| Церковнославянские акафисты |
Автор: Людоговский Ф.Б.Современные церковнославянские акафисты: зависимость содержания от структурыАкафист — наиболее популярный и продуктивный в настоящее время гимнографический жанр. На данный момент известно около 480 акафистов1, из них свыше 430 — святым, около 110 — Богородице, 35 — Господу Богу и 5 — ангелам2 . Рассмотрение всех строф заняло бы слишком много времени и места, поэтому мы ограничимся тем, что проанализируем отдельные, наиболее показательные случаи3 . Материалом для исследования послужил трехтомник “Акафисты русским святым” (СПб., 1995-1996; далее — АРС, с указанием номера тома и страницы). Цитаты приводятся в русской транслитерации. Кондак 1 (в греч. традиции — проимий; в Великом акафисте начинается со слова Взбранной). Первый кондак акафиста может начинаться не только со слова “взбранный” (или “возбранный”), но и со слова “избранный” — слова с совершенно другим корнем. Из 138 акафистов, представленных в трехтомнике, на долю второго варианта приходится 109 (ок. 79 %), в то время как более традиционное начало характерно лишь для 27 акафистов (в четырех из них представлен вариант “взбранный”, в остальных — “возбранный”); начало одного из двух акафистов святителю Иннокентию Иркутскому не соотносится ни с каким из рассмотренных вариантов (Равноапостольный христианския веры благовестниче… [АРС 2, 267]); акафист святителю Ермогену Московскому начинается словом “изрядный” [АРС 2, 88], что, по всей видимости, следует рассматривать как синоним наиболее частотного варианта “избранный”. Отметим, что первый кондак греческих акафистов не входил в акростих; между тем в славянских акафистах (оригинальных и переводных) этот кондак оказался вовлеченным в псевдоакростих4 . Начало “возбранный” обычно выражает мысль о заступничестве святого за христиан: Взбранный от Царя Сил Господа Иисуса, воеводо воинов духовных, и крепкий победителю врагов невидимых… (прмч. Адриану Пошехонскому [АРС 1, 102]); начало “избранный” предполагает идею об (пред)избранности святого к служению Богу: Избранный угодниче Христов и чудотворче предивный, в житии твоем освящен от утробы матерни наставляти люди на путь Христова смирения… (прп. Авраамию Смоленскому [АРС 1, 45]). Икос 1 (греч. — строфа 1) начинается обычно словом “ангел” или однокоренными словами (“ангельский”, “равноангельный”, “ангельски” и т. п.). Как правило, топос этой строфы представляет собой сопоставление святого, жившего на земле, во плоти, с бесплотными небесными силами. Например: Ангельский нрав имел еси, отче преподобне, и яко безплотный, непорочно житие совершил еси на земли… (прп. Александру Свирскому [АРС 1, 160]); Ангела земнаго и человека небеснаго являеши нам в житии твоем преподобне отче… (прмч. Адриану Пошехонскому [АРС 1, 45]). Первый кондак и первый икос представляют собой своего рода экспозицию: они говорят о святом, не упоминая конкретных фактов из его жизни; объясняется это, по всей вероятности, не только и не столько тем, что это первые строфы (действие могло бы начаться сразу же), но прежде всего тем, что это одновременно и последние строфы (в славянской традиции первый икос и первый кондак читаются после троекратного чтения тринадцатого кондака): они образуют рамку, внутри которой в поэтической форме излагается житие святого. Кондак 2 (строфа 2) начинается в большинстве случаев формой глагола “видети”. Здесь нередко имеет место завязка: Видев Господь душу твою… научи тя богоугождению истинному, Егоже промыслом наставляем, пещеру в Любечи ископал еси… (прп. Антонию Печерскому [АРС 1, 235]); Видев суету мира сего привременнаго, преподобне отче, отечество твое и дом родителей твоих оставил еси… (прмч. Адриану Пошехонскому [АРС 1, 103]). Кондак 4 (строфа 6). Начальное слово “буря” выступает в роли синонима слов “искушение”, “испытание”, “обстояния”. Здесь нередко актуализируется образ земной жизни как житейского моря и Церкви — как корабля. Шестая строфа часто повествует о сомнениях и искушениях, которые святой преодолевает с Божьей помощью: Буря искушений и устремлений диавольских не возможе поколебати храмины твоея душевныя, преподобне отче, основана бо бе на твердем камени веры во Христа… (прп. Александру Свирскому [АРС 1, 162]); Бури житейских бед и напастей бежавши, преподобная, паче брака честна, житие девственное возлюбила еси… (прп. Евфросинии Полоцкой [АРС 2, 131]); Бурю помышлений мирских препобеждая благодатию Христовою, помыслом лучшим востекл еси к небесным преподобне… (прп. Иосифу Волоцкому [АРС 2, 399]). Икос 4 (строфа 7). Формами глагола “слышати” часто вводится некое новое обстоятельство, определяющее дальнейший ход событий; во многих случаях речь идет не о самом святом, а о “ближних и дальних”, которые слышат о нем. Таким образом, седьмая строфа может повествовать о начале почитания преподобного при жизни, о приходе к нему учеников и т.п.: Слышаша ближнии и дальнии, от днепровских до волжских стран о богоугодном житии твоем, твоих подвизех и терпении мнозем… (прмч. Геннадию Костромскому [АРС 1, 542]); Слышавше христоименитии людие, яко пустынныя лесы их ангелоподобным житием твоим облагоухал еси, притекаху к тебе… (прп. Леониду Устьнедумскому [АРС 2, 492]); Слышавше и видевше святе Макарие, ближнии и дальнии души твоея доброту и святость жития твоего, избраша тя в архипастыря церкве литовороссийския, и обретоша в тебе пастыря добра… (сщмч. Макарию Киевскому [АРС 2, 535]). Икос 9 (строфа 17). В девятом икосе, начинающемся со слова “витии” и однокоренных слов, практически всегда говорится о невозможности витиям воспеть должным образом подвиги святого, чудеса, им совершенные, его небесную славу: Ветии многовещаннии не возмогут изрещи силу любве твоея, предивне отче Силуане… (прп. Силуану Афонскому [АРС 3, 403]); Витийство вское не может изрещи величества преславных знамений и чудес твоих… (свт. Иоасафу Белгородскому [АРС 2, 388]); Витийство человеческое не довлеет к достойному прославлению жития вашего, святии чудотворцы Петре и Февроние… (блгвв. Петру и Февронии Муромским [АРС 3, 196]). Кондак 13 (строфа 24) представляет собой заключительное обращение к святому; здесь, как правило, содержится просьба принять как малый дар все предшествующее моление: О предивный угодниче и великий чудотворче, преподобне Серафиме, приими малое сие моление наше, в похвалу тебе возносимое, и предстоя ныне престолу Царя царствующих, Господа нашего Иисуса Христа, молися о всех нас, да обрящем милосердие Его в день судный, в радости поюще Ему: аллилуиа (прп. Серафиму Саровскому [АРС 3, 321]). Таким образом, как видно из приведенных примеров, псевдоалфавитный акростих с той или иной степенью императивности задает тему строфы и налагает некоторые ограничения на ее структуру; творческое воображение автора при этом, однако, не сковывается, но лишь вводится в определенное русло. Шаблонность же многих акафистов объясняется отсутствием подлинного таланта и вдохновения у их творцов. Принцип: “Если можешь не писать — не пиши!”, несомненно, действует и в области гимнографии. Примечания 1 Здесь учтены как печатные издания, так и интернет-публикации. Адрес сайта, содержащего ссылки на имеющиеся в сети Интернет акафисты: www.akafist.narod.ru. 2 Более подробно о функционировании акафистов в настоящее время см.: Людоговский Ф.Б. Церковнославянский акафист как современный гимнографический жанр: структура, адресация, функционирование // Славяноведение. 2004. № 2. 3 Расширенный вариант данного сообщения планируется опубликовать в журнале “Славяноведение”. 4 Более того, первый кондак акафиста преподобному Ферапонту Можайскому начинается словом “возбранный”, хотя в целом этот акафист не соблюдает акростих. Объявление: |
|||||||
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|