальное значение имеет то обстоятельство, что источники, которыми пользуется митр. Арсений, очень авторитетны. Это непосредственные отклики на заседания Св. Синода, Государственного Совета и др. органов, в работе которых митр. Арсений принимал участие, а также газетные заметки, записанные беседы архиереев и некоторых государственных деятелей. Время, охваченное автором дневника. Это чрезвычайно продолжительный период — 1880–1916 гг. (к сожалению, с некоторыми пропусками). Круг общения автора дневника необычайно широк. Это практически все известные иерархи и церковные деятели его времени, при этом особое внимание уделено личности таких выдающихся иерархов, как митр. Антоний (Вадковский), митр. Владимир (Богоявленский), митр. Антоний (Храповицкий), митр. Сергий (Страгородский), митр. Серафим (Чичагов) и др. Кроме того, в дневнике присутствует ряд интереснейших бесед с Государем Николаем II, Государыней Александрой Федоровной, оберпрокурорами Синода К. П. Победоносцевым, В. К. Саблером, А. А. ШиринскимШихматовым и др. Тематика дневника. Она так широка, что мы вправе говорить о том, что дневник митр. Арсения (Стадницкого) представляет собой своеобразную энциклопедию русской религиозной жизни . Огромное достоинство документа заключается в том, что на его страницах воспроизводится как бы технология церковной жизни, в этом смысле дневник продолжает серию ценных исторических материалов, вышедших изпод пера русских архиереев — достаточно вспомнить имена Саввы (Тихомирова), Никанора (Бровковича) и др. Для нас принципиальное значение имеет тот факт, что очень большое внимание автор дневника уделяет таким принципиальным темам, как вопросы церковного управления, полномочий и власти Оберпрокуроров Синода, личной инициативе тех или иных архиереев, отстаиванию самостоятельной позиции Церкви в ее внутренних вопросах, отношениям Императора Николая II с архиереями и многое другое (я перечисляю только то, что лежит на поверхности). Анализируя содержание дневника, готовя его материал к печати, мы столкнулись с очень серьезной методологической сложностью, стандартной, когда речь заходит о ситуации в русской Церкви в начале века. Речь идет о двух подходах в церковноисторической науке. Первый характеризуется созданием жестких трафаретов, образов, совершенно не учитывающих динамического характера развития истории и личности. Яркий пример этого рода — труды американского историка Г. Фриза или т. н. «ленинградской исторической школы». Как правило, эта крайность связана с нецерковным мировоззрением авторов. Только один пример: в одной из своих статей Фриз совершенно бездоказательно заявляет, что прославление преп. Серафима Саровского в 1903 г. было вызвано необходимостью поддержать престиж пошатнувшейся династии. Как правило, в работах такого рода дается крайне негативная и односторонняя оценка деятельности К. П. Победоносцева, митр. Серафима (Чичагова) и др. Но другая крайность не менее опасна. Речь идет о попытке некоторых авторов с помощью совершенно ненаучных методов найти «оправдание» любых поступков тех или иных исторических деятелей. Это — путь генерации исторических мифологем. В этой ситуации мы должны говорить о необходимости возрождения объективной церковноисторической науки, сочетающей понимание духовной специфики предмета и цели исследования с научными методами исследования. Нужно сказать, что у нас есть у кого учиться, достаточно вспомнить имена В. В. Болотова, прот. Г. Флоровского, митр. Макария (Булгакова) и многих других замечательных русских ученых. Учитывая все сказанное выше, нужно соответствующим образом отнестись к тем страницам дневника, которые посвящены, в частности, взаимоотношениям последнего Государя и русских архиереев, помня, что в каждом человеке, даже в великих святых, подвиг жизни которых мы почитаем, мы различаем иконописный лик и своеобразную «историческую составляющую». Понимание этого факта имеет очень большое практическое значение для нашей церковной жизни — ведь часто ценные исторические источники попадают в руки людей далеких от Церкви, что может привести к очень печальным последствиям. Иллюстрацией этой мысли и являются некоторые приведенные ниже отрывки. «Резолюция Государя о преждевременности Собора написана по внушению Победоносцева вместо другой, в которой он выражает согласие на реформу церковную и созыв Собора. Этот синодальный доклад с резолюцией Государя уже печатался в Церковных Ведомостях, как вдруг Саблер приказал изъять из набора, и появилась эта запретительная резолюция, вот почему этот номер Ц[ерковного] В[естника] и запоздал выходом» (апрель, 1905 г.). Встреча с митрополитом Владимиром (Богоявленским): «Теперь… модно говорить: Собор… Гнет светской власти. Да скажите, где он, в чем…? Вот только сижу в Синоде, совершенно не вижу и не ощущаю его. Решай, как угодно. В томто и беда, что мыто ничего не делаем» (1905 г.). Отзыв об очередном заседании Предсоборного Присутствия: «Пахнет кровью, ненавистью, враждою, партийностью обеих партий — правой и левой. И это теперь, а что еще дальше будет? Что явит Собор, если ему суждено быть? Левая упрекает правую в отсутствии духа любви, в архаичности, в мертвенности; правая — в протестантизме, в вольномыслии» (1906 г.). «Вечер провел с посетившим меня членом Предсоборного Присутствия А. А. Нейгардтом, дядею премьера Столыпина… Некоторые сведения, переданные им мне об этом (высоком) узнике и ревнителе русских судеб на основании непосредственного общения с ним, заслуживают внимания. На вопрос дяди: «Как ты теперь чувствуешь себя, облеченный такими высокими полномочиями», — он ответил: «С тех пор, как я перешел сюда, в царские чертоги, я чувствую себя совершенным узником. Никуда не выхожу, а только приблизительно полчаса в сутки гуляю по комнатам». Он уже свыкся с мыслью о неминуемой смерти, сделал необходимые распоряжения, — но эта мысль не угнетает его, а напротив — закалила, и он твердо и неуклонно идет к своей цели и возложенной на него задаче посвящению себя на благо родины, как он его понимает» (ноябрь, 1906 г.). «Столыпин говорил, что он (митр. Антоний (Вадковский). — Свящ. Г. О.) и в Государственном Совете на всех произвел невыгодное впечатление своим влиянием, отсутствием определенных взглядов, желанием подделаться. Против митр. Антония идет сильная интрига. Собора церковного побаиваются, и будут тормозить созыв его. Митр. Антоний — безвольный и не соответствует серьезности данного исторического момента» (ноябрь, 1906 г.). «Считаются обыкновенно с тем, кто себя уважает. Раз сам Синод не уважает себя, то почему же Государь должен считаться с ним. И события последнего времени, начиная с Илиодоровщины, показывают, что с Синодом не считаются» (ноябрь, 1913 г.). Беседа с митр. Владимиром (Богоявленским): «Мы нужны только как декорация при известных обстоятельствах. Я развил ту мысль, что при настоящей системе оберпрокурорской будет расти все больше и больше унижение к нам. И мы заслужили его. Кто нас станет уважать, если мы сами не уважаем себя. Царь не слушает нашего голоса, а только в призме оберпрокурорской. Реформа церковного управления непременно нужна. Нужен собор. Выразителем голоса церковного должен быть Первоприсутствующий — митрополит ли или патриарх — дело не в имени. «А вы думаете, лучше будет? А почему митрополит Антоний (Вадковский. — Свящ. Г. О.), стоявший сначала за собор, потом охладел к нему и даже опасался его?» — «А потому, — отвечал я, — что он стал болеть, потом видел травлю со стороны своих же собратий, а, наконец, — и нелюбовь к нему Государя». «Да, — ответил митрополит, — сам митрополит Антоний с болью в сердце раз сказал мне: «прежде я был любим, а теперь только терпим» (ноябрь, 1913 г.). «Предметом разговора было то «лакейское положение», в которое поставлен был Синод при крещении сына Великого князя Иоанна Константиновича Всеволода 12 января. Оно обставлено было большой торжественностью: Государь был восприемником, присутствовал «Двор» и «для декорации» Св. Синод в полном составе. Но на Синод не было обращено никакого внимания. Никто с ним не поздоровался — ни Государь, ни отец новокрещенного. После крещения отвели его, т. е. Синод, в какуюто маленькую комнату, где лакеи поднесли ему по бокалу шампанского, точно попам на требах по рюмке водки, тем дело и кончилось» (январь, 1914 г.). Беседа с митр. Владимиром (Богоявленским): «…вдруг он совершенно спокойно прерывает меня: «Но я уже не Петроградский, а Киевский митрополит. Только что архиеп. Серафим (Чичагов. — Свящ. Г. О.) телефонировал мне, что он ничего не мог сделать и вчера подписаны рескрипты о бытии экзарху Питириму (Окнову. — Свящ. Г. О.) Петроградским, а мне Киевским». Такое неожиданное известие, сказанное митрополитом мне первому, привело меня в сильное смущение. Но, видя его спокойствие, и я малопомалу успокоился. И мы стали спокойно беседовать по поводу происшедшего. «Что же делать? — говорил он. — Такова, видно, воля Божия. С личной точки для меня это лучше. Я всегда чувствовал себя в Петрограде не в своей тарелке, как говорится. Теперь я подобен школьнику, отправляющемуся на каникулы. Маленький укол самолюбия. Пощечина. Получить пощечину от Царя — ничего; но от Гришки — обидно. Вот вам и союз Церкви с Государством! Нельзя своего суждения иметь даже в делах Церкви» (декабрь, 1915 г.). «К чему и куда идем?.. Как же страшно жить в наше лютое и злое время. О нем вообще запрещено писать в газетах по сообщению мне губернатора. Запрещено также писать чтолибо о Гришке, а его, кстати сказать, теперь часто видят в лавре на митрополичьих службах на видном месте; а затем часто привитает в митрополичьих покоях» (декабрь, 1915 г.). Объявление: |
|||||||
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|